На другом конце крейсера, в транспортном отсеке, не мог найти себе места и Мальтц. Он сделал все, что от него зависело, как приказал капитан, он направил луч транспортатора на группу, успел даже захватить их энергией, но… Не хватило какой-то секунды-другой. Что теперь будет? Какую экзекуцию придумает Круг?

– Мой повелитель, – наконец, связался Мальтц с мостиком. – Каковы дальнейшие приказания?

«Дальнейшие приказания… – думал Круг. – Да есть ли у меня теперь право вообще отдавать какие-либо приказания? Я недооценил его, это жалкое человеческое существо. Я просчитался, недопонял, недодумал, просто не догадался. Кирк сделал то, что на его месте сделал бы любой уважающий себя офицер…»

– Он уничтожил себя и своих ублюдков, – вслух произнес Круг.

– Мой повелитель, можно мне… – Капитан не слушал своего адъютанта. «Если бы я знал, что один из его заложников – сто сын… Что мне мешало допросить этого плаксивого выродка? – говорил себе Круг. – Так глупо все получилось. Со смертью сына адмиралу уже нечего было терять…»

– Но у нас еще двое заложников, мой повелитель, – напомнил Мальтц, словно читая мысли хозяина. Адъютант догадывался о своей участи, вернее, был уверен в скором знакомстве с ритуальным кинжалом, но в душе все еще надеялся на чудо. – Возможно, мы заставим их говорить, и тогда вся информация по…

– Они бесполезны! – грубо оборвал Круг. – Мне нужен был Кирк, а не эти третьесортные тупицы! Теперь адмирал ускользнул, из моих рук!

– Но наша миссия не провалилась, мой повелитель, – впервые в жизни Мальтц пустился в диспут со своим хозяином. – У нас в руках двое заложников, которым, я уверен, что-то известно о «Генезисе». Возможно, они знают какие-то подробности и тайны. Своим малодушным самоубийством Кирк отдал их в наше распоряжение, и мы…

Круг не дослушал.

– Наша миссия закончена. Я потерпел крах. Землянин оказался хитрее меня, клингона, – глаза капитана устремились в пустоту. – Это… мой… позор…

Внезапно яркая небесная точка превратилась в пятно и ускорила свой бег. Вскоре то, что было «Энтерпрайзом», быстро промчалось по небосклону вечерним метеором, оставив после себя слабый исчезающий след.

Сдавленный крик Саавик эхом разнесся по окрестным холмам: судьба отняла у нее всех дорогих ей людей. Клингоны видели падение метеора, но ни о чем не догадались.

Внезапно застонал Спок, очевидно чувствуя предсмертную агонию беспокойной планеты. Пришла в движение земля. Где-то в ее глубине, в подземном царстве, кто-то вторил рыданиям вулканца. Начавшийся подземный гул не утихал ни на минуту. Все вокруг дышало предчувствием катастрофы.

За лесом поднялся невообразимый шум, словно гул сотен пушек слился в единую канонаду. Саавик поднялась во весь рост и увидела, как равнина раскололась надвое. Одна половина, волнуясь, как море, стала наползать на другую. Ночной небосвод прорезали тысячи молний. Запахло озоном.

Планета умирала. Клингоны, забыв о пленниках, уставились на апокалипсическую сцену. Их возгласы и короткие реплики говорили об объявшем их страхе. Землетрясение усиливалось. Временами Саавик с трудом удавалось устоять на ногах. Клингоны суетливо оглядывались по сторонам, пытаясь найти безопасное место, где они могли бы спрятаться от стихии. Но такого места на этой проклятой планете, казалось, не было.

Кругом падали вырванные с корнем деревья. Поднявшийся ветер ломал сучья и в клочья рвал развесистые листья. От всполохов и молний стало светло, как днем.

Охранники в ужасе жались друг к другу. Спок не прекращал стонать, ужасно страдая от разбушевавшейся стихии. Саавик нагнулась и в последний раз дотронулась до золотистых кудрей Дэвида. Она ничего сейчас не могла для него сделать, не в силах была уберечь его от надвигавшейся опасности, Саавик хотелось хотя бы побыть с Дэвидом до утренней зари, но в этом расколовшемся мире уже никогда не будет рассветов.

Лейтенант выпрямила обгоревшую спину и медленно направилась прочь, не имея ни малейшего представления о том, куда идет. За спиной сержант что-то кричал в коммуникатор. Саавик не могла, да и не пыталась разобрать его слова. Из коммуникатора доносился лишь треск радиопомех. Вероятно, покончивший с собой «Энтерпрайз» унес в пучину небытия и клингонский крейсер. Если это так, то взбесившаяся планета станет для непримиримых врагов братской могилой.

Шагов через десять Саавик остановилась и вернулась к Споку. Его тщедушное тело содрогалось от конвульсий; от боли и ужаса вулканец ногтями впился в каменистую землю.

Склонившись над Споком, Саавик заговорила с ним по-вулкански и еще раз попыталась слиться с его разумом, чтобы принять на себя часть этой мучительной боли. За грохотом стихии она не услышала, как сзади подошел один из охранников. Резким движением клингон отшвырнул пленницу в сторону.

– Нет! – закричала Саавик, упав на холодные пляшущие камни. – Не смейте прикасаться к нему!

Не обращая внимания на крики пленницы, охранник вцепился в локоть лежащего ничком Спока и попытался перевернуть вулканца лицом вверх. Совершенно неожиданно Спок вскочил на ноги и с такой силой отшвырнул клингона, что тот проделал в воздухе весьма сложный пируэт и, ударившись о принесенную ветром корягу, вскричал от боли, задергался в конвульсиях, а затем затих. Сержант выхватил фазер. Увидя это, Саавик вскочила на ноги и прокричала Споку:

– Остановись! Остановись, иначе он сожжет тебя!

Вулканец закрыл лицо руками и громко зарыдал. Он вновь повзрослел. За каких-то несколько минут он вновь прибавил в возрасте. С опаской поглядывая на клингона, Саавик подошла к вулканцу и стала его успокаивать.

С фазером наперевес к ним приблизился сержант.

В его глазах застыли ужас и страх перед происходящим. Чувствовалось, что он был в сильной растерянности. Оставшись один на один с заложниками, без внешней помощи, клингон становился их товарищем по несчастью. Видимо, он уже осознал, что разделит судьбу ненавистных ему федератов. Продолжая обнимать Спока, Саавик повернула голову и облегченно вздохнула, увидев, что сержант опустил оружие, видимо, за полной его ненадобностью.

Каждый толчок подземной стихии вызывал у Спока новые приступы лихорадки и плача. Сжав руками голову, он издал душераздирающий крик.

Этот нечеловеческий вопль сквозь раскаты грома и подземный гул услышал Кирк. Адмирал не сомневался, что крик принадлежит живому существу. Ускорив шаг, он углубился в еще более густые заросли, покрывавшие крутые склоны холма. При небесном свечении огромные деревья, ожившие под порывами ураганного ветра, были похожи на мистические растения с картин Иеронима Босха.

Следом за адмиралом бежал Зулу, за ним – Чехов. Маккой же, отстав на большое расстояние, замыкал всю группу. Из-за сильно ионизированного воздуха и многочисленных препятствий землян мучила одышка, а разбушевавшаяся стихия наводила страх.

Наконец Кирк вышел из леса и при свете всполохов увидел Саавик, стоявшую на ровном выступе. Лейтенант кого-то поддерживала, а рядом с ней с фазером в руках находился клингон.

– Не двигаться! – приказал Кирк.

Вскрикнув от страха и изумления, клингон инстинктивно навел на адмирала оружие, но тут же был сражен лучом из фазера землян. Издав последний предсмертный стон, клингон распластался на регуланской земле.

Переступив через убитого, Кирк подбежал к Саавик, не отпускающей из своих объятий какого-то рыдающего молодого человека.

– Боунз! – поторопил доктора Кирк. Подоспевшие Зуду и Чехов взяли вулканца под руки и, расстелив на земле сброшенную с себя верхнюю одежду, бережно его уложили.

Взглянув наметанным взглядом на раны и ожоги Саавик, Маккой пришел в неописуемый ужас. Руки и плечи храброй женщины были покрыты водянистыми пузырями, а ее спина, превратившаяся в кровавое месиво, ввергла доктора в самый настоящий шок.

– Сэр… – прошептала Саавик и, пошатнувшись, уткнулась лицом в грудь адмирала.

– Ничего, Саавик, – успокаивал Кирк, придерживая ее под локти: адмирал не решался на объятия, боясь дотронуться до ее израненной спины. – Ничего, все будет хорошо.