Я понимала, что Кишан и мистер Кадам будут разочарованы моей трусостью. Теперь я знала цену своей воинской отваге. Огромные железные птицы? Не вопрос! Каппы? Фаниндра и Рен справятся с ними. Мартышки? Ничего страшного, от синяков и царапин не умирают. Но Локеш? Нет. Перед этим врагом я втягивала голову в плечи и пускалась наутек. Я не понимала, почему он вызывает у меня такой животный ужас. Ведь он был всего-навсего чудовищем. Очередным монстром, с которым нужно было сразиться. Только у этого монстра было человеческое лицо. И это почему-то делало его гораздо более страшным.

Через несколько минут чары, которыми Локеш обездвижил меня и Кишана, потеряли свое действие. Сбросив оцепенение, мы стали разминать затекшие конечности. Как только к Кишану вернулись силы, он побрел через горы карамели мне на выручку. Мистер Кадам остался отдавать приказы байга, а мы с Кишаном отправились на поиски Рена. Тут и Фаниндра соизволила очнуться и помочь нам в розысках. Пошевелившись, она стала расти.

Я опустила руку вниз, чтобы ей было легче соскользнуть на пол, и золотая змея заструилась мимо ящиков и коробок с боеприпасами. Возле отсека, который я приняла за тупик, она вдруг остановилась и приподняла головку, пробуя языком воздух. Потом она юркнула под какие-то ящики, позволив Кишану более тщательно осмотреть это место. Ящики оказались пустыми, и Кишан стал быстро отшвыривать их в сторону. За ними оказалась запертая дверь. Не успели мы и глазом моргнуть, как золотой хвостик Фаниндры скрылся под ней. Кишан навалился на дверь, тщетно пытаясь открыть ее. Когда стало ясно, что у него ничего не получается, я решила попробовать взорвать замок молнией. Мне потребовалось несколько минут, чтобы вновь разжечь в себе пламя. Только мысль о Рене, страдающем за запертой дверью, позволила мне преодолеть внутреннее оцепенение.

Дверь распахнулась, Кишан сделал вдох – и ноздри его раздулись. Все пространство внутри было пропитано густым, едким и сладковатым запахом человеческой крови и пота. Я сразу узнала это место. Я уже была здесь раньше. Это была пыточная камера, в которой Локеш терзал Рена. Ужасного вида инструменты висели на стенах и были рядами разложены на сверкающих хирургических столах. Ноги у меня приросли к полу при одном взгляде на эти кошмарные орудия и при мысли о том, какие страдания Локеш причинял ими человеку, которого я любила.

Современные хирургические инструменты лежали в медицинских лотках, более древние приспособления занимали места на полу и стенах. Я не могла удержаться. Протянув руку, я дотронулась до истрепанных концов плети. Машинально провела пальцем по ручке огромной столярной киянки и затряслась всем телом, представив, как она дробит кости Рена. Мой взгляд уперся в длинный ряд ножей всех видов, размеров и форм.

Я увидела деревянные клинья и штопоры, гвозди и клещи, пестики для колки льда и кожаные ремни, старинные железные намордники и современные дрели, утыканные гвоздями ошейники, огромные тиски, в которых можно было раздробить конечности человека и даже паяльную лампу. Сотрясаясь от рыданий, я шла вдоль бесконечных рядов инструментов, дотрагиваясь рукой до каждого. Не знаю, зачем я это делала. Наверное, прикосновение к ним было единственной возможностью почувствовать и понять, через что Рену пришлось пройти.

Кишан бережно взял меня за руку.

– Не смотри на это, Келс. Лучше смотри на меня или опусти глаза и смотри в пол. Не нужно этого делать. И вообще, тебе лучше подождать снаружи.

– Нет. Я должна быть здесь ради него. И я должна все увидеть.

– Хорошо.

Клетка стояла в самом темном углу, и я с трудом видела искалеченное тело, лежавшее в ней, и сверкающие кольца змеи, свернувшейся рядом. Поблагодарив Фаниндру, я снова надела ее на руку, отошла на два шага назад и взорвала замок. Потом подошла к клетке и распахнула дверь.

– Рен? – тихо позвала я.

Он не ответил.

– Рен? Ты… ты меня слышишь?

Фигура еле заметно пошевелилась, ко мне повернулось бледное, изможденное лицо. Синие глаза недобро сощурились. Но вот Рен увидел Кишана, его глаза распахнулись, и он пополз к выходу. Кишан протянул ему руку, чтобы помочь.

Очень медленно, осторожно, Рен вытянул дрожащую руку и вцепился в прут возле двери клетки. На его недавно сломанных пальцах запеклась кровь. Ничего не видя сквозь застилавшие глаза слезы, я попятилась назад, чтобы дать ему возможность выйти. Кишан шагнул вперед и подхватил его. Когда Рен наконец выпрямился, я громко ахнула. Он был весь избит. Но к этому я была готова, кроме того, мой тигр уже успел заметно исцелиться от ран. Сильнее всего меня потрясло не это, а то, насколько он исхудал. Локеш морил его голодом. И, видимо, не давал пить. Его некогда сильное тело превратилось в скелет, обтянутый кожей. Ярко-синие глаза ввалились, их окружали черные круги. Заострившиеся скулы выпирали сквозь кожу, а шелковистые черные волосы теперь висели клочьями тусклой свалявшейся пакли. Он сделал шаг в мою сторону.

– Рен? – прошептала я, протягивая руку.

Он сощурил глаза, стиснул кулак и замахнулся с такой силой, которую никак нельзя было предположить в этом изможденном теле. Я почувствовала страшный удар в челюсть, потом осела на пол и отключилась.

Почувствовав какое-то движение, я открыла глаза и увидела над собой темно-зеленый полог листвы. Кишан нес меня через джунгли. Я с облегчением отметила, что он уже вернул себе свой прежний облик. Признаться, мне было немного неловко видеть его в маскировке.

– Кишан? Куда мы идем?

– Ш-ш-ш. Не шевелись. Байга ведут нас в глубь джунглей. Нам всем нужно как можно дальше отойти от базы.

– Сколько я пробыла в отключке?

– Часа три. Как ты себя чувствуешь?

Я осторожно потрогала свою челюсть.

– Как будто меня медведь нокаутировал. Он… он в порядке?

– Он без сознания. Байга несут его на самодельных носилках.

– Но он в безопасности?

– Насколько это возможно.

Тут Кишан негромко сказал что-то на незнакомом языке, и подошедший мистер Кадам осмотрел мое лицо. Он поднес к моим губам открытую флягу, и я медленно отпила несколько глотков, болезненно морщась каждый раз, когда приходилось двигать челюстью.

– Будь добр, поставь меня на землю, Кишан. Мне кажется, я уже могу идти.

– Как скажешь. Можешь опереться на меня, если будет нужно.

Он осторожно опустил меня на землю и поддержал, когда я покачнулась, пытаясь найти равновесие. Припадая на больную ногу, я сделала несколько неуклюжих шагов, но Кишан не выдержал и с ворчанием подхватил меня на руки. Я прижалась к его груди, закрыла глаза и поняла, что у меня болит все тело. Все руки у меня были в синяках, и я почти не могла шевелить губами. Оказалось, что мы шагали в длинной процессии, уходившей в чащу джунглей. Десятки людей проходили мимо нас, почтительно кивая головами, прежде чем отойти. Байга ступали совершенно бесшумно, даже женщины и дети тихо, как призраки, шли по темным джунглям.

Четверо здоровенных мужчин несли носилки с распростертым на них неподвижным телом. Когда они проходили мимо нас, я чуть не свернула шею, чтобы хотя бы мельком увидеть его. Кишан прибавил шаг и пошел рядом с носилками, чтобы я могла как следует рассмотреть бесчувственное тело Рена. Переменив положение рук, он чуть крепче прижал меня к своей груди. Лицо его было непроницаемо. Так мы шли около часа. Рен все время спал. Когда мы вышли на поляну, какой-то старый байга приблизился к мистеру Кадаму и почтительно растянулся у его ног. Обернувшись к нам, мистер Кадам сказал, что байга хотят разбить лагерь на ночь и приглашают нас на праздничный пир.

Мне казалось, что было бы лучше продолжить путь и поскорее добраться до нашего сборного пункта, но я решила подчиниться мнению мистера Кадама. В конце концов, он был нашим стратегом и командиром, и раз он считал, что сделать привал будет безопасно, то так тому и быть. Кроме того, Рену тоже было полезно как следует отоспаться перед путешествием домой. Мы остановились и стали смотреть, как байга разбивают стоянку. Они были чрезвычайно искусны и расторопны, однако им недоставало материалов и инструментов. Сжалившись над нашими союзниками, мистер Кадам попросил Шафр предоставить спальные места каждой семье. Я не сводила глаз с Рена. Носильщики занесли его в одну из палаток, но когда я хотела пойти за ними, мистер Кадам подозвал меня к себе.