— Ты считаешь, что у нас всего достаточно, Мью? — осведомился Перкинс.

Монро с раздражением посмотрел на него.

— Шиппи, ты что, не можешь несколько дней побыть без баб?

— Если бы дня два, а то пройдет почти неделя, Мью, — Шиппи сделал унылую гримасу.

— Если будет надо, потерпишь и месяц! — взревел Монро вне себя от злости.

Перкинс широко улыбнулся и в знак примирения налил всем по стаканчику. Он сказал себе, что не стоит спорить, пока деньги за операцию не лежат перед ним. Поэтому сдержался и говорил только приятные для шефа слова. Ради денег можно было потерпеть. Хотя Перкинс тщательно изучил все параграфы кодекса и принимал всевозможные меры, помогавшие всячески его обходить, иногда этот парень все-таки попадался, что было всегда неприятно.

Первые три дня пролетели, как тяжелый сон. Единственным развлечением стали карты и выпивка, да еще затворники слушали радио и смотрели телевизор. Во вторник спокойная жизнь неожиданно закончилась. Бандиты сидели, как обычно, пили и играли в карты, как вдруг диктор объявил сенсационное сообщение. Как само собой разумеющееся, преступники отнесли эту новость к «героическому поступку», который они совершили в ювелирном магазине три дня назад.

Бандиты оцепенели у телевизора, забыв о картах. Они не ошиблись — сенсация касалась ювелирного магазина Бартона и Виллонса...

Преступники, затаив дыхание, прислушивались к каждому слову сообщения, стараясь не упустить что-нибудь важное. Ясный, хорошо поставленный голос диктора размеренно вещал:

— Вчера ночью мистер Бартон с мистером Виллонсом заявили в полицию о самом удивительном мошенничестве, которое только можно представить. Пока нельзя рассказать подробно, при каких обстоятельствах совершилось это прискорбное происшествие, в котором, к несчастью, использовано имя известного бизнесмена мистера Ридланда.

Диктор сделал в нужном месте эффектную паузу, чтобы как можно больше заинтриговать зрителей, и продолжил:

— На первый взгляд все говорило о том, что предъявленные ловким мошенником мистерам Бартону и Виллонсу чек и письмо, подписанные Ридландом, подлинные. Но они оказались фальшивыми. Чтобы прийти к такому выводу, необходимо знать следующее...

Новая пауза диктора побудила бандитов выпить, так у них пересохло в горле. Никто не произнес ни слова, сгорая от страшного нетерпения. Комментатор продолжал:

— Первая причина, раскрывшая этот дьявольский обман, заключалась в следующем. Как нам сказал мистер Бартон, вчера вечером он позвонил по телефону мистеру Ридланду и поинтересовался, понравилось ли ему ожерелье, присланное со служащим. Ожерелье, о покупке которого якобы попросил фирму «Бартон и Виллонс» мистер Ридланд в своем письме. К письму был приложен чек на сумму пятьсот долларов. Письмо и чек оказались фальшивыми, как уже знают наши слушатели.

Мью Монро цинично усмехнулся и повернулся к своим людям.

— Все развивается так, как я и предвидел. Сейчас мы узнаем, совпадает ли вторая часть сообщения с нашими предположениями.

Бесстрастный голос диктора продолжал:

— Узнав, что мистер Ридланд не обращался с такой просьбой к фирме «Бартон и Виллонс», эти джентльмены прибыли в его резиденцию, чтобы удостовериться в существовании Лью Джеруэла, второго секретаря мистера Ридланда, но не увидели там никого, похожего на человека, представившего им как Джеруэлл.

— С этим мы тоже согласны, а, ребята? — загоготал Монро.

Остальные, полностью успокоившись, откликнулись на шутку шефа дружным смехом.

— Тогда ювелиры обратились в полицию, — сообщал диктор, — и узнали, что в преступлении замешан иностранец. Были представлены доказательства, что он и совершил его вместе с мнимым Льюисом Джеруэллом. Иностранец исчез из «Нельсона-Хотэл», где он остановился. Сейчас его местопребывание неизвестно.

Перкинс прибавил звук у телевизора и пристально посмотрел на Монро. Морщины беспокойства прорезали его лоб.

— Этот кретин Дуффус меня раздражает, — заметил он. — Сейчас, по его милости, мы не можем уехать далеко от города и вести красивую жизнь.

— Кто сказал, что мы не сможем вести красивую жизнь, Шиппи?

— Все в корне изменилось, Мью.

— Ты имеешь в виду, что раз наш фокус раскрыт, то ты уже под колпаком у полиции?

— Я имею в виду твоего друга Дуффуса. Он может не захотеть иметь с нами ничего общего и пойти на попятную, как только на нас начнется охота. Тогда я его убью!

Монро даже привстал от смеха.

— Я вижу, ты еще новичок в этом ремесле, Перкинс! Мой друг Дуффус не даст себя провести и знает, как и я, что копы сдохнут от усталости, прежде чем нападут на след исполнителей. Он тертый калач. Этим делом может заняться хоть Шерлок Холмс, и у него ничего не выйдет. А, да ладно... Давай-ка лучше нальем еще по одной.

Шиппи налил, но морщины на его лбу не разгладились. Монро, увидев это, решил рассеять его сомнения.

— Дуффус, как и я, когда разрабатывает какой-нибудь план, тщательно прикидывает все возможности, все случайности, которые могут возникнуть. Идея состоит вот в чем. Дуффус, когда купит у нас ожерелье, разберет его и отвезет в Европу, мы получим наши денежки, а полицейские будут обшаривать все окрестности в поисках Хусейна Камаля, на которого уже пали подозрения или падут.

Спокойствие, казалось, опять вернулось к Перкинсу. Грабалл и Клоуд сидели с тупым выражением на лицах. Их будто не волновали возникшие осложнения.

— Мью, мне кажется, что тебе доставит огромное удовольствие, если твоя фотография начнет появляться в прессе чаще, чем снимки Элизабет Тейлор, — задумчиво сказал Шиппи.

Монро только поморщился, но воздержался от каких бы то ни было комментариев и продолжил игру в карты. В шесть вечера Мью сказал Клоуду:

— Ли, иди на кухню и приготовь что-нибудь на ужин. Но поменяй меню, мне уже надоело тушеное мясо.

— Мы выпишем повара из лучшего ресторана, если вы хотите, — пошутил Клоуд, отправляясь на кухню.

Монро, которого осенила идея, обратился к Перкинсу:

— Шиппи, ты должен сегодня вечером съездить в город и поподробнее разузнать, что происходит. Из нас четверых — ты единственный, кто нигде не светился. Ведь Алекса и Ли мог заметить какой-нибудь служащий или посетитель в отеле вместе с египтянином. А сейчас чего-нибудь поедим, Ли, наверное, хочет уморить нас голодом, так долго он стряпает. Этот бандит совсем испортил мне желудок!

Но Перкинсу не понравилась идея шефа, и он сказал об этом. Тот только посоветовал:

— Не задерживайся в городе, Шиппи. Я знаю, что делаю, не забывай об этом. Ведь мельчайшая ошибка может привести нас на электрический стул.

— Я слишком забочусь о своей шкуре, чтобы сделать какую-нибудь глупость, — улыбнулся Перкинс, одеваясь. — И не волнуйтесь, ребята, — добавил он, оглядев своих компаньонов. — Через час, может быть, чуть позже, я вернусь. Ваша компания сейчас мне доставляет большее удовольствие, чем самая красивая и сговорчивая женщина.

Следуя указанию Монро, Перкинс вышел из дома через запасной ход в кухне. Он был доволен, что может немного проветриться и хоть какое-то время не видеть физиономии своих приятелей. Эта мысль радовала его. Два часа! Сколько за них можно успеть! Сто двадцать минут! Например, выпить в компании с милой и красивой девушкой и побеседовать с ней. «Хотя почему я должен довольствоваться только ее созерцанием? — вдруг спросил он себя. — За два часа можно успеть и больше». Еще он подумал, что Грабалл или Клоуд, будучи на его месте, воспользовались бы случаем.

Тот он вспомнил о Фанни, восхитительной брюнетке, с которой провел немало упоительных минут.

Шиппи зашел к ней домой, позвонил в дверь, но никто не отозвался. Он не упал духом, зная, где ее можно отыскать, сел в первое попавшееся такси и поехал по направлению к Китайскому кварталу. Там, в баре Пата Блуфтона, находилась «штаб-квартира» Фанни и ее подружек. Но и здесь его постигло разочарование. Официант, ехидно улыбаясь, пояснил: