— Красиво, не видел у тебя раньше такую футболку, — безразлично проронил он и, скрестив руки на груди, так же безразлично отвернулся к окну, дожидаясь, когда уже закончатся мои приготовления, и мы наконец пойдём.

Ещё вчера я бы страшно обиделась на его ответ, потому что мы вместе выбрали эту футболку с красными маками в одном из магазинчиков Испании. Но сегодня… мне как-то всё равно, потому что голова занята немного другим.

Как всё пройдёт?

Расскажет ли Ринат о нашей авантюре в клинике?

Почему-то мне казалось, что нет, ведь это только наша авантюра.

В половине восьмого я взяла со столика у входа красиво упакованную вазу, и мы с Игорем пошли через дорогу к соседскому дому. И чем ближе мы подходили, тем сильнее начинали потеть ладони.

Я волновалась. Волновалась как девчонка!

Господи, да что со мной!

— Привет, соседи, — распахнув дверь, широко улыбнулся Ринат, и моё глупое сердце начало свой бестолковый марш по грудной клетке.

Я не знаю, что творится со мной в его присутствии, я словно тупею. Мне неловко смотреть ему в глаза, а посмотреть так хочется, потому что цвет его глаз притягивает, манит смотреть не отрываясь.

— Игорь Миллер, рад знакомству, — протянул руку муж.

— Ринат Каримов.

Рукопожатие вышло по-мужски крепким и сдержанно коротким, как бывает всегда, когда здороваются чужие друг другу люди.

— Можем немного посидеть в доме или сразу пойти на задний двор. Признаться, я два часа не мог найти в неразобранных коробках мангал, поэтому плюнул и купил новый. Поможете собрать?

— Да, конечно, — легко согласился Игорь, а я чувствовала себя всё более неловко. Они уйдут во двор, а что делать мне?

— А вы, Стелла, можете пойти с нами и пока выпить вина. Я только сегодня расставил там плетёные кресла, их, к счастью, искать долго не пришлось. Или можете поболтать с моей женой, она на кухне — нарезает закуски. Кухня там, — Ринат жестом указал, куда идти. И его предложением я решила сразу же воспользоваться.

— Да, пожалуй, помогу Жанне, — опустив глаза, проскользнула мимо него, невольно вдохнув крышесносный аромат его одеколона.

Сердце по-прежнему долбило по рёбрам, и я находилась в шоке от своей реакции. Да что со мной, в самом деле! Я похожа на дуру! Соберись уже.

— Привет. С днём рождения, — улыбаясь, я вошла на просторную кухню. Жанна вздрогнула и резко обернулась, и я увидела, что она в слезах.

Улыбка сразу же испарилась. Ужасно неловкая ситуация, как следует поступить в этом случае? Лезть под кожу с расспросами? Я же совсем её не знаю!

— У вас что-то стряслось? — всё-таки решила проявить долю участия.

— Нет… нет, всё хорошо, я резала лук, — вымучила ответную улыбку Жанна и сразу же уткнулась в разделочную доску… с колечками помидоров.

Ощущая себя до невозможности глупо, я всё-таки встала с ней рядом.

— Может, вам помочь?

— Что? — она перевела на меня покрасневшие глаза и шумно шмыгнула носом.

— Помочь. Лук, — кивнула на доску.

— А. Можете порезать хлеб. Он вон там, — указала кончиком ножа куда-то себе за спину, и я, кивнув, пошла, совершенно не понимая куда. Осмотрела чужую кухню, где всё ещё царил небольшой хаос, но скоро наверняка будет очень уютно, но никакого хлеба не нашла.

— Простите, но хлеба нет.

— Да? — рассеянно обернулась хозяйка дома. — Значит, он остался у Рината в машине. Если вам не трудно…

— Да, хорошо, конечно. Я сейчас принесу, — пользуясь случаем, я с радостью убежала из кухни.

Лола права — она действительно странная, такое чувство, будто она слегка… заторможена. Словно на транквилизаторах или… Ну нет, она же не наркоманка!

И в другом Лола права тоже — что он в ней нашёл? Они же кардинально разные, как земля и небо. Он высокий, крепкий, пышущий силой и здоровьем мужчина. С хорошим чувством юмора и прекрасной улыбкой. А она… женщина-тень. Я даже не смогла понять, сколько ей лет. Где-то между двадцатью и пятьюдесятью.

Размышляя, дёрнула на себя ручку двери и, сделав шаг на улицу, столкнулась лоб в лоб с Ринатом. Хотя тут вернее будет "лоб в грудь". Какой же у него рост, мамочки. Кажется, со вчерашнего дня он стал ещё выше.

— Простите, — произнесли мы одновременно и так же одновременно улыбнулись друг другу.

Он стоял слишком близко, практически вплотную и слишком долго не отходил.

— Я… шла за хлебом, — посторонилась первая. — Жанна сказала, что он в вашей машине.

— Точно. Забыл принести. Идём?

Я шагала за ним следом, не прекращая поражаться его мощи. Сразу видно, что он дружен со спортом — его тело поджарое, ни грамма лишнего жира. И такие сильные руки…

Почему-то я вдруг подумала, каково это — быть в его объятиях…

— Нашли общий язык с моей женой? — нарушил он тишину.

— Если честно, то ещё не успели.

— Жанна немного приболела, не обижайтесь, если что.

— Надеюсь, ничего серьёзного?

— Нет, обычная сезонная аллергия, — и снова эта улыбка, от которой хочется просто раствориться.

А ещё я почувствовала облегчение. Она же была в слезах… Наверное, это просто реакция на пыльцу, а я грешным делом подумала, что они поссорились или ещё что-то…

— Да, действительно, оставил в салоне, — пикнул брелоком авто и забрал с переднего сиденья практически пустой бумажный пакет с логотипом местного супермаркета. — Правда, он ржаной с отрубями, а вам нравится белый.

— Откуда вы это знаете? — подозрительно сощурила глаза, а потом до меня дошло… — Спасибо, что напомнили мне о том, что надо купить плотные шторы.

— Увы, у меня не такое острое зрение. Просто я видел пару раз, как вы выгружали покупки.

Если он не прекратит так улыбаться, я… Господи, да я наверняка выгляжу круглой идиоткой. Подобное чувство я испытывала в старших классах, когда сходила с ума по самому популярному мальчику в школе. Который, конечно, встречался с другой и в упор меня не замечал.

Но Ринат замечает. Он смотрит на меня.

Нет, не так — он смотрит.

Может, я схожу с ума, но я вижу интерес в его взгляде, и это странно, потому что… Потому что это всё странно.

Я не могла ему понравиться. Ну никак! Не потому, что я страшная, а потому, что я замужем!

Хотя и он женат…

— Спасибо, пойду, пожалуй, дальше помогать вашей жене, — забрала из его рук сумку и, клянусь, ощутила, что он намеренно коснулся моей руки.

Я схожу с ума. Определенно.

— А вот и хлеб! — с преувеличенно весёлой улыбкой я вошла на кухню, но Жанны там уже не было, а на разделочной доске сиротливо лежали половинки засыхающего помидора…

На улице уже прилично стемнело, воздух наполнился ароматом распустившейся сирени и стрекотом очнувшихся после зимней спячки сверчков. Я сидела в плетёном кресле с бокалом вина на заднем дворе соседей и чувствовала себя… слегка не в своей тарелке. Да, именно так. Потому что это был самый странный день рождения, на который меня когда-либо приглашали.

Практически весь незатейливый ужин приготовила я, потому что Жанна на кухню так и не вернулась, а мне было неловко ходить её искать. В конце концов, она могла прилечь на секунду и заснуть. Аллергия — это дело такое, саму рубит от антигистаминных.

Конечно, я понятия не имела, какое у неё было задумано меню, поэтому взяла на себя смелость сымпровизировать: салат из свежих овощей, бутерброды с красной икрой, мясная нарезка. Ничего особенного, но и времени было в обрез.

Когда я вынесла это всё на задний двор, Ринат спросил, где его жена, я ответила правду. Тогда я впервые увидела, как его лицо приобрело совсем иное выражение. Оно стало… слегка недовольным. Нахмуренным. Извинившись, он ушёл внутрь дома, и спустя несколько минут они появились уже вместе — Жанна как будто действительно сонная и ещё более заторможенная.

За весь вечер она не сказала практически ни слова.

Просто сидела, ковыряя вилкой в почти пустой тарелке, лишь изредка бросая еле живые извиняющиеся улыбки.