Фаун уже гадала, не следует ли ей потрясти Дага за плечо или послать кого-нибудь на поиски Барра или Ремо, чтобы те помогли Дагу разорвать слишком тесную связь с раненым, когда Даг наконец сделал глубокий вдох и выпрямился. Отсутствующее выражение исчезло с его лица. Он, моргая, огляделся, заметил Фаун и слабо улыбнулся ей. Закончив свое дело, на этот раз он выглядел гораздо менее растерянным, словно усилие стало каким-то образом для него привычным. Только Фаун не видела его таким обессиленным со времен Рейнтри…

Бо не терял сознания, но молчал, наблюдая за Дагом и хмуря лоб не только от боли, но и от изумления.

— Ну ты и даешь, Страж Озера, — выдохнул он наконец и едва не закашлялся.

— Здорово он лечит, верно? — высказался околачивавшийся рядом Хог.

— Не пытайся говорить, — прошептал Даг. Его голос был хриплым, и он прочистил горло. Фаун поспешно поправила одеяло, которым еще раньше его укутала, и принесла горячее питье. Дрожащей рукой Даг поднес к губам жестяную кружку, сделал несколько глотков, потом жадно допил все до дна. — Я соединил рассеченные стенки желудка и самые большие сосуды. Нож Крейна не задел основные вены и артерии, иначе ты истек бы кровью еще до того, как я сюда добрался. Фаун придется зашить рану. — Фаун кивнула и осторожно вытерла сукровицу, которую выдавила призрачная рука Дага. Она уже приготовила иголку с ниткой из медицинских запасов Дага и склонилась над раненым. Бо тихонько охнул, но терпел, не шевелясь.

— Самая большая теперь опасность, — осторожно продолжил Даг, — это инфекция. Думаю, что воспаления не миновать. Придется подождать и посмотреть, как пойдет дело.

Да… Подобная рана в живот обычно бывала смертным приговором; лихорадка доканчивала то, что начиналось с кровотечения; Бо, по-видимому, знал об этом, потому что только коротко кивнул. Когда Фаун сделала последний стежок, Вит, Хог и Берри общими усилиями осторожно подняли Бо на койку. Даг просто растянулся на полу и стал смотреть в потолок.

Фаун уже начала подумывать о том, чтобы поднять и Дага на койку, когда в каюту ввалились Барр и Ремо. Они извинились за опоздание, объяснив его тем, что уничтожили, как они искренне считали, беглого разбойника. Фаун выглянула из переднего люка и увидела у сходней двух оседланных лошадей. Через седло одной было перекинуто тело тощего рыжего парня; его бледное лицо искажала гримаса смерти.

Крейн все еще валялся рядом с курятником. Его подбородок дернулся, когда его взгляд остановился на Фаун, и та поспешно нырнула обратно.

«Даг, что ты с ним сделал? Я такого никогда не видела и о таком не слышала…»

На кухне Барр, хмурясь, посмотрел на Дага и задал тот самый вопрос, задать который так хотелось Фаун:

— Проклятие, Даг, что ты сделал с тем парнем на передней палубе?

— Это и есть Крейн? — поинтересовался Ремо, бросил взгляд в сторону передней палубы.

— Да, — ответил Даг, все еще глядя в потолок. — Я сломал ему шею… в общем-то. Получшать ему не получшает — на случай если кто-нибудь беспокоится, не нужно ли его связать.

Даг остекленевшими глазами смотрел на склонившуюся над ним в тревоге Фаун. Она вспомнила, какой шок отразился в глазах Крейна, когда он выронил нож и рухнул на палубу.

«В общем-то…»

Но разве не особым образом? Не догадаются ли дозорные последовать этому правдивому указанию вопреки лаконичной уклончивости Дага? Или Даг все объяснит, когда найдет нужным, или она дождется момента, когда они окажутся наедине, и тогда спросит, решила Фаун.

Хог и Вит, перебивая друг друга, описали дозорным события вокруг «Надежды» и на борту; Бо изредка стонал или фыркал, подтверждая их слова. Берри говорила мало, все еще обнимая всхлипывающего Готорна. Однако по мере того как рассказ превращал пережитый ужас в занимательную историю, мальчишка на глазах оживал и даже слез с колен старшей сестры; в конце концов он даже добавил несколько красочных, хоть и жутких подробностей. К тому времени, когда рассказ закончился, он хотел только одного: пойти посмотреть на тело Маленького Драма.

— Я чуть собственное сердце не проглотил, когда увидел тот большой нож у горла Фаун, — сказал Вит. — Только клянусь: она выглядела скорее разъяренной, чем испуганной.

— Ну, перепугана я была жутко, — возразила Фаун. И все же… Крейн был совсем не так страшен, как Злой в Глассфордже, пусть оба одинаково грозили ей смертью. Как странно… Ей пришлось перейти, не теряя ни секунды, от ощущения ножа у горла к срочной необходимости помочь Бо; может быть, она просто не имела еще времени для того, что развалиться на части.

Снаружи донеслись крики речников: часть матросов вернулась из пещеры, чтобы помочь охранять суда, — с некоторым опозданием, ехидно подумала Фаун. Молодые дозорные и Вит вышли к ним, чтобы помочь разобраться с пленниками. Уже совсем рассвело. Даг сел на полу.

— Я должен… Я не могу… Дай мне поспать часок. Бо можно сделать глоток воды, больше ничего. — Он сначала встал на четвереньки, потом поднялся на ноги и ничего не возразил, когда Фаун подставила ему плечо, чтобы помочь добраться до их закутка. Она настояла на том, чтобы стащить с него сапоги. К тому времени, когда она накрыла его одеялом, Даг уже спал.

Барр, Ремо и Вит с мрачным удовлетворением описали ей свою победу над разбойниками в пещере. После того как они разделались со Злым в окрестностях Глассфорджа, вспомнила Фаун, Даг был радостно возбужден, несмотря на усталость. Теперь же в нем она не почувствовала и следа триумфа, и это отличие удивляло ее. Вернувшись на кухню, все еще пахнущую ночным кошмаром, с запятнанным кровью полом, Фаун со вздохом принялась готовить завтрак.

Фаун позволила Дагу проспать не один час, а три; он проснулся сам, когда «Надежда» отошла от берега. Доковыляв до кухни, Даг запустил руку в растрепанные волосы и спросил:

— Что происходило, пока я спал?

— Да немногое, — ответила Фаун, протягивая ему кружку чая. — Все решили перевести суда поближе к пещере. Берри, Вит и Хог сейчас на палубе. — Фаун показала пальцем вверх. — Я некоторое время назад послала Хога и Ремо привести в порядок Крейна.

Даг нахмурил брови, и Фаун не смогла определить, вызвано это удивлением или неодобрением.

— Это было нужно больше нам, чем ему, — объяснила она. — Когда его парализовало, кишки и мочевой пузырь опорожнились. Он провонял бы баржу Берри. Кроме того… даже трупы обмывают, перед тем как похоронить.

Даг мрачно кивнул. Фаун отправила его на заднюю палубу мыться, забрала его окровавленную одежду в стирку, а ему принесла чистую. Небо стало голубым, когда взошло солнце, которое, впрочем, не столько грело, сколько разгоняло туман. Поскольку рука Дага все еще дрожала, Фаун помогла мужу побриться: эту операцию она хорошо освоила, когда его рука была сломана, еще перед их свадьбой. Горячая пища и чистая одежда стоили по крайней мере тех двух часов сна, которых еще не хватало Дагу, решила Фаун.

Их голоса разбудили Барра; Ремо, который лежал на своей койке, не спал и встал тоже.

— Мне нужно допросить Крейна, — сказал Даг и кивнул молодым дозорным. — Вы двое тоже будете присутствовать: так получится своего рода кворум.

— Я тоже хочу услышать, что он скажет, — вмешалась Фаун.

Даг покачал головой.

— Это будет мерзко, Искорка. Я предпочел бы избавить тебя от такого.

— Но ты не сможешь этого сделать, — возразила Фаун. Даг только поморщился. Чувствуя, что ей не удалось убедить мужа, Фаун стала объяснять: — Даг, из меня никогда не получится боец. Я слишком мала, мои ноги слишком коротки, — я даже убежать ни от кого не смогу. Единственное оружие, каким я когда-либо буду обладать, — это мой разум. Однако без знаний разум — как лук без стрел. Не оставляй меня безоружной.

После нескольких мгновений мрачных размышлений Даг согласно склонил голову. Когда он покончил с завтраком, все последовали за ним на переднюю палубу. Впереди «Надежды» шла «Кусачая черепаха», которая уже приближалась к повороту у Локтя; на некотором расстоянии за «Надеждой» следовал парусник из Серебряных Перекатов. Сейчас, посреди полноводной реки, баржа была очень далеко от любого берега.