— Я уже отдал части сил приказ о капитуляции. Полагаю, он будет встречен одобрительно?
— Безусловно, — подтверждает полковник Семченков.
Прибыл заместитель начальника разведотдела армии подполковник И. А. Матусов, передаем Вейдлинга ему.
Делимся впечатлениями. Говорим, что еще в сорок первом знали, что враг обязательно будет капитулировать, только не могли представить в деталях, как это произойдет. А все оказалось так просто…
Мне показалось, что генерал Вейдлинг вел себя как-то странновато. Он все вертелся на стуле, осматривал комнату, будто ожидал встретить здесь еще кого-то.
Объяснилось все у командарма В. И. Чуйкова. Вейдлинг посетовал:
— Да будет вам известно, что полчаса назад ваш полковник будто по злой иронии судьбы имел неповторимый случай допрашивать меня в моем родовом доме, в моем личном рабочем кабинете. Каково?
Там же, в штабе командующего 8-й гвардейской армией, генерал Вейдлинг написал приказ гарнизону Берлина:
«30 апреля фюрер покончил жизнь самоубийством, и нас, присягнувших ему на верность, оставил одних. Согласно приказу фюрера вы должны продолжать борьбу за Берлин, несмотря на недостаток в тяжелом оружии и боеприпасах, несмотря на общее положение, которое делает борьбу явно бессмысленной. Каждый час продолжения борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто падет в борьбе за Берлин, принесет напрасную жертву. По согласованию с верховным командованием советских войск, требую немедленного прекращения борьбы».
2 мая началась капитуляция. Части фашистской армии строились в колонны и в назначенных пунктах бросали в кучи оружие, знамена.
— Наши солдаты и офицеры идут к рейхстагу, пойдем? — предложил жене.
— Конечно! — живо отозвалась она. — Только сниму форму. Лучше прочувствуешь в цивильном платье, какой он, этот первый день без войны.
Так и сфотографировалась моя Нина Андреевна в тот первый мирный день рядом со мной и товарищами по оружию в легком цветастом платье.
Размашисто написали на стене рейхстага: «Мы — с Урала!» И расписались, как расписывались тогда многие. В назидание любителям военных авантюр.
На площади у Бранденбургских ворот скопление наших солдат и офицеров. Подошли. Поэт Евгений Долматовский читал свои стихи:
Воздух Берлина еще пахнет гарью, а дышится легко, вольно: мир!
В поверженном Берлине, у рейхстага.
Вот дописал фразу и задумался…
С каждым годом все дальше отодвигается от нас Великая Отечественная война, беспримерная по масштабам, кровопролитию и напряжению битва с коричневой чумой фашизма. Мы были свидетелями и участниками этой великой войны.
Людям моего поколения пришлось очень трудно. Они приняли на себя яростные удары врага, рвавшегося к выращенному нами хлебу, добытому нами углю и металлу. Они не жалели ни сил, ни жизни, их не останавливали ни лишения, ни утраты — лишь бы была Родина, ее свобода и независимость!
Я счастлив, что знал многих из них. Они закаляли мой дух, оттачивали мое мужество. Рядом с ними я становился лучше. Многие из них не дожили до Победы. А те, кто вернулся, с честью несут высокое звание фронтовика. И главным для них был и остается лозунг: «В труде — как в бою!»
С грустью приходится отмечать, что год от года все меньше и меньше ветеранов приезжают на слеты своих дивизий. Но сердца наши наполняются радостью и гордостью от сознания, что на смену нам пришло достойное молодое поколение, что дело защиты Родины в надежных руках.
В Отчетном докладе Центрального Комитета КПСС XXVI съезду партии было отмечено:
«Теперь в рядах защитников Родины стоят уже сыновья и внуки героев Великой Отечественной войны. Они не прошли суровых испытаний, выпавших на долю их отцов и дедов. Но они верны героическим традициям нашей армии, нашего народа».
Да, традиции эти не стареют. Они живут в делах, в памяти и сердце каждого советского человека.
