<к § 39, предположительно, 1921 г.>
Однако на это, кажется, можно возразить, что акт вчувствования и вчувствованный акт все же принадлежат одному и тому же времени, а именно — по мере осознания (bewusstseinsmassig). Вчувствование полагает вчувствованное как теперь и полагает его как такое же «теперь», что и оно само.
Здесь, однако, необходимо учесть следующее. В самом деле, репрезентированное (vergegenwartigtes) и не ремеморированное (wiedererinnertes) «теперь» наличествует и в других случаях — стало быть, «теперь», которое полагается в репрезентации, а не в модусе самости, и все же как тождественное с актуальным «теперь». Так, например, когда я сейчас репрезентирую «Роонс».
Итак, вчувствованное «теперь» — это также «теперь» репрезентированное, но не самоустраиваемое по мере репрезентации. Далее, одно не принадлежит «окружению» другого, и наоборот. Не существует также возможного пути непрерывности от одного к другому, подобного тому, который ведет от репрезентируемого к актуальному «теперь».
Время, данное во вчувствовании, является, когда речь идет об эмпирическом вчувствовании (вчувствовании в естественной установке), временем (причем временем, ориентированным на «теперь», «только что» и бывшее, будущее), которое эмпирически полагается как объективное время, тождественное с тем, которое свойственно собственному сознанию вчувствующего и его эмпирическому внешнему миру, данное ему во внешнем восприятии. Эта идентификация опосредована соотнесенностью обоих Я с объективным временем соответствующего тела и вещного мира: мое сознание одновременно с моим телом и моим вещным миром, в котором находится другое тело (понимаемое как тело во вчувствовании), последнему по мере вчувствования принадлежит сознание etc.
Теперь выполним феноменологическую редукцию.
Феноменологическая редукция, которую я <выполняю>, я, который в естественной установке обнаруживает напротив себя другое тело и другого Я-субъекта, соотнесенных с тем же окружающим миром, что и мой, дает следующий результат: постигнутые мною в опыте объекты природы представляются по заключении в скобки и вследствие редукции некими субъективными взаимосвязями сознания со свойственными им системами мотивированных
возможностей сознания. Соответственно, редуцируется чужое тело как корпус, наличествующее в числе прочих объектов природы в моем окружении. С конституирующей же его для меня апперцепцией затем оказываются связанными аппрезентации, а именно — связанный в правонаделяющей (rechtgebenden) мотивации, в единстве в себе самой несущей свою правомерность апперцепции более высокой ступени («апперцепция человека»), в которой полагается человек, посредством вчувствования полагается второе Я, которое внутренним образом созерцает другой, вон тот телесный корпус как свое тело, вокруг этого импрессионально данного ему тела созерцает природу, которая остается той же самой, несмотря на то, что дана ему в модусах явления и модусах сознания, отличных от моих.
Итак, ясно, что если под феноменологической редукцией мы (как было определено в этих лекциях) понимаем «выключение» данной «моему» Я по мере опытного постижения природы, а «меня» понимаем как субъекта вчувствования, — то в отношении природы как их [опытов] коррелята для меня не только оказывается в остатке система действительно и мотивированно возможных опытов, а именно моих. Но и в данном по мере вчувствования чужом Я природа как та же самая природа равным образом заключается в скобки и редуцируется к опытам этого чужого Я, причем для этой возможной системы его опытов. Таким образом, «эта» природа теперь не только индекс для моей системы возможных опытов природы с временным и меняющимся ядром действительного опыта природы, но одновременно — индекс для соответствующих и ео ipso[568] вчувствованных со вчувствованием систем опытов чужих Я. И наравне с природой вообще всякая отдельно взятая вещь природы является таким индексом, который, таким образом, оказывается тем более разносторонним, чем больше других Я дано мне по мере вчувствования. И, представляя «косвенно», что какое — то из этих Я постигает в опыте различных окружающих людей, которых я в опыте не постигаю и не постигал, я также представляю и затем также знаю, что каждым таким человеком постигнута в опыте именно эта самая природа: «эта» природа есть в феноменологической редукции (которую я практикую) индекс для всех чистых Я, которые следует приписывать всем людям, а именно — для принадлежащих им как человеческим Я систем возможного опыта.
Я могу также сказать и познать: всякое опытно постижимое для меня чужое Я постижимо в силу того, что в природном царстве моего возможного опыта какая — то вещь может дать себя как его тело и может стать субстратом вчувствования — может практиковать феноменологическую редукцию, и последняя даст ему тот же результат, который она дала мне.
Как «эта» природа является подобным индексом, так, естественно, и любая точка в пространстве, точка в объективном пространстве природы, является индексом, а именно — для некой координации субъективных явлений природы и их ориентации, соотнесенных для каждого Я с его нулевой точкой в теле. И всякая объективная временная точка и всякое объективное «одновременно», которое соотносит мое актуальное «теперь» — любое, прошедшее и будущее, — с соответствующим «теперь» любого другого Я, в свою очередь является индексом для определенной закономерной координации, которая, так сказать, соотносит всякую Я-монаду со всякой другой, а именно — относительно вполне определенных, коррелятивно взаимнопринадлежных мотиваций и взаимосвязей сознания. Возможное вчувствование — это «отражение» всякой монады во всякой другой, и возможность подобного отражения зависит от возможности согласованной конституции пространственновременной природы — индекса для соответствующих конституций переживаний, внедренного во все Я.
<к § 39, приблизительно 1912 г.>
Как можно было бы помыслить духовную реальность, Я-субъект без тела? Значит, должны были бы наличествовать все группы ощущений — как те специфические телесные ощущения (чувствования) (Leibesempfindungen (Empfindnisse)), которые не интерпретируются как репрезентанты внешних вещественных свойств, так и те, которые так интерпретируются, — за единственным исключением тех, в которых само тело является как физическая вещь. Естественно, весь фактический мир не сможет остаться тем же самым, ведь тела как вещи сами суть нечто и оказывают или, соответственно, претерпевают воздействия физического типа. Все, до них относящееся, пришлось бы устранить.
Напротив, весь физический мир должен сохраниться (в основном, по крайней мере, по типу своему), должен точно так же постигаться в опыте и быть прогрессивно постижимым в опыте. Осязательные движения, осязательные ощущения, с помощью которых я выстраиваю сознание об осязаемой вещи с точки зрения соответствующих свойств, присутствуют, протекают согласно одним и тем же правилам, все эти мускульные ощущения, служащие целям мотивации. Нет всего лишь мускулов, осязающих пальцев, вообще тела.
Я даже могу по произволу передвигать вещи, не своей рукой, но как? (Я могу по произволу ощупывать, произвольно предоставляя протекать мотивирующим мускульным ощущениям, вместе с которыми, как следствия для визуального объекта, даны известные осязательные ощущения в их протекании (Tastempfindungs- ablaufe) и апперцепции.) Я передвигаю вещь, прежде всего приводя ее к осязанию, к «ухватыванию» и, с помощью известных ощущений усилия и волевых актов, к перемещению. Таким образом, у меня оказывается все мое ощущающее, чувствующее и волевое тело — и нет тела физического. Физического тела, которое я сам могу видеть, которое может быть дано мне вещественно, которое ведет себя как вещь. Стало быть — «дух», призрак (но такой, который не мог бы явиться даже в виде призрачной тени).
