Ну да бог с ним.
Я постучал. Хотел легонько, а получилось так, что петля отскочила. Где только такие двери делают? Приспособив дверь на место, я осторожно отворил ее.
В комнате стоял какой-то доисторический столик, за которым примостился старичок с лицом, усеянным мелкими пятнами. Старик был лыс и носил очки с толстыми линзами. Лысина у него оказалась какая-то неухоженная. Остатки спутанных седых волос будто спеклись на черепе, как после лесного пожара. Уж лучше бы он их совсем сбрил, подумал я. Хотя это, конечно, не мое дело.
– Добро пожаловать! – приветствовал меня старичок. – Что-нибудь ищешь?
– Да вот... – ответил я. – Но если вы сейчас заняты, я могу в другой раз...
– Нет, нет, нет. Что значит – занят? Это же моя работа. Найдем все, что хочешь? Что нужно?
– Хотелось бы узнать о системе сбора податей в Османской империи.
Глаза у старичка заблестели:
– Ага-а! Сбор податей в Османской империи... Мне стало жутко неудобно. Не такой уж большой интерес у меня был к этим османским податям. Ехал в метро и вдруг подумал: а как у них там, в империи, налоги собирали? С таким же успехом в голове могло всплыть что угодно, например, методы лечения аллергии, вызываемой цветением криптомерии.
– Система сбора податей в Османской империи, – повторил старичок.
– Да вы не беспокойтесь, – сказал я. – Мне, собственно, не к спеху. Это же такая специальная тема. Попробую в парламентской библиотеке поискать.
– Шутить изволите, молодой человек? – Старичок, похоже, рассердился. – У нас точно есть несколько книг о сборе налогов у османов. Подождите здесь немного.
– Хорошо.
Он открыл стальную дверь в глубине комнаты и скрылся за ней. Не присев, я дожидался его минут пятнадцать. Несколько раз появлялась мысль сбежать, но, что ни говори, это было бы свинством по отношению к старому библиотекарю. По «тарелке», освещавшей комнату, ползала мелкая черная мушка.
Старичок вернулся с тремя довольно толстыми томами, ужасно древними с виду и в ветхих переплетах. По комнате поплыл запах старой бумаги.
– Вот, – проговорил старик. – «История сбора налогов в Османской империи», «Дневник сборщика податей в Османской империи» и «Движение против уплаты податей в Османской Турецкой империи и его подавление». Как раз то, что нужно.
– Большое спасибо. – Я принял из его рук три фолианта и направился к выходу.
– Погоди-погоди, – остановил меня библиотекарь. – Эти книги на дом не выдаются.
Действительно, на задней стороне обложек были наклеены красные ярлычки с надписью «Не выносить».
– Если хочешь почитать, здесь есть еще помещение.
– Но... – Я посмотрел на наручные часы. Двадцать минут шестого. – Ведь библиотека уже закрывается, да и мама волноваться будет, если я к ужину не вернусь.
– Ну, с библиотекой-то проблем нет. Если я говорю «можно», значит – можно. Или тебе на мое доброе отношение наплевать? Зачем я тогда искал эти книги? А? Ради физкультуры?
– Извините. Я ничего такого не имел в виду... Просто не знал, что их на дом не дают.
Старичок зашелся кашлем, сплюнул мокроту в бумажную салфетку и, внимательно посмотрев на результат, бросил салфетку в картонную коробку на полу, заменявшую урну. Пятна у него на лице тряслись мелкой дрожью.
– Дело не в том, знал ты или не знал. – Он заговорил резко, словно выплевывая слова. – Я в твои годы только и читал, запоем.
– Тогда я почитаю полчасика, – сказал я еле слышно. Для меня отказать кому-нибудь – всегда проблема. Слабое место. – Больше не могу. Мама очень переживать будет. В детстве меня как-то собака укусила, и с тех пор она прямо с ума сходит, стоит мне хоть немного задержаться. Я еще в воскресенье приду, почитаю.
Выражение лица старичка немного смягчилось, и я вздохнул с облегчением.
– Давай сюда. – Библиотекарь отворил стальную дверь и поманил меня рукой.
За дверью оказался плохо освещенный коридор. Свет от старой лампы мерцал как сквозь облако пыли.
– Иди за мной, – сказал старичок и зашагал по коридору. Странный это был коридор. Через несколько шагов он раздваивался направо и налево.
Старичок свернул вправо и тут же по обе стороны пошли многочисленные, как ходы в муравейнике, ответвления. Не раздумывая, библиотекарь нырнул в одно. Я шел за ним, прижимая к груди книги и плохо соображая, что к чему. Старичок оказался куда проворнее, чем можно было подумать, на него глядя, и скоро я запутался, пытаясь сосчитать повороты. Еще одно ответвление, потом Т-образный перекресток...
В голове все перемешалось в кашу. И кто додумался устроить под городской библиотекой огромный лабиринт? Полный абсурд! С чего это власти раскошелились на такую стройку? Я уже собрался было спросить об этом старичка, но в конце концов решил не высовываться.
В конце очередного закоулка находилась такая же стальная дверь. На ней табличка – «Читальный зал». Тишина вокруг стояла как на кладбище. Единственным источником звука были мои ботинки – скрип! скрип! Старичок же передвигался совершенно бесшумно.
Он полез в карман пиджака и со звоном вытащил большую связку ключей. Встав под фонарем, выбрал один и сунул в замочную скважину. От этих манипуляций мне почему-то сделалось нехорошо.
– Ну что же ты? – сказал старичок. – Заходи.
– Там темно, – запротестовал я.
Мой провожатый недовольно кашлянул и, потянувшись, повернулся ко мне. Он вдруг сразу как-то вырос. Глаза у него горели, будто у козла в сумерках.
– Вот молодежь! Что же ты хочешь, чтобы тут никого не было и целый день свет горел? Так прикажешь?
– Да нет. У меня и в голове...
– Все, хватит! Надоело! Ступай отсюда. Иди на все четыре стороны.
– Простите. – Я чувствовал, что у меня едет крыша. Библиотекарь казался мне каким-то злобным существом и одновременно просто несчастным раздражительным старикашкой. Вообще-то старики для меня – темный лес, поэтому я абсолютно не представлял, как себя вести в такой ситуации.
– У меня и в голове такого не было. Извините, если не так сказал.
– Все вы одинаковые, – заключил старичок. – Язык без костей.
– Что вы! Темно так темно. Я правда лишнего сболтнул. Прошу прощения.
– Хм-м... – Он заглянул мне в глаза. – Ну ладно. Так ты войдешь или нет?
– Войду, – сказал я уверенно. Со мной всегда так – думаю одно, а говорю и делаю совсем другое.
– Там сразу лестница, – предупредил старичок. – Хватайся за перила, а то свалишься.
Я ступил в темноту первым. Библиотекарь закрыл за нами дверь, со щелчком провернув ключ в замке.
– Зачем вы дверь на ключ закрыли?
– Правила такие, правила. Начальство их тысячами придумывает. А ты поменьше болтай.
Смирившись, я начал спуск. Ну и лестница! Кто ее только соорудил такой длины? Как колодец у инков. Вдоль стены тянулись старые ржавые перила. Ни единого лучика, ни пятнышка света. Мрак кромешный, будто кто-то нахлобучил мне на голову капюшон.
Только мои подошвы скрипели в темноте. Без этого я бы вообще забыл про свои ноги.
– Стоп! Пришли, – скомандовал старичок. Я остановился, а он, отодвинув меня, загремел ключами, доставая их из кармана. Послышался лязг ключа в замке. В полной темноте библиотекарь орудовал как у себя дома.
Дверь отворилась, и на меня пролился желтоватый, но такой желанный свет. Хоть он был и тусклый, все равно глазам пришлось к нему привыкать. На пороге возник маленький человечек. То ли человек, то ли овца – толком не разберешь. Он взял меня за руку:
– А-а... Добро пожаловать! – проговорил Человек-Овца.
– Здравствуйте, – сказал я. Что за чертовщина!
Человек-Овца был с головы до пят закутан в настоящую овечью шкуру. Руки в черных перчатках, на ногах черные рабочие ботинки, лицо скрыто черной маской, из-под которой дружелюбно косились маленькие глазки. Что это он так вырядился? Хотя маскарад был ему очень к лицу. Внимательно посмотрев на меня, Человек-Овца скользнул взглядом по книгам, которые я держал в руках.
