— Ты перебралась ко мне?

— Да, в каком-то смысле. Пока Малкольм не отправит меня к тебе насовсем. — Мрачно пошутила Сэм. А сама все смотрела и смотрела на любимые черты и не могла оторваться, настолько она по ним соскучилась. А протянуть руку и дотронуться было страшно, словно иллюзия может рассыпаться от прикосновения.

— Я сплю? — спросила Сэм.

— Малкольм, — простонал Дориан, — он не оставил эту идею. Если бы только я был рядом, он бы не стал.

— Ты рядом, как и обещал, — прошептала Сэм и протянула к нему свою руку. Холодные пальцы обвились вокруг ее. — Значит, это не сон, — произнесла Сэм, от счастья закрывая глаза. Когда Сэм открыла их вновь, она стояла одна во тьме. Вокруг не было ничего, кроме ткани темного пространства и светлых пятен выходов вдалеке. Не было ни паники, ни недоумения, ни страха. Сэм просто выбрала самый светлый выход и пошла на него. Когда она прошла сквозь, то оказалась в незнакомом особняке, достаточно старом и приятном, в библиотеке с высокими стеллажами, заполненными книгами. Сэм переходила из одной комнаты в другую — казалось, им не будет конца, пока в одной из них, темной, занавешенной шторами, не наткнулась на отходящего ко сну Малкольма. На его лице лишь успело отразиться удивление и страх, как наступил рассвет, и он отошел прямо на глазах у Сэм. Она аккуратно укрыла его простыней и вышла из комнаты. Особняк был двухэтажный, на первом этаже обнаружились все удобства и кухня, на которой даже что-то водилось. Сэм воспользовалась ванной, потом заварила себе кофе. Она уже почти привыкла к такой жизни: к пробуждению и хозяйствованию в новых квартирах, к тягучести и бессмысленности дней и наполненности ночей, к безумию происходящего. Вот она здесь, сидит и преспокойно пьет кофе, снова в одном доме со своим палачом, который накануне скрылся от нее сюда. Если Малкольм способен видеть сны, то можно представить, что ему сейчас снится. Сэм захихикала. Небось, видит, как она его пилит на мелкие кусочки, или перемалывает с осиновой стружкой, или торжествующе улыбаясь, медленно-медленно, дюйм за дюймом отодвигает шторы, позволяя солнечному свету залить комнату.

«Может, убить Малкольма?» — подумала Сэм, и тут же поняла абсурдность своей мысли. Она бы и Паркеру ничего не сделала в свое время, если бы не чудо. А орудовать с силой сейчас было бесполезно — Малкольм и так был бездыханным трупом в полном смысле этого слова. Одно было непонятно: зачем сила снова и снова сводила их вместе, просто-таки сталкивая лбами? Последняя телепортация была вообще из области фантастики. Они, конечно, должно быть в одном городе, Малкольм бы дальше не ускакал даже со своими способностями — размышляла Сэм, — но все-таки. Если это конечно не сон.» Кофе странным образом подействовал на ее организм: то ли сказывалось недосыпание, то ли нервы, но Сэм потянуло в сон. Тогда она, не долго думая, поставила чашку в раковину и отправилась в кровать к Малкольму.

— Ты хочешь, чтобы мы были рядом? Да пожалуйста! — крикнула она в пустоту и упала на простыни рядом с его телом.

Малкольм вздрогнул и напрягся при пробуждении, помня последние секунды бодрствования. Но опасности не было: Сэм лежала рядом с ним, обхватив его руками и ногами, как любимую игрушку.

— Сэм? — он был удивлен, и слегка очарован ее непосредственностью.

Она проворчала что-то неразборчивое и крепче прижалась к нему, удобнее располагаясь на его плече. — Сэм, — он аккуратно убрал волосы с ее лица. Сонное, ее лицо имело неповторимое детское выражение, которое он не смел разрушить. Непослушные локоны были разбросаны по подушке, часть их приклеилась к его плечу. — Что ты творишь, Сэм, — произнес он почти беспомощно.

Она перевернулась, потянулась в кровати и открыла глаза. И тут же смутилась:

— Малкольм?

Осторожность, выработанная столетиями, требовала своего.

— Сэм, что ты здесь делаешь? — Спросил Малкольм. — Как ты нашла меня?

— Я-я… я не знаю, как это объяснить. Когда я проснулась внутри сна, я прошла там какое-то расстояние и оказалась здесь. — Сэм виновато развела руками, — я не могу объяснить это точнее.

— Почему ты не убила меня? — Совершенно серьезно поинтересовался Малкольм. — Это было бы очень правильным решением для тебя. Потому что сейчас у меня осталась всего лишь одна проблема, одна нить, связывающая меня с ПБВ — это ты.

Сэм осознала, насколько он прав. Но что она могла сделать, она уже рассмотрела накануне все варианты, и все равно не смогла бы так поступить.

— Я не могу, Малкольм, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Делай, что должен. — К ее щекам прилила кровь, сердце бешено забилось.

— Как ты могла уснуть рядом со мной? — недоумевая, почти по-человечески Малкольм передернул плечами.

— Рядом с тобой очень спокойно, так, как давно уже не было в моей жизни, — ответила Сэм. Она опустила голову и лбом коснулась его рук.

Малкольм закрыл глаза и выдохнул. Все эти годы он наблюдал, как вампиры влюблялись и заводили себе человеческих жен, но не мог понять, что их могло связывать. Самых сильных хищников в природе и хрупкие смертные творения, еду.

— Сэм, что ты делаешь?

— Сдаюсь, — прошептала она, целуя его руки, и сама толком не понимая, что творит.

Они мчались в БМВ Малкольма, и, казалось, ночь проглатывает их вместе с машиной и полотном дороги.

— Куда мы едем?

— Подальше от этого города, где тебя ищут все и каждый. — Ответил Малкольм.

— Если я спрошу тебя, это не отвлечет тебя от дороги?

— Не отвлечет, — усмехнулся он, — спрашивай.

— На что ты намекал, когда говорил, что я сама не знаю, кто я?

Малкольм молчал.

— Ну, там, в квартире Дориана.

— Сэм, ты говоришь во сне, — произнес он.

— Ну, это наверное от нервов?

— Ты говоришь не как человек.

Сэм подняла на него глаза.

— Это как?

— Тебе виднее, — ответил Малкольм, продолжая смотреть на дорогу. — Ты и перемещаешься уже не как человек, разве нет?

На это нечего было возразить. Происшествие последней ночью не оставляло ей никаких шансов прикинуться обычной девочкой. Хуже было то, что она ничего в этом не понимала, и не управляла происходящим. Сэм ощущала себя шариком для пинг-понга, который перебрасывают неведомые ей игроки.

— Если бы я сама понимала, что происходит, — произнесла Сэм, упершись взглядом в приборную доску. — Я только знаю, что началось это все после того, как Дориан погрузил меня в ваш мир.

— Мальчишка, — прошипел Малкольм.

— Если это и было мальчишеством, — неожиданно возразила Сэм, — то скорее впадением в детство старика. Я не видела в нем эмоции, которую бы он не пережил.

— Ему было несколько сотен лет, — ответил Малкольм, — по нашим меркам это не так уж много.

— А тебе?

— Мне много больше, Сэм, — ответил он, повернув голову и пристально глядя ей в глаза. — А кром денасми экатан?

— Что?

— Да так, ничего, — Малкольм пожал плечами, — просто хотел проверить кое-что.

— Господин? — Голос в телефоне был встревожен.

— Да, Генри, я слушаю, — ответил Малкольм.

— Я разыскиваю вас уже два дня.

— Генри, что случилось?

— К нам пришла группа людей, точнее, восемь человек, которые утверждают, что они были нашими братьями.

— Что значит «были», Генри? — Малкольма начинало настораживать направление их разговора.

— Они утверждают, господин, что находились в некоем Центре, в котором над ними проводили эксперименты. Когда же им удалось бежать, они обнаружили, что стали смертными. — Теперь настороженность и скрытый ужас отразились в голосе Генри.

— Что за чушь, — Малкольм начинал сердиться. — Вы уверены, что они не сумасшедшие, сбежавшие из ближайшей лечебницы?

— Нет, господин, — с трагизмом в голосе поведал Генри, — личности четверых из них уже установлены и подтверждены — они действительно принадлежат к нашей крови. Вернее, принадлежали. — Добавил Генри. — Теперь они вполне аппетитно пахнут.