Она пропустила последний ужин: телятину с паприкой и тихо сидела в своем номере. Хозяин гостиницы принес ей бутылку бургундского и, выслушав ее заверения, что она вполне здорова, просто немножко устала, пожелал счастливого возвращения на родину.
Ночь уходила; раскрытая книжка лежала перед ней, но взгляд все обращался к окну и руки стискивали стакан с вином, из которого она лакала понемногу, как зверь. О, почувствовать его в своих жилах, опустошающего и наполняющего.
Скоро, скоро, скоро…
И вот это случилось… Стукнула, распахнувшись внутрь, оконная рама. Огромная тень, словно черный занавес, пала на постель, и комната начала вращаться, все быстрей и быстрей: а ее наполнял пронзительный, леденящий холод. Она слышала, но уже не увидела, как зазвенел, разбившись, стакан, и, силясь открыть глаза, ощутила, как ее сметает, поглощает, уносит…
— Это ты? — сумела она прошептать сквозь стучащие от восторга, холода и ужаса зубы. — Наконец сбылось?
Ледяная рука гладила все ее тело: лицо, грудь, отчаянно запрокинутое для жертвоприношения горло. Ледяная, сильная, бессмертная. Уходя в глубину, она улыбалась застывшей улыбкой смертного ужаса и восхищения. Вечное проклятие, вечная любовь. Ее возлюбленный вампир наконец пришел.
Снова открыв глаза, она взвыла и спрятала лицо от ослепительного солнечного света. Они поспешно задернули занавески и объяснили ей, где она: снова дома, где все вокруг тепло и приятно, и болезнь, чуть не убившая ее, отступила.
Она заболела еще до того, как покинула Штаты. В Трансильвании анемия обострилась. Разве она сама не замечала своей бледности, истощения?
Анемия. Она утаила улыбку на белых губах. Так думают они, но он приходил к ней снова и снова. Во снах. И в ту ночь он хотел забрать ее навсегда, унести в свой замок навечно, назвать своей избранницей, возлюбленной туманных пустошей.
Надо только ждать, и он закончит начатое.
Скоро, скоро, скоро.
Она позволила им хлопотать над ней, кутать в одеяла в последние жаркие дни. Она сносила вымученное веселье родственников, позволяла им кормить ее питательной пищей и крепкими бульонами, в надежде вернуть ей силы.
Но ее желудок не принимал больше их пищи. Они заламывали руки и говорили, что необходимы более действенные средства, — было ясно, что она тает.
По совету врача она стала гулять. Сперва понемногу, на болезненно исхудавших ногах. Она куталась в шаль, пряталась за темными очками, семенила мелкими шажочками, как старуха. Солнце невыносимо обжигало ей шею, и боль не унималась, пока она не пряталась в тень. Ее тошнило от вида бакалейной витрины, зато у лавки мясника она останавливалась и облизывала губы при виде сочного сырого мяса.
Но она не уходила к нему. Ей не становилось ни хуже ни лучше.
— Я в ловушке, — шептала она ночами, уставившись на огонек свечи у кровати. — Я растворяюсь между твоим и моим миром, мой любимый. Помоги мне. Приди за мной.
Она терла горло, в котором билась боль, хотя на коже не осталось знака его любви. Ее мучила жажда, но вода не утоляла ее.
Прошло много дней, и она снова увидела сон. Любовник-вампир пришел к ней, как прежде, торжествуя воссоединение. Они носились над искривленными деревцами у подножия холмов, черными полотнищами устремлялись из горных расщелин к замку. Он был ненасытен, лаская ее, поклоняясь ей, и в диком порыве он унес ее в ее лавандовом пеньюаре к воротам замка. Но у ворот он горестно покачал головой: он не мог впустить ее в свое темное царство. Его огненные слезы обожгли ей горло, и она затрепетала, еще ощущая их прикосновение, когда он растворился в тумане, послав ей молящий взгляд темных пылающих глаз.
Чего-то не хватало: нужно было что-то еще, чтобы он смог связать ее сердце со своим. Она должна дать ему что-то…
Она гуляла в солнечном свете, чахлая, дрожащая. Ее мучили жажда, голод, нетерпение. Она каждую ночь видела его во сне, а он все не мог забрать ее к себе.
Дни, ночи и дни. Наконец ноги принесли ее к школьному двору, туда, где когда-то, всего месяц или два назад, она обнимала и целовала детей, думая, что больше не увидит их. Все они были здесь — они, покрывавшие поцелуями ее щеки. Серебристый смех звенел бубенцами, и пыльные смерчики кружились вокруг их мелькающих в игре ножек. Какими свободными виделись они ей, какими мирными и радостными!
Дети.
Она прошаркала к ним, глаза ее расширились за шорами дымчатых очков.
То, чего он требовал от нее. Ее тоска. Ее единственная печаль.
Она жаждала. Ожоги на горле бились болью. Глаза ее наполнились слезами благодарности за то, что откровение пришло не слишком поздно. Плача, она толкнула калитку и, тонкая, как скелет, потянулась к ребенку, стоящему в стороне от других, поглощенному одинокой игрой в веревочку. Пушок на голове, румяные щечки, полные кровью и жизнью.
Для него, в залог их любви.
— Ты помнишь меня, мой маленький? — тихо спросила она.
Мальчик обернулся. И неуверенно улыбнулся в ответ, доверчиво и невинно.
И тогда она склонилась над ним, как огромная крылатая тварь, и глаза сверкнули сквозь стекла очков, и зубы блеснули, раз, другой…
Скоро, скоро, скоро.
Лес Дэниэлс
Желтый туман
Перевод: Д. Бабейкина
Лес Дэниэлс — писатель, композитор, кинолюбитель и музыкант. Он играл в таких группах, как «Soop», «Snake and The Snatch», «The Swamp Steppers» и «The Local Yokels». Недавно вышел компакт-диск с записями группы, в которой Лес в шестидесятые годы играл вместе с актером Мартином Маллом, — «The Double Standard String Band».
Первая его книга называлась «История комиксов в Америке» («Comix: A History of Comic Books in America»), после чего он написал несколько книг исследовательского характера: «Жить в страхе: история ужасов» («Living in Fear: A History of Horror»), «Чудо: величайшие комиксы мира за пять легендарных десятилетий» («Marvel: Five Fabulous Decades of the World's Greatest Comics») и «Комиксы компании DC Comics: шестьдесят лет из жизни самых популярных в мире героев комиксов» («DC Comics: Sixty Years of the World's Favorite Comic Book Heroes»). После этого он стал автором нескольких томов «Полной истории» («The Complete History»): «Супермен: жизнь человека из стали и его эпоха» («Superman: The Life and Times of the Man of Steel»), «Бэтман: жизнь Темного Рыцаря и его эпоха» («Batman: The Life and Times of the Dark Knight») и «Чудо-Женщина: жизнь принцессы амазонок и ее эпоха» («Wonder Woman: The Life and Times of the Amason Princess»). Сейчас Дэниэлс работает над новой книгой, посвященной самым ранним этапам в истории «DC Comics».
В романе «Черный замок» («The Black Castle»), написанном им в 1978 году, автор впервые знакомит нас с таинственным героем-вампиром, доном Себастианом де Виллануэва, рассказ о приключениях которого продолжается в книгах «Серебряный череп» («The Silver Skull»), «Городской вампир» («Citizen Vampire»), «Желтый туман» («Yellow Fog») (более пространный вариант повести, представленной в нашем сборнике) и «Кровь не пролита» («No Blood Spilled»). Время от времени он пишет рассказы, которые публикуются в различных антологиях, последней из которых был сборник «Темные ужасы 6» («Dark Terror 6»); кроме того, он стал редактором сборника «Тринадцать ужасных повестей» («Thirteen Tales of Terror») (вместе с Дианой Томпсон) и «Умирая от ужаса: мрачные шедевры» («Dying of Flight: Masterpieces of the Macabre»).
«Толчком к созданию этой повести, как и еще нескольких написанных мною историй, стало сновидение, — поясняет Дэниэлс. — На этот раз мне приснилась пугающая картина, которую я представил в кульминационном моменте повести, в десятой главе („Винный погреб“). Конечно, в том или ином виде подобную сцену можно найти в нескольких других произведениях в жанре хоррор. Но мое подсознание внесло в эту тему такие изменения, что образ показался мне достаточно выразительным, и я положил его в основу повести. После этого мне оставалось просто-напросто развернуть ход событий, двигаясь от конца к началу».
