Так мечтая, Иван шёл по территории завода к условленному месту встречи с продавцом — зданию котельной, ориентируясь на заметную издали одинокую покосившуюся кирпичную трубу. Шёл сторожко, не по широкому проезду от проходной, где его было бы хорошо видно отовсюду, а в обход, прямо посреди безлюдной улицы перебравшись через бетонный забор, за которым в паре метрах вверх устремлялась кирпичная глухая стена одного из производственных корпусов. Место было опасное — по сути ловушка, как желобок на тараканьих бегах: двигаться можно только вперёд или назад. Если бы в этом узком проходе оказались отожратые мертвяки, — да хотя бы один сообразительный и шустрый мертвяк! — туго бы пришлось Ивану. Но у Ивана с собой имелась монтировка, которую он сразу, как только перебрался через забор и снял с лица унизительный намордник, взял поудобнее, чтобы, случись встретить зомбака, сразу того по черепу… С монтировкой шансы отбиться были вполне реальные. Одному мертвяку он этой самой монтировкой черепушку уже проломил, было дело. Но чего бы ушлому непокойику делать зимой в мороз в таком бесперспективном для охоты месте? Вот Иван и приметил этот проход, когда знакомился на Яндекс.Картах со сделанными явным любителем всяких «заброшек» фотографиями.
Интересно, уцелел тот фотограф, или оказался в числе миллиардов покусанных и обратившихся в самом начале пандемии? А может, умер своей смертью от болезни и потом обратился? Отожрался, поумнел, вспомнил прежнее своё увлечение, взял фотоаппарат и отправился снимать «заброшки»?
Отгоняя страх дурацкими мыслями Иван прошёл вдоль забора до конца корпуса, свернул в узкий захламлённый проезд, прошёл мимо каких-то гаражей, мимо каких-то зданий с выбитыми окнами, кругом обошёл ещё один большой корпус из выщербленного красного кирпича.
Повсюду на территории завода росли кусты и молодые деревья (несколько деревьев росли прямо на крышах и из оконных проёмов), в углах и закутках из-под подтаявшего и взявшегося коркой снега торчала сухая прошлогодняя трава с воздушными шапками совсем свежего ослепительно белого снежка на кустистых верхушках стеблей.
За корпусом белела просторная прямоугольная площадка, посреди которой высилась одинокая тонкая берёзка, а по краям из-под сугробов выглядывали кучи какого-то хлама. За площадкой, прямо напротив раззявившихся широких ворот некогда производственного корпуса, стояло здание котельной. К площадке котельная была повёрнута глухой стеной; вход был в торце здания слева, а справа из земли росла покосившаяся красная труба, основание которой густо обросло кустарником.
Иван посмотрел на часы: часы показывали, что он пришёл к месту встречи на семнадцать минуть раньше условленного времени.
Иван не думал о том, что продавец его «кинет». На продавца он вышел через надёжного человека, которого знал много лет. Были опасения нарваться на полицаев или на гопоту по пути сюда, или на обратном… Сюда Иван добрался. Он цел, не покусан и при деньгах. А вот обратно… тут, как говорится, без гарантий. Если примут полицаи со «стволом», ничего хорошего его тогда не ждёт. Денег — откупиться — нет. Тюрьма. А если гопники? Стрелять в живых гопников… Иван не размазня, в армии служил, в уличных драках по молодости тоже доводилось принимать посильное участие… Но он не суперспецназовец, не боксёр и не каратист. Не отчаянный стрелок, владеющий всеми известными видами оружия, которому только дай повод и он начнёт укладывать врагов штабелями. Иван не убивал живых людей (да и мёртвых упокоил не так чтобы много — всего восемнадцать). Он не сможет достать «ствол», направить на гопников и суровым баритоном героя боевичка попросить тех убраться с его пути, а не то он их тут всех в зомбаки произведёт. Оружие Ивану было нужно не для перестрелок с полицаями и бандитами, — которые какие-никакие, всё же живые люди, — а для защиты от мертвецов.
Иван больше не хотел быть сознательным гражданином, что самоизолировался в своём домашнем мирке и полагается на помощь извне. Он, собственно, им и не был. Давно не был. Хотя внешне и выглядел таковым. Он не верил пропаганде, не верил государству, не верил спасителям-полицаям. А месяц назад он узнал правду: никакой пандемии не было и нет. Была спланированная и контролируемая зачистка планеты от «лишних ртов»…
Шесть миллиардов людей сожрали друг друга, чтобы остались два, из которых полтора стали обслугой и кормом для примерно пятисот тысяч давно мёртвых и отожравшихся до состояния не просто нормальных живых, но и более того — бессмертных.
Об этом Иван узнал посредством Интернета. Точнее, Даркнета, когда получил доступ к домашнему компьютеру высокопоставленного чиновника Федеральной Службы Безопасности. Иван видел доказательства, видел фотографии и видеозаписи людоедских пиршеств во дворцах Рублёвки и Каменного острова, видел списки «членов клуба»… В России их тысячи, отожравшихся, помолодевших, превосходящих физической силой и умом простых смертных. Они — члены правительства, советов директоров крупных компаний, хозяева жизни — фактически уже не были людьми. Они — даже не новая раса, они — новый вид. И они повсюду, по всей Земле.
Откуда пришло бессмертие Иван не знал. Все мировые СМИ хором утверждали, что причина — мутация какого-то вируса из Африки. В Даркнете писали, что вирус послежизни — разработка военных, но убедительных доказательств никто пока не предоставил. Да оно и неважно: военные оживили мертвецов, или инопланетяне. Хотя, если инопланетяне, то дело совсем дрянь… Но то, что сильные мира сего в начале пандемии уже были изменёнными, Иван знал точно. В компьютере ФСБшника нашлись неопровержимые свидетельства того, что Президент и министры за два года до пандемии уже были изменёнными. А это значит, что они умерли и в течение примерно недели отъедались на человечине, пока в головах у них не прояснилось, а в телах не начались внутренние изменения, внешне почти незаметные…
Но бóльшая часть этих нелюдей прошла через необходимые метаморфозы когда началось. Прошла под контролем своих пособников, своих слуг, лакеев, холуёв. Пандемия предоставила им благоприятную среду, кормовую базу. Никто тогда не вёл расследований: сожрал тебя сосед, или депутат.
Поначалу про отожранцев не знали, но неведение продолжалось недолго… Удалось непокойному продержаться недельку, не словив головой пулю и регулярно при этом питаться, и тот начинал потихоньку приходить в себя, вспоминать прошлую жизнь, причём вплоть до мельчайших деталей и момента рождения. А потом и понимать начинал, что без плоти и крови живых полноценно существовать не сможет, развалится, усохнет, снова отупеет. И тогда упырь начинал действовать продуманно и коварно. Выдавал себя за живого, заманивая живых в ловушки. Правда, требовалась небольшая корректировка внешности: глаза у них менялись… — не как у зомби в кино, нет! — становились… звериными; и кожа была слишком молода и румяна, — приходилось использовать тональные крема и подобную косметику, а на глаза надевать тёмные очки, или контактные линзы.
Ивану приходилось слышать истории про одиноких женщин, увлекавших наивных простофиль красотой и обещаниями, а потом убивавших и питавшихся их трупами. Красотки быстро смекали, что если жертве отрубить голову, то тело не восстанет и его можно будет жрать пока мясо не начнёт портиться.
И вот когда таких отожранцев стало много, правительства стран, где власть устояла и окрепла, — как стало известно Ивану только недавно, где у власти уже были упыри, — взялись за отожранцев основательно. В живых районах начались облавы: спецподразделения военных и полиции, в состав которых входили медики, проверяли каждый дом, каждую квартиру, всех живых и за таковых себя выдававших, и истребляли выявленных отожранцев. В России этим занималось новосозданное ведомство: РосЗомбоНадзор.
Уже к началу второго года пандемии в России отожранцы стали редкостью. Выработанный зомбополицаями комплекс мер не давал возможности мертвяку поумнеть — результаты одни из лучших в мире! И оно неплохо. За это ребятам из РосЗомбоНадзора честь и хвала. Вот только… вся их структура работала на таких же упырей-отожранцев, охраняя их монополию на право жить вечно и питаться сознательными гражданами, которым — так, на всякий случай — запретили иметь огнестрельное оружие.
