Я отрицательно покачал головой, и Герт продолжил:

– Там сидел герцогский бургграф, который регулярно перечислял налоги и прочие торговые пошлины в казну герцогства. А потом горожане как-то добились статуса вольного города. ИМПЕРСКОГО вольного города. И теперь все сборы с тамошних мануфактур, биржи, рынков и прочего направляются прямиком в столицу – в карман императору. А наш светлейший Этельгейр кусает свои светлейшие локти, даже не снимая камзола. Теперь понял?

Понял, конечно. Чего ж тут непонятного? Не зря мне эта война с самого начала не понравилась.

– Так что, думаешь, не стоит туда лезть?

– Думаю, нет. Это не та война, на которой можно легко заработать или высоко взлететь. Если все пройдет гладко – все сливки снимут герцог со своими коронными частями, если же нет – ополченцы получат самыми первыми и на полную катушку.

– И как мне теперь избежать такой чести?

– Тебе-то? А тебе ничего избегать не надо. Призыву в ополчение подлежат только землевладельцы и держатели доходных предприятий, платящие налоги в казну и внесенные в соответствующий реестр. Голодранцев вроде тебя это не касается.

– То есть я в жеребьевке не участвую?

– Не-а. А вот после войны можешь попытаться завербоваться в какой-нибудь регулярный полк. Туда всех берут – такого бугая, как ты, с руками оторвут.

– Ладно, а посмотреть-то я могу?

– На жеребьевку? Конечно, можешь. Я и сам схожу, гляну – какое-никакое развлечение.

Знал бы я тогда, чем это развлечение закончится…

Сам процесс жеребьевки был обставлен достаточно торжественно. Помощник шерифа при свидетелях отсчитал тридцать один (по количеству налогоплательщиков) металлический жетон наподобие монетки или пуговицы, только побольше, после чего два из них пометил крестиком. Затем все жетоны ссыпали в холщовый мешочек, и потенциальные защитники отчизны принялись по очереди тянуть жребий.

Я мысленно прикинул масштаб мобилизации и тихо выпал в осадок. Каждый пятнадцатый – это слишком круто. Для средневековых войн, во всяком случае. Однако Герт частично рассеял мои подозрения. Оказалось, что он успел перекинуться парой слов с вояками, охранявшими нашего дорогого военкома, и выяснил интересную вещь: мобилизация, если верить солдатской молве, производилась далеко не во всех баронствах и городах герцогства. Все интересней и интересней… Развить эту тему мне помешал истошный женский вопль.

Орала жена Тимо. И даже не орала, а голосила на высокой ноте, не выдавая при этом никакой внятной информации. Впрочем, что тут выдавать? Достаточно глянуть на растерянную морду кабатчика, уставившегося на предмет в своей ладони, и все становится на свои места. Не везет моему работодателю в лотерею.

Помощник шерифа сочувственно похлопал свежеиспеченного ополченца по плечу, негромко сказал что-то ободряющее и приглашающе махнул рукой толпящимся вокруг мужикам – следующий, мол. И пока односельчане один за другим подходили к злосчастному мешку с бирками и поочередно запускали туда свои грабки, я решил переговорить с жертвой мобилизации. Все ж таки, как ни крути, Тимо был первым, кого я повстречал в этом мире. Он немало помогал мне на первых порах, да и вообще оказался неплохим человеком. Свиньей бы я был последней, если бы не попытался его поддержать хоть чем-нибудь в эту трудную для него минуту. Ведь ясно же, что ему этот поход как серпом по… в общем, не радуют мирного пивовара открывшиеся перспективы.

Разговор у нас, правда, пошел немного не так, как я ожидал. Стоило мне приблизиться, как Тимо, не обращая внимания на причитания супруги, бухнулся передо мной на колени и, сложив руки, взмолился:

– Не губи! Я к тебе как к родному относился, ни разу не попрекнул, ни в чем не отказывал. Дочь старшую за тебя отдать готов был. Смилуйся, помоги!

Я так и встал. Сказать, что такое поведение кабатчика озадачило, – это ничего не сказать. А главное, знакомая такая картина… определенно где-то я уже это видел… Дежавю, блин. Только в тот раз я стоял с дубиной над кучей трупов, и такое поведение Тимо было, в общем, понятно. А теперь-то ему чего надо? Все сомнения развеяла следующая фраза заслуженного кельнера Старой Ивы:

– Вызовись вместо меня – век благодарен буду! Всеми богами клянусь: отплачу! Чего ни пожелаешь, все выполню.

О как! Если я правильно понял, Тимо хочет меня на свое место в ополчении сосватать. Кажется, на моей родной планетке существовала такая практика замещения в славные времена рекрутской повинности. Выходит, и здесь так же? Подошедший между тем Герт молча кивнул на невысказанный вопрос. Все интересней и интересней…

– Благодарен, говоришь? И насколько благодарен?

Тимо буквально подскочил с колен, словно пружиной подброшенный, и тут же, даже не задумавшись, выпалил:

– Десять талеров! Прямо сейчас выплачу, только помоги!

Я задумчиво хмыкнул. Реакция кабатчика была мгновенна:

– Двенадцать!

Ну и что тут скажешь? Обвел глазами толпу притихших селян, выжидающе уставившуюся на меня женушку работодателя, оценивающе прищурившегося помощника шерифа… Давно мне тут такого пристального внимания не уделяли.

– Что скажешь, Герт?

Отставной сержант пожал плечами:

– Цена неплохая. Даже очень.

Неплохая цена за плохую войну… Хотя что это будет за война – вилами по воде писано. У герцога наверняка есть свои резоны, у меня же только общие рассуждения старого вояки и никакой конкретики. С другой стороны, я ведь все равно собирался отсюда уходить…

– Ладно, толстяк, спасу тебя еще раз. Что там нужно сделать?

Чувство облегчения, волной прокатившееся по собравшейся толпе и окатившее Тимо с головой, ощущалось почти физически. Достойный пивовар словно сбросил разом десяток лет – распрямилась согнутая спина, расправились поникшие плечи, взгляд приобрел несвойственную ему ранее твердость. Не пейзанин – орел! Но ответил на мой вопрос не он, голос подал помощник шерифа:

– Ему – ничего, а тебе – расписаться в реестровой книге и получить свой жетон. Сумеешь? Ну и отлично. Тебя как зовут-то, заместитель?

Я немного помедлил, прикидывая все «за» и «против», и лишь затем произнес:

– Зови меня Морд.

Над своим новым именем я думал уже давно. С тем, что Серегой мне уже не быть, я смирился почти сразу – нет тут таких имен. В империи, по крайней мере. Но и вечно скрываться под кличкой «уважаемый» тоже не получится. Здесь, в Старой Иве, еще куда ни шло, но в большом мире надо что-то более определенное. Поскольку паспортов тут еще не изобрели, в выборе меня никто не ограничивал. Так что по здравом размышлении я решил подобрать что-нибудь максимально похожее на Нарда – привык за столько времени на него откликаться. Вот так вот и родилась идея с Мордом.

Слабым местом этой схемы было то, что имя оказалось не совсем подходящим. Не то чтобы каким-то очень редким или там устаревшим, нет. Имя было вполне себе в ходу, но считалось, как бы это сказать, аристократичным, что ли? В общем, среди крестьян оно как-то не встречалось. Не принято было. А вот у одного из мелких дворян, что завернул как-то раз к Тимо пропустить кружечку пива, оно смотрелось вполне органично, не вызывая никаких дополнительных вопросов.

Строго говоря, дворянчика звали Морольд, или, еще точнее, «господин Морольд» – так к нему обращался слуга. Морд – сокращенная версия имени, которую я придумал сам. Вроде как и к Нарду ближе, и момент с социальным происхождением как-то обходится. В теории. Как такой креатив будет воспринят на практике, оставалось загадкой. Оно бы, конечно, посоветоваться с кем-нибудь знающим не мешало бы, но все как-то не до того было, вот и дооткладывался. А когда про имя спросили, консультироваться уже некогда было, ну я и выложил свою старую заготовку.

К моему несказанному облегчению, шерифский помощник отреагировал на необычное имя совершенно спокойно. Кивнул как ни в чем не бывало да и вернулся к прерванной жеребьевке. А я поперся в кабак – решать текущие организационные вопросы.