Экипаж, зная, что все семь раз рейс задерживали из-за хаоса, царящего на всех уровнях аэродромных служб, а вовсе не по вине авиакомпании, испытывал тем не менее некоторое чувство неловкости перед пассажирами.

Так как правило компании обязывало их проследовать на свои рабочие места через зал ожидания одетыми в летные костюмы, слегка стилизованные под древнюю амуницию викингов, то сейчас, после семи задержек, они, ощущая себя без вины виноватыми, старались как можно быстрее миновать зал, по возможности не вращая по сторонам головами, упакованными в казавшиеся дурацкими в данный момент рогатые шлемы, и не вступая ни в какие дискуссии с пассажирами.

Это им удалось.

Облегченно вздохнув, летчики рухнули в свои кресла и занялись проверкой аппаратуры, начиная со связи: их декоративные рогатые шлемы из металлизированной пластмассы были снабжены обычной переговорной системой «hands free» – наушниками и микрофонами на тонкой выдвижной штанге.

– Начинается регистрация билетов и посадка на рейс номер одиннадцать Бостон – Лос-Анджелес авиакомпании «Viking Averyancan Airlines», – объявили динамики в здании аэровокзала.

– Ну, слава богу! – кивнул Рунольв, командир корабля. – Похоже, теперь уж улетим!

– Мну, – согласился Раги, второй пилот.

– Что значит «мну»? – поинтересовался Рунольв.

– Это значит, что к нам троюродный брат жены гостить прилетел. Из Полтавы. В общем, у меня от него голова кругом. Язык во рту не шевелится. В ушах звон. Его энергию б – да в мирных целях!

– Полтава – это где-то на западе Орегона?

– Полтава – это на Украине.

– А Украина – это Венгрия, вспомнил!

– Да, рядом там.

За разговором не заметили, как и взлетели. Набрали высоту, легли на курс.

– Вы, кстати, обратили внимание, – спросил Рунольв, – что у нас террористы на борту?

– Да, двое, – подтвердила бортпроводница Асни, упакованная в сногсшибательную титановую кольчугу, одетую, казалось, на голое тело. Асни зашла в кабину пилотов с только что сваренным для экипажа кофе. – Старший как раз пару минут назад девчушку пятилетнюю взял в заложницы. Угрожает ножом для резки картона…

– Как этой жестянкой можно угрожать? – пожал плечами Рунольв. – Это же не нож, а стружка из металла.

– Заусенец, – подтвердил Раги.

– А он сумел! – немного сварливо ответила Асни, пожав плечами. – Он девочку к себе на колени посадил и угрожает этим «заусенцем» горло ей перерезать…

– Это-то у него получится, а что-то посерьезнее – нет, – покачал головой Рунольв. – Нож для резки картона – не оружие, а ерунда.

– Канцелярский товар, – кивнул Раги.

– Я вам, мальчики, сказала, а вы уже сами решайте. – Асни подумала и добавила: – Тот террорист, который помоложе, сейчас, наверное, сюда придет требования излагать. Вы уж, прошу, не рубите с плеча, горячие аверьянские парни! Оставить ему, террористу, кофе?

– Как хочешь.

– Оставлю, – кивнула Асни. – А то я уже налила.

– Оставь-оставь, – согласился Раги. – В крайнем случае я вторую выпью. До сих пор голова не отошла до конца после вчерашнего…

– Ой! – вскрикнула вдруг Асни: молодой террорист, врываясь в кабину пилота, чуть не вышиб у нее из рук поднос. – Дайте я выйду, – сказала она террористу, – а то тут и без меня тесно.

Террорист отступил на полшага вбок, освобождая проход, и бортпроводница вышла из кабины.

Оба пилота, бортинженер и штурман-радист молчали.

– Во имя Аллаха! – внезапно заявил террорист столь решительно и громогласно, будто открывал представление заезжих циркачей в деревне.

– Да славится он и дела его! – ответил Рунольв с уважением и, помолчав, добавил: – Вы здесь забыли что-то, у нас в кабине?

Террорист не ответил. Пыхтя от усердия, он пытался выдвинуть металлическое лезвие ножа для резки картона из пластмассовой рукоятки-чехла.

– Заклинило?

– Ночью яблоко им резал и не вытер… – пояснил террорист. – Залипло лезвие.

– Да это вообще не нож, а кошкина комедия. Как шурин говорит: «З дерьма чоботи не зшиєш»… – вмешался в разговор Раги. – На вот, нож мой возьми. – Раги снял с пояса варяжский охотничий нож, элемент фирменного «маскарада», и протянул его террористу: – Что резать-то собрался?

– Не резать, а угрожать… – ответил парень, беря предложенный ему кинжал. – Мы захватили самолет.

– Это мы знаем, – кивнул Рунольв и, допив кофе, поинтересовался: – И дальше что? Чего ждать? На что надеяться?

– Я сяду за штурвал и поведу самолет. Если мне помешают, Аббас зарежет ребенка.

– Садись, пожалуйста. – Рунольв уступил свое пилотское кресло террористу. – О чем разговор?

– Странно, – пожал плечами бортинженер. – Аббас там, с пассажирами в салоне, а ты здесь, в кабине пилотов. Как Аббас сможет узнать, помешали мы тебе или нет?

Вместо ответа террорист вытащил из кармана кнопку-наушник и, вставив ее себе в ухо, выдвинул из-за воротника тонкую штангу с микрофоном:

– Аббас, я веду самолет. Как слышишь меня?

– Хорошо, Расул, хорошо…

– Ну-ка, глянем, не зря ли я тебя на свое место пустил? – спросил Рунольв, включая систему видеонаблюдения в пассажирском салоне. – Как там твой Аббас с ребенком нашим обходится? Не обижает ли?

Аббас сидел в середине второго салона, эконом-класса, в дальнем от прохода кресле, вжавшись спиной в обшивку салона, держа при этом на коленях и прижимая к груди пятилетнюю девочку, которой одновременно заслонялся от возможной атаки.

Девочку Аббас прижимал левой рукой, а в правой сжимал нож для картона, острый как бритва.

Два пассажирских кресла, отделявших его от прохода, пустовали.

По проходу, вдоль всего салона, металась женщина лет тридцати, очевидно мать девочки. Нервно крутя в руках совершенно бесполезный дорогой фотоаппарат, она бросалась то к одному, то к другому пассажиру:

– Ну помогите же, Бога ради! Неужели ни у кого нет флешки хотя бы на пятьдесят мегабайт? У нас в аппарате память кончилась как раз, мы всю свою память забили со Скади в Бостоне, у бабушки! Так хочется дочку снять с террористом! Ну не стирать же отснятое, я просто этого не перенесу!

– Снимите на мобилу и сразу отправьте, – посоветовал кто-то.

– О чем вы говорите – на мобилу! У нас старье: разрешение шестьсот на четыреста. Что это выйдет? Без слез не взглянешь! Четыре, пять, шесть мегов на снимок я согласилась бы… Отдам, когда все кончится, не замотаю.

– Во, баба сумасшедшая!

– Сумасшедший – это, видимо, вы! – ответила мать. – Они только того и хотят, чтоб мы от ужаса умерли все. А я не желаю от ужаса! И я держусь! Я зубы стискиваю – и не боюсь! Они – дикари, мы – культура! И мы в пути, нам мать – ладья, а гроб – погребальный корабль. Мы движемся, всегда идем, мы не сидим в тени под верблюдом! Да, у него нож! А я ищу флешку! Я флешку ищу! Stick memory! И буду снимать! Я буду, буду, буду!

– Вы стрингер, что ли? Папарацци?

– В первую очередь я – мать, понимаете?! И я хочу сохранить для истории все яркие события детства моей дочери! Такой снимок потом у нее на свадьбе показать – все ж сдохнут от зависти!

– Ничего не выйдет! – вдруг встрял в разговор Аббас. – Люди говорят правильно. На мобильный телефон снимаешь и сразу отправляешь. Тогда сохранится. А двадцать или тридцать мегабайт отправить не успеешь. Мы башни-«близнецы» Торгового центра летим таранить! Все погибнут. Не успеешь двадцать мегабайт отправить: уже подлетаем…

– Да ничего у вас не выйдет! – отмахнулась мать девочки, чуть не рассмеявшись. – У нас теракты ваши не проходят. Мы выше вас! Ты нас с Россией перепутал, мой дружок!

– Сейчас посмотрим… – угрожающе прошипел террорист, оглянувшись и кивнув в окно на проступающие внизу уступы небоскребов приближающегося Нью-Йорка. – Посмотрим, поглядим…

Услышав новость, Рунольв расцвел и одобрительно хлопнул ведущего самолет Расула по плечу:

– Так мы на таран летим! Во, здорово! Ну, придумал там у вас кто-то!