С клириком не церемонились. Это был тот человек, которого нельзя было не убить. Гридни притащили колоду, на ней и отрубили священнику голову. Затем башку насадили на кол у церкви, а тело бросили на месте казни. Никаких издевательств и пыток. Быстрая, легкая, сравнительно почетная смерть.

Больше здесь делать было нечего. Покидая селение, варяги подожгли его со всех концов. Хорошо занялось. Большая часть крыш полуземлянок соломенные, хоть и отсырели после дождя, но загорелись. За спинами дружинников встал к небу столб огня и дыма. За ближайшим перелеском к небу поднималось еще полдюжины дымных столбов. Товарищи озоруют.

Уже на пути, отмахав пару перестрелов от села, Рагнар оглянулся. Селяне, оказывается, время даром не теряли, как только за околицу выехал последний дружинник, сразу бросились тушить пожар. Ну и пусть. Никакого зла на этих людей Рагнар не держал. Наоборот, нечто вроде легкой досады ощущалось. Откуда и почему, непонятно. Вроде все по Прави сделали. Никого не убили и ямы с зерном не вывернули, а все одно — неприятное чувство осталось.

— Так значит, если буря в море застала и к берегу пристать не успеваешь, наоборот мористее держи и корабли против волны ставь, — рассказывал улегшийся у костра Асмуд Тролль, — и людей с весел не снимай. Пусть гребут помаленьку, силы не тратя.

— А если весла из рук вырывает? — поинтересовался Змейко. Собравшиеся у костра дружинники внимательно слушали старого кормщика, иногда вставляя уточняющие реплики.

— Я тебе, бестолочь, говорю! Пока волна невысокая, гребешь. Потом уже весла втягиваешь и людям привязаться накрепко. Руль не бросай, держи корабль против волны. Болтать будет страшно, зато не перевернет, — назидательным тоном произнес Асмуд, пригрозив улыбающемуся Змейко кулаком.

Устроившийся с противоположной стороны костра на попоне Рагнар задумчиво жевал веточку, вычищая застрявшие между зубов кусочки мяса. Ужин сегодня был излишне плотным и обильным. Свежей, поджаренной на углях убоины до отвала наелись. А как ни переесть, если князь велел окрестные села разорять?!

Жалко же просто так скот убивать. Угнать — это одно дело, а просто чтоб резать и туши бросать — у нормального человека на такое рука не поднимется. Вот ободриты и брали себе снеди, чтоб с избытком и досыта. Чтоб не все волкам и саксам оставлять. Сегодня ближе к вечеру ребята из сотни Люта два стада свиней и еще овец пригнали. Мясо у хрюшки хоть и вкусное, нежное, но жирное, на желудок тяжело ложится. Это, считай, дружине целый пир устроили, да еще на утро нажарили и в дорогу с собой взять.

Дружина Славомира уже третий день в окрестностях Гамбурга озорничает. Воины села саксонские жгут, округу разоряют. Сам город с наскока взять не удалось. Саксы успели закрыть ворота при приближении русов. Впрочем, Славомира это и не расстроило — он заранее был готов к такому повороту событий. Варяги погарцевали в виду городских стен, пустили несколько десятков стрел в сторону города, сожгли дотла посад и ближайшие выселки. Заодно захватили и угнали вверх по Лабе полтора десятка кораблей, стоявших у берега. Саму пристань и вытащенные на берег суда спалили.

Лезть на стены князь запретил, не хотел людей зря терять. Полоняники говорили: в Гамбурге не менее полутысячи кнехтов и рыцарские дружины окрестных баронов. Да еще сами горожане могут быстро ополчение собрать. Нет, не стоит с такими силами, как у Славомира, на приступ идти. И пороков нет, это опять потеря времени, пока тараны сделаешь да ворота вынесешь — два-три дня уйдет. Ума у молодого князя хватало, и отец строго-настрого запретил города осаждать. Только если наскоком взять удастся.

Сейчас сила русов в другом — вихрем по вражеской земле пролететь, разорить и истребить все, до чего дотянуться можно. Как пламенный Рарог, огненными крыльями врага объять. Ударить и откатиться, в смертный бой не вступая. Как говорили старшие бояре, чтоб Оттону нечем было войско кормить, когда к Лабе придет.

— А по реке идешь или у берега незнакомого, где мели или камни могут быть, всегда самых востроглазых на нос ставь. И с шестами, — продолжал просвещать молодежь кормщик.

— А если на мель налетишь? — полюбопытствовал один из собравшихся у костра дружинников.

— А тогда громко всех Богов призывать надо. Веслами и шестами все дружно корабль на глубокую воду сталкивают, а потом кормщика или впередсмотрящего бьют, — невозмутимо заявил старый руг под всеобщий хохот.

«Неплохо вечеряем», — подумал Рагнар, смеясь вместе со всеми над шуткой Асмуда. А ведь и спать надо. Завтра сотник до зари поднимет, надо через Лабу переправляться. Не зря корабли от Гамбурга пригнали. Молодой десятник поднялся с теплой попоны и направился в сторону пастбища. Следовало перед сном лошадей проверить: верную Дымку и новую, доставшуюся в Старграде Зирку. Заодно нужду малую за кустом справить, а потом спать, спать. Время уже позднее. Кто знает — удастся ли следующей ночью выспаться?

Пологий песчаный берег реки, полоска бечевника. Могучая река неторопливо несет свои воды по равнине. Берега чистые, не болотистые. За узкой протокой вытянулся низкий, поросший ивняком, песчаный остров. Именно на этом месте князь Славомир и наметил переправу. Место хорошее, отмелей нет, корабли могут подойти прямо к берегу, течение слабое, почти незаметное. А скоро морской прилив погонит воду вверх по реке. Это неплохо — корабли сносить не будет.

Русы специально выбрали на гамбургской пристани широкие, остойчивые купеческие суда. Пусть ходкость посредственная, при переправе это неважно, пару раз махнуть веслами и все, зато устойчивые и палубы у них крепкие. Выехав на берег, дружинники быстро распределили, кому на каком корабле плыть. Спустили на берег широкие сходни, свой походный скарб погрузили. Затем на лодьи лошадей завели. Дело непростое. Не каждая лошадь по сходням пройдет и на шаткой палубе стоять будет спокойно.

Норовистых скакунов вели под уздцы по два дюжих воина, и еще глаза лошадям закрывать приходилось. Чтоб на дыбы не встала, не напугалась или еще хуже — ноги бы себе не переломала. Заводили по одной, на палубе первым делом стреноживали и крепко, надежно привязывали. Это чтобы в воду не скакнули. Не у всех лошади к морю приучены. Может так случиться, что конь всхрапнет, удила закусит и беситься, вырываться начнет. Мало того что сам погибнет, так может еще человека покалечить или других лошадей напугать.

Погрузку дружинники завершили быстро. Солнце только-только над лесом поднялось, а уже все было готово. Князь и старшие бояре сами прошли по кораблям, проверили, все ли нормально. Все на корабли не вместилось, ну и ладно. Славомир так и рассчитывал — за два раза переправиться. Лошадей много, по две-три на воина. Табун в полторы дюжины сотен голов получается.

А погода хорошая стоит. Тихо, легкий ветерок рогоз колышет, над водой чайки кружат. Иногда в волне рыба плеснет. Река обильная, благодатная, стоит в затоне сети на ночь поставить, и утром одному их не вытащить — столько рыбы набьется. Многие так и живут рыбным ловом. Откуда-то прилетел слепень и с противным жужжанием опустился на щеку Рагнару. Гридень раздраженно прихлопнул кровососа и потянулся к веслу. Ему выпало переправляться первой очередью.

Русы втянули сходни, оттолкнули суда от берега и ударили веслами. Реку перемахнули моментально, как птица. Не успели как следует разогнаться, а носы кораблей уже уткнулись в прибрежную гальку. Течения нет, волна слабенькая, на веслах крепкие, мускулистые мужи сидят. Да, здесь весла и не нужны, ладонями грести можно.

На левом берегу Лабы первыми на песок спрыгнули гридни двух дозорных десятков. Рассыпались цепью, взбежали на обрывчик, огляделись по сторонам, двое молодцев на деревья взобрались. Нет, все спокойно. Ничего подозрительного, войск не видно. Только в половине поприща на полдень двое верховых скачут. Далеко. Перенять не удастся. Может, дозорные разведчики, а может, просто случайные путники: увидели переправу и убегают со всех ног, за свою жизнь дрожат.