На западе у нас «Император и Самодержец Киевский, Царь Польский; Государь и Великий Князь Черниговский, Витебский, Мстиславский».

С этими придётся повозиться, да и долго. С княжеством Киевским можно договориться, как с Белой Русью, потому что ей некуда уходить в том виде, в каком он пришёл в Россию в 1654 году, а Белая Русь была вообще частью княжества Литовского. А вот Польша, соединённая в большое царство в результате Первой мировой войны, ни при каких условиях не останется в составе России и не нужно её удерживать. Здравые силы пойдут на подписание договора о дружбе и сотрудничестве, чему будут активно препятствовать «ястребы» обеих сторон.

На юге и «Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский; Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли́ и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Государь Туркестанский».

Эти живут и во все стороны глядят. Здесь уже не управление регионального развития, а всё министерство иностранных дел работать будет. На Херсонес Таврический, то есть на Крым зуб точит Турция. Пусть точит, у нас всегда найдётся инструмент, чтобы эти зубы обломать.

Турция и Иран облизываются на все закавказские земли, а эти земли кавказские стремятся выскочить из России и жить сами по себе. Нужно дать им возможность пожить самостоятельно, чтобы потом принять в состав России в таком же качестве, как и подданных царства Сибирского или Астраханского. А ещё лучше, если они сами восстановят у себя все ранее бывшие ханства и княжества в качестве самостоятельных субъектов международного права и пусть иностранные государства повоюют за них с Турцией и Ираном.

Будем подписывать договоры с султанатами Шурагель, Шамшадил, шамхальствами Тарки и Газикумух, ханствами Дербент, Мехтули, Куба, Баку, Талыш, Джавад, Газикумух, Авар, Эривань, Нахчыван, Гянджа, Караабах, Шека, Ширван, княжествами Кайтак, Табасаран.

Мы на это посмотрим, а потом уже будем решать, что с ними делать, удовлетворять их просьбы о присоединении или не удовлетворять и что записать в исторических грамотах. Не всё нам нужно, что от предков досталось. Это как чемодан без ручки, пусть даже из крокодиловой кожи.

Тоже самое и с Туркестаном. Будем подписывать договоры с Бухарским эмиратом, Кокандским и Хивинским ханствами, Букеевской ордой, Младшим, Средним и Старшим жузами, памирскими ханствами Хунза и Нагар.

Глава 79

Работа правителя – это как работа раба на галерах. С раннего утра и до позднего вечера. Слава Богу, у меня ААА несколько регулировала мой распорядок дня, будучи безжалостной ко всем, когда наступало время обеда или полдника. Зато мы обедали и полдничали вдвоём. Да нет, мы вдвоём завтракали и ужинали. Но мне ещё приходилось участвовать в приёмах, встречать глав государств, проводить переговоры и здесь не обходилось без хозяйской женской руки. Правда, что касается служебных дел, то тут моя жена знала границу, куда заходить нельзя.

Периодически мы приглашали на наши семейные ужины и обеды цесаревича Николая. Молодой человек. Сирота. Естественно, что домашняя обстановка даже в том здании, которую он считал своим домом, потому что он в нём родился, благотворное действовала на него. Он практически постоянно участвовал вместе со мной в протокольных мероприятиях до тех пор, пока на меня и на него не было совершено покушение.

В наши мундиры по моей команде были вшиты тонкие стальные пластины, защищающие от возможных смертельных ранений. Николай всё хорохорился, что он смелый и никого не боится. Пришлось объяснить, что мы оба отвечаем перед населением нашей страны за проведение избранной политики и наша одновременная смерть приведёт к тому, что к власти придут люди, которые растопчут всё, что мы создали. Поэтому нам нужно находиться на значительном расстоянии друг от друга, чтобы кто‑то один из нас остался живым и продолжил начатое дело. Николай – умный молодой человек с моими доводами согласился и держался на определённом расстоянии от меня, что было замечено журналистами.

Мы с цесаревичем проводили до машины приезжавшего с визитом президента Австрии и возвращались в Зимний дворец, как из‑за угла вышел рабочий с лестницей на плече. Всё обыденно, мы не обратили на него внимания, а он достал из кармана пистолет и четыре раза выстрели в нас, но был замечен и застрелен охранником. Николай остался невредим, но две пули попали в меня на уровне сердца прямо в пластину под углом примерно в тридцать градусов. Не было бы пластинки, не было бы и этого рассказ. Как это у английского поэта: был бы прочнее этот таз, был бы длиннее мой рассказ.

Пули ударили сильно, и я еле удержался на ногах. Пластинка спасла мне жизнь, но пули сделали два багровых синяка. Хорошо, что ребра не сломали. Мне ещё пришлось успокаивать ААА и наливать ей в стакан валерьянки.

Стреляли из пистолета ТТ тридцать восьмого калибра, моего любимого пистолета, с дистанции примерно в сорок метров. Стрелок был опытный. Крысов активно взялся за расследование и проверку всего персонала Зимнего дворца. Стрелок был убит, и ниточка от него была порвана. Но кое‑кого на заметку взяли.

В 1880 году народоволец Степан Халтурин устроился плотником в Зимний дворец и в течение года натаскал два пуда, то есть тридцать два килограмма, динамита, чтобы жахнуть императора Александра Второго‑освободителя. Жахнуть‑то он жахнул, а Александр Второй ждал к обеду брата императрицы, поезд которого запаздывал. И были убиты одиннадцать человек из охраны. Так что, и мы с Николаем не застрахованы от того, что какой‑нибудь электрик или связист не пронесёт что‑нибудь во дворец или не подольёт какой‑нибудь яд в чай или другие напитки.

Всё, о чём я рассказываю, не делается в течение двух дней. Шли недели, месяцы, годы и Николаю уже стукнуло девятнадцать, когда из Царского Села сообщили о смерти ЕИВ Алексея Второго. Мы встречались не так давно и у меня просто язык не повернулся сказать, что нужно подумать о том, как будут развиваться события в случае такого трагического случая. Это русская скромность. Нужно все эти вопросы решать заранее, чтобы, когда возникнет эта ситуация, никто не бегал и не прыгал, не зная, что нужно делать, потому что всё необходимое расписано, облегчая жизнь потомками наследникам.

Я хотел обсудить с ЕИВ вопрос коронации Николая Третьего. Как это всегда бывает: Император умер! Да здравствует император! Это в нормальной империи, где император‑самодержец. А в конституционной монархии, да ещё в условиях, когда вся власть находится в руках Верховного правителя и главнокомандующего, вопрос коронации должен быть отложен до окончания срока правления Верховного правителя.

Этот же вопрос я обсудил с Николаем до того, как я выступлю с официальным обращением к нации. Я сказал, что буду сам короновать ЕИВ Николая Третьего, но только после того, как мы с ним выполним задачу перестройки и обновления нашего государства, чтобы никто не мог использовать должность ЕИВ для внесения раскола, так как император не может быть моим заместителем. И Николай понял меня. Что лучше, сидеть затворником в Царском Селе в императорском сане или быть заместителем Верховного правителя и главнокомандующего? Естественно, второй вариант предпочтительнее.

Глава 80

На следующий день я выступил с обращением к нации по поводу кончины Его императорского Величества Алексея Второго и выразил соболезнование семье покойного и всем гражданам, которые любили и уважали покойного императора. Одновременно, я сообщил, что коронация императора Николая Третьего будет произведена после сложения им полномочий заместителя Верховного правителя и главнокомандующего и что ему моим указом присвоен чин полковника.

По случаю кончины ЕИВ был объявлен трёхдневный траур. Цесаревич Алексей обещал, что когда он будет императором, то в России не будет бедных и несчастных. Хорошее заявление, но его пока не удалось реализовать. Возможно, что, когда его сын станет монархом, в стране будет намного меньше бедных.