Выбравшись из захвата мужской конечности, я подхватила малышку на руки и отправилась на кухню. Процедура с приготовлением смеси, как и смена подгузников, проходили уже гораздо быстрее, хоть до настоящих профессионалов мне было еще далеко.
– Ну вот и все, как новенькая, – улыбнулась я сонной малышке, к которой незаметно для самой себя начала привыкать. – А теперь кушать и досматривать сны.
Лэсси не возражала, а немного подкрепившись, снова засопела, раскинув по обе стороны от головы поднятые ручки. Казалось, ей даже нравилось в этой новой кроватке и в этом большом светлом доме. Так сладко она улыбалась во сне.
Я же, поглядывая на кровать, большую часть которой занял мой полураздетый и до жути сексуальный босс в одних домашних шортах, не сразу решилась вернуться на место.
– И как ты здесь оказался? – пробурчала себе под нос, изучая спящего мужчину.
Так близко я его, пожалуй, еще никогда не рассматривала. Расслабленным, без этих упрямых морщинок между бровей, он выглядел еще симпатичнее. Приятные глазу черты и легкая модная небритость на щеках. Грудь мужчины безмятежно вздымалась и опускалась. А все эти его перекатывающиеся мышцы на спине и плечах в свете ночника смотрелись особенно соблазнительно.
Разбудить Алекса и выяснять отношения посреди ночи, или уйти самой в другую комнату, показалось мне не лучшей идеей, а спать хотелось просто ужасно.
«Ладно. Как там говорила Скарлетт О’Хара, подумаю об этом завтра», – решила я для себя, устроившись на самом краешке кровати, подальше от загребущих рук этого собственника.
Утром, когда Лэсси снова меня разбудила, проснувшись в этот раз даже в приподнятом настроении, ее отца по соседству уже не оказалось.
«Ну не привиделся же он мне?» – почесала растрепанную голову с твердым намерением при первой возможности поговорить с Алексом на эту тему.
После утренних гигиенических процедур мы с малышкой переместились на кухню, где еще с вечера я установила детский манеж. Эта полезная штуковина хоть немного развязала мне руки. Из больших окон в пол лился яркий дневной свет. Минимум мебели и максимум пространства. Все по последней моде: чистое, светлое, отполированное до зеркального блеска. Готовить на такой кухне было сплошным удовольствием.
– Лэсси, я на минутку, – привычно предупредила заигравшуюся малышку, направляясь в спальню за оставленной детской бутылочкой.
В коридоре мы с Алексом и столкнулись. Судя по обернутому вокруг бедер полотенцу, он только вышел из душа.
– Как спалось? – ворвался его голос в мои размышления.
Это странное утро под одной крышей и ночь, которую мы фактически провели в одной постели, нисколько его не смущали. Тогда как уровень неловкости в моей крови просто зашкаливал.
– Эм… Все хорошо. Вот только я не очень поняла, как ты оказался в детской посреди ночи?
Не робеть, и не заикаться в этот момент было не самым сложным. А вот не пялиться на его идеальное тело, немного влажное после душа, мне реально удавалось с трудом.
Отвернись, Василиса! Еще немного и тебе придется одалживать у Лэсси слюнявчик!
– Не мог уснуть и зашел проверить, как вы там. Укрыл тебя одеялом, а потом… Извини, я сам не заметил, как это вышло. Или ты боишься меня?
Эта дерзкая ухмылка несомненно была ему к лицу! Я и сообразить не успела, а он уже навис надо мной, перекрыв разом доступ света, кислорода и всяких разумных мыслей. Бог ты мой, а как вкусно от него пахло!
– Нет, с чего бы это, – пропищала я, растерявшись, и закусила губу.
Если бы он только знал, чего я на самом деле боялась. Ведь, стоило Алексу раскопать кто я, он уже не стал бы смотреть на меня такими сияющими глазами, даже на сто метров не подпустил бы подлую предательницу из рода Новак ни к себе, ни к своему бизнесу, ни к своей дочери. Однажды это притяжение, зародившееся между нами, закончится чем-то очень и очень печальным прежде всего для меня самой.
– Не искушай меня, Василиса… – его голос дрогнул, срываясь на шепот.
Почему в этом доме стало так душно? Дышать же просто нечем!
– Я и не собиралась, – опустила глаза, не понимая, что конкретно сделала не так. Или наоборот так?
– Посмотри на меня, – прозвучало неожиданно строго, но этому приказу почему-то хотелось подчиниться.
И я посмотрела, залипнув на его потемневших серых омутах, как завороженная.
Он склонялся все ниже, обжигая дыханием, плавно сокращая расстояние между нашими лицами. Лишь сработавшая сигнализация, запах гари, доносившийся с кухни, и испуганный плачь ребенка заставили меня вернуться с облаков на землю.
– Каша горит! – спохватилась я, оттолкнув мужчину ладонями в грудь, где так же бешено, как и в моей, колотилось обезумевшее сердце.
Как тушить этот пожар, разгоревшийся между нами, чтобы еще больше не наломать дров, я уже не представляла.
Подгоревшая каша, которая буквально наделала дыма из ничего, отправилась вместе с кастрюлей прямиком в мусорное ведро. Пока Каминский громко чертыхался, спасая свое стерильное жилище, мы с Лэсси сбежали подальше от него на прогулку в сад.
Сразу за дверью, активно виляя хвостом, нас поджидал Арктур. Пес снова норовил пройтись языком по ее крохотным ножкам. А эта проказница, присмотревшись к нему повнимательнее, уже и сама была не прочь поиграть, что-то весело агукая и протягивая к нему ладошки.
Присев в садовое кресло под сенью раскидистого дерева, я попыталась успокоиться и здраво оценить ситуацию. Над головой шумела листва, на моих коленях ерзала Лэсси, со всем усердием продолжая слюнявить полюбившуюся игрушку. Пес нарезал круги на поляне перед домом, то и дело оглядываясь в нашу сторону, словно нарочно устроил представление.
– Что же мне со всем этим делать? – прошептала я себе под нос, как если бы собака или младенец могли мне что-то посоветовать. – Что сказать отцу, когда он позвонит в следующий раз с очередным заданием? Объяснить, что не могу этого сделать, потому что влюбилась в его врага?! Но он никогда не поймет и уж точно не примет этого … Как и сам Алекс.
Губы горели так, словно в моей голове этот намечавшийся поцелуй все-таки состоялся. Или просто я их искусала на нервной почве?
– Нет, спасибо подгоревшей каше. То, что едва не произошло между нами, никогда не должно случиться.
Половину дня мы с Алексом провели, выбирая подходящую няню для малышки. День был выходной, но Каминский все равно дергался, желая поскорее закончить с этим занятием и вернуться к более важным делам. К тому, что случилось между нами утром, он больше не возвращался, а я очень старалась не сталкиваться с ним один на один, особенно в темных коридорах, фактически прикрываясь ребенком и всюду таская ее с собой.
– Спасибо, мы вам перезвоним.
– Буду ждать, – расплылась в улыбке женщина. – Такая милая семейная пара! И дочка у вас просто чудо, копия мама.
Если первых претенденток мы еще пытались разубедить в том, что никакая мы не семья, то уже начиная с третьей, Алекс сам стал им подыгрывать, обращаясь ко мне исключительно «дорогая». Это было забавно, вот только у меня назвать своего босса «дорогой» никак не поворачивался язык.
– Может на ней и остановимся? Рекомендации хорошие, соответствующая квалификация имеется.
– А еще набор для вязания, выглядывающий из сумочки. Прям сама милота и спокойствие, – согласилась я. – Как тебе такая няня, Лэсси?
Малышка уже клевала носом, готовясь к обеденному сну, и решение оставила за нами.
– Попробую ее догнать, – подорвался Алекс. – Да и тебе не мешало бы отдохнуть. Я, конечно, очень ценю твою помощь с ребенком, но уже завтра снова в бой и ты нужна мне в офисе.
Миссис Уайт от дверей дома далеко отойти не успела, словно ждала подобного расклада, тут же с радостью приступив к работе. Передавая ей в руки малышку, я ощутила какое-то очень странное чувство. Нет, это было вовсе не облегчение, как ожидал Алекс. Напротив, словно где-то там, в его безупречном доме, я оставляла частичку себя. Кто бы мог подумать, что за какие-то сутки, проведенные с этой всеми брошенной милой девчушкой, я успею так к ней привязаться?
