Прицокнул кучер, карета тронулась, Васка пришпорил коня, которого ему одолжили радушные хозяева - его собственный стоял в деннике гостиницы, и Васке не терпелось его увидеть, проверить, все ли в порядке, а то знал он ушлых хозяев и ленивых мальчишек-конюхов...

За этими мыслями он и не заметил, как они доехали до моста через реку. Не заметил бы и как проехали, если все кони в какой-то момент не встали, как вкопанные, посреди моста.

На перилах сидела девочка: черные траурные ленты в русых косичках, простой сарафанчик из небеленого полотна, крупные зеленые бусы обмотаны вокруг тонкой шейки в несколько рядов, почти скрывая узкие щелочки жабр. Взгляд зеленых глаз слишком цепкий, слишком серьезный для такой маленькой девочки.

Она кивнула Васке, спрыгнула на камни моста и пошла к карете, оставляя за собой мокрые отпечатки босых ног.

Из кареты вышли Ковь и Мила. С Милой Кирочка попрощалась вчера, но они все равно обнялись еще раз и стояли так долго, минут пять, как будто говорили о чем-то без слов. Потом Мила отстранилась, и опрометью бросилась в карету, захлопнув дверцу.

Кирочка улыбнулась.

Сняла с шеи бусы.

- Знаешь, зачем твой рыцарь пришел тогда на рынок? - Спросила она, подмигнув Кови.

Та пожала плечами.

- Знать не знаю и... плевать, если честно.

- Что же, тогда с подарком он просчитался, да? - Улыбнулась Кирочка ехидно, обошла Ковь по широкому кругу и протянула бусы спешившемуся Васке.

- Нашел подходящие?

- Нашел. - Васка улыбнулся ей в ответ, перебирая прозрачные зеленые бусины, одну за одной, как четки.

Пожалуй, по Кирочке он будет скучать. Золотая девочка, умная девочка, милая девочка... мертвая девочка. Обидно.

- Всегда обидно, - снова пожала плечами Кирочка. - но случается. Договор исполнен, амулет я передала, жемчуг у вас...

Она достала из-за пазухи пергамент и повернулась к Кови.

- Будешь другом, сожжешь?

- А и буду. - Хмыкнула та.

Пергамент сгорел быстро и бездымно.

Кирочка, стряхнув с рук пепел, поклонилась в пояс, отступила и опрометью бросилась в реку, всплеск - и тишина.

Была русалочка - и нет.

- Слушай, нас кто-то проклял. Скажи - нас же точно кто-то проклял, так? - Спросил Васка в отчаянии. - Ну не может же так быть, чтобы...

- Нам просто везет. - Хмуро ответила Ковь. - Твой бог, кажись, отвечал за везение? Ты молился на ночь? А утром?

- Ну-ну, - Отмахнулся Васка, - то было давно, а теперь за везение отвечает его нерожденный сын, которого зо...

- Да плевать мне, как его зовут. Я еще во всех этих ваших религиозных заморочках не разбиралась: Ха был богом удачи, еще когда моя прабабка не родилась, им и останется! Вообще, чего сразу проклял-то? У нас есть деньги, жемчуг от русалок до сих пор не вышел...

Васка досадливо поморщился.

Жемчуг остался потому, что Васка отказывался его тратить.

Это было гонораром за их второе задание. Нанимательница оказалась русалкой, но Кирочке до нее было еще расти и расти. В самом соку девица утопилась, красавица была - кто же ее такую бросил? Сильная... Ковь, испугавшись ее внезапного появления, кинула огнешар (а у Кови отлично получались огнешары, тот так вообще был с бычью голову размером), так он погас, не долетев.

Русалка обижаться не стала. Подошла к костру, села на колени, склонив голову и перекинув на грудь длинную золотистую косу, будто специально выставляя напоказ беззащитную тонкую шею... Руби, рыцарь!

Конечно, он не тронул. Да и Ковь второй огнешар формировать не спешила. Выслушали сначала. Хотя, не случись в его жизни Кирочки, может, Васка и рубанул бы с перепугу.

Рассказала, что какой-то маньяк убивает русалок. Совсем. Окончательно. И ладно бы только убивает!

Вода ему вреда не причиняла, принимала как родного, так что даже река не мешала ему выманивать жертв... они ведь, как потом оказалось, сами выходили. Дурочки, ничему их смерть не научила! Маньяк являлся на бережок с флейтой и наигрывал "Алаану" - песню про несчастного юношу, которого бросила возлюбленная. Красивый был, гад (маньяк, конечно, герой песни как раз был редкостным уродом, за что и поплатился): голубые глаза, волосы на солнце золотом... много ли недолюбленной девке надо? Улыбался ласково... Места выбирал все малонаселенные, где течение сильное было, как знал, где речных жителей и не бывает толком, так, проплывают мимо иногда. Так что местный водяной так и не смог ничего выяснить... Всех свидетелей было - рыбы да лягушки. Лягушки видят плохо, рыбы и того хуже, так себе свидетели. Что им парень с дудкой?

А вот русалки - те любят музыку. Обязательно какая-нибудь подплывала на песню. Что он потом говорил, как говорил...

Позже, уже сдав маньяка в руки водяного, Ковь предположила, что у него в сродственниках была мавка. К сожалению, у тех ошметков, в которые его превратила лобаста, было уже не спросить. Да и... Васка в этом сомневался: нельзя же всю людскую погань валить на неподходящую магию.

А как ловили... Да опять повезло. От них требовалось только поймать, кого указали.

Оставлял он тела в одном и том же месте. Речные создания ворожили-ворожили, но места определить не смогли, и неудивительно: он был углежогом, вот в трубу он их и кидал. Если кто-то и выживал после всех тех ран, что он наносил в порыве ярости, то все равно погибали в огне, высыхая, сгорая. Так бы и не нашли, если бы не братишка одной из русалок, который по малолетству все к реке бегал, сестричку навещал, чуть ли не всех речных жителей знал в лица и морды.

Мать послала его купить угля короб - рано еще было, первый месяц осени, но она слышала, что углежоги в этом году начали раньше, и надеялась, что все равно выйдет дешевле, чем на рынках прошлогодний брать. Мальчишка хотел еще порыбачить успеть с пацанами, так что прибежал к углежогам до рассвета, и увидел, как один из углежогов сбрасывает тело... Как он узнал подружку сестры - то отдельный вопрос и большое везение. Маньяка вот запомнил плохо: фигуру да цвет волос в отблесках костра разглядел, и то чудо.

Парнишка - дай боги каждому такую выдержку в неполные семь лет - уголь купил, короб матери отнес и только после этого сбежал на речку, где все сестре и выложил...

Ковь потом мальчишке строго-настрого наказала, как бы мать не сопротивлялась, как восемь исполнится, идти прямиком в местную Академию.

А Васку с Ковью о помощи попросили, потому что Кирочка, добрая душа, чтоб ее приподняло да хлопнуло, прославила их на ежегодном сплаве водяных, и водяной местный, прослышав про рыжего рыцаря и громогласную его спутницу, сразу понял, о ком речь...

- Да, Кирочка нас прославила - не дай Боги. - Вздохнул Васка, определив наконец виновницу всех своих бед. - Это все из-за нее. Сначала - русалки...

...из-за которых Васке несколько дней пришлось работать углежогом. Едкий дым, копоть - он до сих пор иногда кашляет... Ковь называла неженкой - из-за этого, и из-за того, как он с ее царапиной носился. Нож мог быть смазан ядом, почему она вечно отказывается понимать такие вещи?

- из-за нее у нас есть деньги? - Подняла остатки бровей Ковь. - Вот спасибище.

- Нам пришлось...

- Эта мразь заслужила, нет? - Перебила Ковь. - Ты ж в наемники хотел: думал, ручки так чистенькими и будут? Ну нет, возвращайся тогда к сиятельному братику, если тебя печалит, что ты ту тварь лобасте сдал.

- Не в этом дело! - Возразил Васка. - Я бы сдал его еще пару раз, правда. Но он тебя ранил...

- Поцарапал.

- Все равно. Царапины бывают крайне опасны. Куда делась твоя старая кожаная куртка? В отличие от этого тряпичного недоразумения она хотя бы могла...

- Я отдала ее нашей благодетельнице. - Буркнула Ковь. - Еще вопросы?

Она пришпорила мула: на горизонте уже было видно городские стены. Васка без труда ее нагнал.