Да и как она сможет выплатить такую огромную сумму, если ей не удается даже собрать денег на то, чтобы расплатиться с поставщиком угля или оплатить счет портного ее покойного мужа?

О Господи, неужели она снова лишится дома? Такое уже раз случилось — тогда она была совсем юной девушкой. Этот дом был весьма скромный, и находился он не в лучшем из районов Лондона, но все-таки это было ее прибежище, которого она, увы, лишилась…

Переступив порог, Люси со вздохом прислонилась к стене — ноги ее подкашивались. О Боже, ведь это конец. Теперь у нее уже не оставалось выбора, и тьма вокруг нее сгущалась.

Но, в конце концов, она все же взяла себя в руки. Сунув мерзкую бумажку в сумочку (ей не хотелось ни с кем говорить об этом), Люси направилась в кухню.

— Я уже дома, Вайолет, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал как обычно.

Узкий холл — теперь абсолютно пустой — эхом отозвался на ее слова. Опустел не только холл, но и весь дом — в нем почти ничего не осталось. Красивое зеркало, висевшее раньше у входа, давно было продано; наиболее ценную мебель отобрали кредиторы, а менее дорогую также пришлось продать. Исчез даже ковер из гостиной, и лишь в столовой еще кое-что оставалось.

Когда Люси зашла в кухню, с маленького трехногого стульчика вскочила худенькая девушка в коричневом платье — ее единственная горничная.

— О, миледи, я даже не слышала, как вы вошли…

— Ничего страшного, садитесь. — Взяв стоявший у очага стул, Люси села рядом с Вайолет.

Объявив своим немногочисленным слугам, что у нее больше нет возможности платить им, Люси распрощалась с ними со слезами на глазах и каждому дала прекрасную рекомендацию. Вайолет же наотрез отказалась покинуть хозяйку, и теперь они вдвоем жили в доме, — увы, возможно, и его у них заберут.

— Я принесла вам пирожное. — Люси вытащила из сумочки носовой платок и развернула его. — Вот, возьмите…

Вайолет взяла угощение, потом вдруг взглянула на хозяйку.

— Не хотите ли половину? — спросила она.

— Нет-нет… — Люси покачала головой. — Я ела в гостях. Ешьте, ведь у нас на ужин нет ничего, кроме овощного супа.

Люси знала, что их запасы на исходе. В корзине оставалось несколько картофелин, а над пустыми полками висели две луковицы. Тяжко вздохнув, она протянула руки к огню. Запасы угля также кончались, и не было никакой возможности их пополнить.

Так что же делать? Заставит ли она себя обратиться за помощью к кузине Вильгельмине? А может быть, маркиза найдет ей работу?

Тут послышался какой-то шум, а затем раздался громкий стук. Вайолет вскрикнула и прикрыла рот ладонью.

— Ой, что это было?..

Люси вскочила на ноги, схватила веник, стоявший у стены, и побежала к входной двери. Дверь оказалась открытой — она не заперла ее, когда вошла в дом.

Ругая себя за легкомыслие, Люси заглянула в гостиную, а затем — в столовую. Двое плохо одетых мужчин держали в руках стулья эпохи королевы Анны, когда-то принадлежавшие матери Люси.

— Немедленно поставьте их на место! — закричала молодая женщина.

Один из мужчин взглянул на нее исподлобья; он по-прежнему держал стулья в руках.

— Вайолет, позовите на помощь! — прокричала Люси и тут же принялась колотить веником по плечам и по голове мужчины.

Грабитель что-то проворчал сквозь зубы, но стулья выпустил, — конечно же, веник был слишком легким, чтобы доставить ему серьезные неприятности. Однако руки его были заняты, и он никак не мог остановить Люси. Она же била его веником до тех пор, пока веник не разлетелся на части.

«Неужели никто не может вам помочь?» — вспомнились ей вдруг слова угольщика. Он сказал ей так, когда она не могла расплатиться за уголь.

Проклятие! Грабитель уже приближался к входной двери, и Люси поняла, что вот-вот лишится своего любимого гарнитура из вишневого дерева; она ни за что не хотела его продавать, несмотря на полное отсутствие денег.

В поисках более серьезного оружия Люси окинула взглядом комнату и заметила огромную уродливую вазу — свадебный подарок кузины Вильгельмины. Она сохранила ее совсем не из сентиментальных соображений. Просто эта вещь была настолько уродливой, что никто не хотел ее покупать.

Схватив вазу, Люси размахнулась и опустила ее на голову грабителя, шедшего к двери. Раздался треск — ваза раскололась на несколько частей. Мужчина же заорал от боли и выронил стулья (наконец-то эта ужасная вещь оказалась полезной).

Грабитель еще не пришел в себя после удара, поэтому не сопротивлялся, когда Люси подталкивала его к выходу. Однако на помощь поспешил его приятель, немного задержавшийся в комнате. Отставив стулья, он подбежал к Люси и оттащил ее от своего дружка.

— Отпустите меня! — закричала Люси. — И немедленно оставьте мой дом.

Но негодяй — от него разило потом и дешевым джином — еще крепче стиснул ее своими волосатыми руками. Оттащив Люси в угол комнаты, он с силой швырнул ее на пол.

Ударившись о половицы, Люси застонала. С трудом приподняв голову, она увидела, что грабители со стульями в руках неспешно направляются к двери. Люси снова застонала и приподнялась. Но к сожалению, она уже ничего не могла поделать. Казалось, еще несколько секунд — и она лишится своего гарнитура.

И тут вдруг грабители остановились у самой двери, и Люси увидела еще одного мужчину, появившегося у порога. Неужели это их сообщник? Может, он собирается помочь им вынести и стол? Но нет, едва ли… Ведь этот человек был одет как джентльмен, и он совершенно не походил на негодяев, ворвавшихся в ее дом.

«А может, он их хозяин? — подумала Люси. — Может, он нанял этих двоих, чтоб они вынесли мебель из моего дома?»

Взглянув на незнакомца, Люси с вызовом в голосе проговорила:

— Вам должно быть стыдно. Полагаю, вы могли бы отобрать последнюю каплю молока у младенца.

Тут она заметила, что незнакомец был высокий и стройный. Он мог бы показаться даже хрупким, если бы не его широкие плечи. Нахмурившись, он взглянул на стоявших перед ним грабителей, потом перевел взгляд на Люси:

— Вы ошибаетесь, миледи. — Снова посмотрев на мужчин со стульями, он спросил: — Почему вы уносите вещи, принадлежащие этой женщине?

— Она должна деньги, — ответил один из мужчин; с его лысеющей головы стекала на щеку струйка крови — ваза действительно оказалась весьма серьезным оружием.

Люси наконец-то пришла в себя и вновь заговорила:

— Если речь идет о мяснике, то я уже заплатила ему десять фунтов. А если это счет от угольщика…

Лысый покачал головой:

— Нет, это долг сапожнику на Тиммонс-стрит. Люси прикусила губу. Про этот счет она совершенно забыла, когда подсчитывала долги покойного мужа. К ее величайшему удивлению, незнакомый джентльмен вдруг спросил:

— Сколько?

Лысый посмотрел на него с некоторым подозрением и сказал:

— Больше сорока шиллингов.

Достав из кармана деньги, незнакомец распорядился:

— Поставьте стулья на место. Деньги же отдайте своему хозяину и не смейте больше беспокоить эту леди. Вам понятно?

Мужчины переглянулись, затем уставились на странного джентльмена. Наконец отнесли стулья на место, после чего лысый взял деньги.

— Позаботься о том, чтобы все деньги попали в руки твоего хозяина, — добавил незнакомец.

— Да-да, конечно, милорд, — пробормотал лысый. — Поверьте, мы не возьмем себе ни пенни.

— Надеюсь, так и будет, — кивнул незнакомец. — Побыстрее!

Лысый и его приятель бросились к выходу, и через несколько секунд дверь за ними захлопнулась.

Люси еще раз отчитала себя за легкомыслие и дала себе слово, что впредь всегда будет запирать парадную дверь. Снова посмотрев на незнакомца, она вдруг сообразила, что по-прежнему сидит на полу в позе, совершенно не подходящей для молодой леди. Покраснев, она натянула на колени юбку и в смущении отвела глаза. Люси уже собиралась подняться, но тут незнакомец протянул ей руку. Какое-то мгновение она колебалась, потом все-таки приняла помощь.

— А кто вы такой? — спросила она. Сообразив, что вопрос прозвучал не очень-то вежливо, Люси, как будто извиняясь, добавила: — Я, конечно, весьма благодарна вам за помощь, но…