— Вы должны называть меня Николасом, моя дорогая.

Люси молчала, не зная, как отреагировать. Виконт пристально посмотрел ей в глаза и сказал:

— Но если вам действительно неприятны мои чувства, то я могу немедленно отвезти вас домой.

Люси знала: она должна была встать и с чувством собственного достоинства, как настоящая леди, пройти к двери, а затем спуститься вниз и сесть в экипаж. И конечно же, она не сомневалась: виконт сдержал бы свое слово и благополучно доставил бы ее домой.

Но она чувствовала, что ей безумно хочется остаться. Собравшись с духом, Люси тихо сказала:

— Пожалуй, я предпочла бы, чтобы меня соблазнили, милорд.

— Николас, — поправил он.

— Да, Николас, — прошептала она, глядя в глубину его глаз.

Он поднес к губам ее руку и поцеловал ладошку. Люси вздрогнула и затаила дыхание. Когда же губы его, двигаясь вверх по руке, достигли ее плеча, она тихонько застонала.

Помедлив немного, Николас расстегнул пуговицы у нее на спине и спустил платье еще ниже. Затем положил ладонь ей на грудь, и Люси, вскрикнув, вскочила со стула. В ней вспыхнуло пламя желания, и теперь ей казалось, что если кто-нибудь им сегодня помешает, то она умрет от отчаяния.

Николас принялся ласкать и целовать ее грудь, и она снова застонала. Внезапно он чуть отстранился, и Люси громко вскрикнула, как бы протестуя. Но он отстранился только для того, чтобы уже в следующий момент снова привлечь ее к себе и поцеловать в губы. И Люси, обвивая руками его шею, тотчас ответила на поцелуй. Когда же он опять отодвинулся, она инстинктивно потянулась к нему, но Николас улыбнулся и тихо сказал:

— Терпение, моя милая. Чем медленнее, тем лучше, уверяю тебя.

Подхватив Люси на руки, виконт понес ее к широкому дивану с подушками. Осторожно уложив, снова поцеловал, а затем еще ниже спустил ее платье.

Люси была уверена: что бы ни случилось в будущем, она навсегда запомнит этот вечер. Непременно запомнит, ведь ей еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Стэнли даже не пытался ее ласкать, хотя изредка и проявлял к ней внимание.

Виконт снова стал поглаживать ее груди, и она вздрагивала при каждом его прикосновении. Потом он снял с нее вечерние туфли и провел ладонями по ее ногам и бедрам. Его ласки становились все более смелыми, и Люси затаила дыхание. Забыв обо всем на свете, она пыталась как можно полнее насладиться удивительными ощущениями, и ощущения эти затягивали ее в стремительный водоворот чувств — так маленький листик, сорвавшийся с ветки, затягивает в воронку в середине бурного потока.

С губ Люси то и дело срывались тихие стоны, и она старалась прижаться к Николасу покрепче; ей хотелось, чтобы он был еще ближе к ней. Наконец он отодвинулся, чтобы раздеться, и Люси тоже стала срывать с себя одежду. Минуту спустя, обнаженная, она с восторгом приняла его. Она едва не задохнулась, когда он вошел в нее, — ощущение было восхитительным… и оно не походило на то, что ей доводилось испытывать в постели с мужем.

Люси крепко прижалась к виконту, и он страстно поцеловал ее в губы. Когда же он продвинулся поглубже, она громко застонала, а затем, уловив ритм его движений, стала раз за разом устремляться ему навстречу. Иногда она двигалась немного быстрее, чем он, и Николас, с улыбкой целуя ее, шептал:

— Люси, не надо торопиться.

Но в какой-то момент он сам ускорил движение и унес ее на волнах страсти в такие выси, о которых она даже и не подозревала. Ни слова, ни стоны и крики не могли передать всю силу ее чувств, ее радость и блаженство.

Еще никогда Люси не чувствовала себя так близко к другому человеку и не испытывала такого наслаждения, никогда не ощущала такой полноты жизни. Ей казалось, что она парит где-то в заоблачных высотах, парит, познавая райское блаженство.

Наконец она громко вскрикнула и, содрогнувшись, затихла. Николас обнял ее еще крепче и снова поцеловал в губы. Лежа в его объятиях, она с удивлением думала о пережитых ею чудесных мгновениях — прежде ей даже в голову не приходило, что близость с мужчиной может быть такой прекрасной.

Потом они лежали рядом, и Люси, положив голову ему на грудь, чуть влажную от пота, прислушивалась к биению сердца. В какой-то момент она немного приподняла голову и, заглянув в глаза Николаса, увидела в них нежность — он словно ласкал ее взглядом. Внезапно он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ.

«Какой он замечательный, — подумала Люси. — Не то что Стэнли…»

Вспомнив о муже и об отношениях с ним, Люси на мгновение нахмурилась. Увы, Стэнли был неспособен любить собственную жену. Разумеется, она и прежде подозревала, что в ее браке не все в порядке. Однако она не предполагала, что существуют мужчины, способные доставить женщине такое наслаждение, какое ей доставил тот, кто лежал сейчас с ней рядом. И конечно же, она поблагодарит Николаса за это — поблагодарит, когда сможет произнести хоть какие-нибудь слова. Потому что в данный момент она могла только прижиматься щекой к его груди и слушать, как постепенно замедляется биение его сердца.

Тут он взглянул на нее и прошептал:

— Нет сожалений, милая Люси?

— Никаких, — ответила она с улыбкой. — Да, ни малейших.

Николас тоже улыбнулся и в очередной раз поцеловал ее.

А потом тела их вновь слились воедино, и они снова вознеслись к вершинам блаженства…

После этого она задремала, а когда открыла глаза, невероятно удивилась. Почему она чувствует себя такой счастливой? Это было совсем непривычное для нее чувство.

Люси улыбнулась, даже не отдавая себе отчета в том, что произошло. А затем вдруг все вспомнила.

— Мне нравится смотреть, как ты улыбаешься, — сказал Николас.

Уже одетый, он сидел в кожаном кресле недалеко от дивана. Люси немного покраснела, но продолжала улыбаться. Так приятно было иметь повод для улыбки… Внезапно она обнаружила, что Николас накрыл ее красивым ярким шелком. Попробовав шелк на ощупь, она сказала:

— Он необыкновенно приятный.

— Это сари, — объяснил Николас. — В Индии женщины носят это вместо платья. Заворачиваются в него…

— Совсем без пуговиц, — заметила Люси. — Это, наверное, очень удобно.

Неожиданная мысль отвлекла ее. Взглянув в окно, она спросила:

— Сколько сейчас времени?

— Уже первый час ночи.

— Я должна ехать домой. — Люси села, прижимая к груди шелк. — Мои соседи… они и так сплетничают обо мне.

— Сплетничают? — Николас нахмурился. — Но при любом выезде в свет вы будете возвращаться не раньше, моя дорогая Люси. Не позволяйте им терроризировать вас.

Люси подумала о миссис Броди, вечно сующей нос в чужие дела, и о своей вредной кузине Вильгельмине. Потом вдруг рассмеялась и сказала:

— Хорошо, не позволю. Но все равно мне пора домой.

Она быстро оделась — вернее, так быстро, как позволяло ей чудесное ощущение усталости. О, это было замечательное ощущение, и совершенно новое для нее. Разумеется, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала в прошлом.

Николас помог ей застегнуть пуговицы на платье, а затем, после того как она отказалась пройти в его спальню, чтобы привести себя в порядок, принес ей щетку для волос и маленькое зеркальце. К счастью, волосы у нее теперь были довольно короткие, и ей без труда удалось справиться с ними.

Потом виконт накинул ей на плечи шаль, и она направилась к двери. Люси безумно не хотелось покидать Николаса, но она понимала, что должна уйти.

Остановившись у самой двери, она обернулась и окинула взглядом комнату, словно пытаясь навсегда сохранить в памяти все, что тут произошло. Шедший следом за ней Николас наклонился и прошептал ей на ухо:

— Это было в первый раз, но не в последний.

Она молча улыбнулась ему в ответ, и они, миновав коридор, а затем холл, вышли к экипажу.

Уже в карете виконт обнял ее за плечи, она крепко прижалась к нему, наслаждаясь его близостью. Оба молчали, но им не требовались слова, в эти мгновения они и без слов прекрасно понимали друг друга.