– Черт! – выругался Сэйт, затем, стиснув зубы, буквально соскользнул вниз по стене ущелья.

Сэйт поднялся на ноги, оглянулся вокруг и выругался. Ему открылся новый вид, с вершины ущелья скрываемый большим выступом. Вокруг кружили волки, их чавкающие звуки означали только одно. Вряд ли от возницы останется хоть какая одежда. Сэйт глубоко вздохнул, весь насторожился и стал приближаться к животным. Они были гак заняты едой, что ему удалось подойти почти вплотную. Сэйт остановился за большим валуном и поднял ружье. Прижал щеку к прикладу и хорошо прицелился.

Выстрел пришелся между парой злобно глядевших красных глаз. Волк упал, другие, оглушенные выстрелом, с диким воем бросились бежать вниз по ущелью. Сэйт остановился около убитого зверя, нагнулся и… едва сдержал подступившую тошноту. Постоял минуту, глубоко дыша. Затем вспомнил, зачем он здесь. Второй приступ тошноты он не сдержал. Сэйт подошел к небольшому клену и отломал замерзший сук. Осторожно передвигаясь по краю обрыва и не спуская глаз с волков, начал перекатывать камни со склона обрыва.

Он весь взмок к тому времени, как собрал достаточное их количество. Стараясь не смотреть в сторону растерзанных останков человека, Сэйт направился к карете. Он снова использовал отломанный сук, открывая искореженную дверь. И удовлетворенно хмыкнул, когда, наконец, смог заглянуть внутрь. Найдя тяжелый свернутый ковер на полу кареты, Сэйт подтянул его к себе. Затем увидел кожаный саквояж.

– Джулиана обрадуется, когда увидит его, – подумал он.

Он взял тяжелый ковер и обернул им тело старика. Поднялся на ноги, сдвинул на затылок шляпу и посмотрел вниз на могильный холм. Нужно прочитать молитву. Сэйт тупо уставился в землю и попробовал вспомнить какую-нибудь из тех, что когда-то давно читала мать.

– Нет, – потряс он головой, – прошло слишком много времени.

Года два назад он наблюдал, как священник исповедовал стоявших на коленях индейцев. С минуту поколебавшись, он неуклюже перекрестился.

– Я не знаю, какая у тебя вера, старик, – сказал он тихо, повернувшись к насыпи из камней, – но, думаю, это не имеет большого значения.

Он положил на могилу последний камень, разогнулся и обвел взглядом место вокруг нее.

– Это все, что я могу для тебя сделать, бедолага. По крайней мере, звери не доберутся здесь до тебя. Когда наступит весна и оттает земля, я похороню тебя как следует.

Сэйт взял ружье, саквояж Джулианы и замер, услышав взывающий о помощи крик, хорошо различимый в прозрачном морозном воздухе. Прежде чем голос замер вдали, он услышал наводящий ужас волчий вой.

– Черт возьми, – выругался он и выронил саквояж.

Сэйт торопливо проверил ружье и побежал, петляя по склону. Слегка свернув налево, он буквально налетел на четырех волков, готовых вцепиться в пару чьих-то ног, свисавших с верхушки высокого камня. Звери, сосредоточившись на своей жертве, даже не отреагировали на его появление. Сэйт быстро отошел в тень молодой сосны: при необходимости он сможет легко на нее взобраться.

Сэйт поднял ружье. Раздался выстрел и последовавший за ним волчий стон. Одно животное взметнулось в воздух, затем свалилось на снег, другие бросились бежать по ущелью, исчезнув, как серые призраки.

Сэйт посмотрел на еще дымящийся ствол ружья, затем на человека. Он перезарядил ружье и сухо скомандовал:

– Слезай!

– Сейчас, – незнакомец облегченно вздохнул и соскользнул на землю, – еле успел заскочить на этот камень. Эти волки гнались за мной по пятам. – Он протянул руку, – Чэд Мэдисон. Спасибо, что спасли. Если бы вы промахнулись, мне – крышка, я все равно бы примерз тут до следующего утра.

Сэйт пожал протянутую руку и подумал: это не горец. У него другая походка. Видимо, парень из города. Наверное, решил попытать удачу и поставить капканы. Он посмотрел на его стройную фигуру, худощавое, красивое лицо. Если бы не звери, он не стал помогать бы ему. Сэйт хорошо знал этот тип мужчин еще по армии. Такие проводят больше времени в борделях, чем в сражениях. Сэйт представился и выпустил узкую ладонь незнакомца.

– Что вы здесь делаете? Заблудились?

– Да, к своему стыду, – засмеялся Мэдисон.

– Я шел к Впадине Индейцев и заблудился вчера во время бурана. Шел по следу колес, думал, что куда-нибудь меня выведут, но они оборвались на краю этого чертового ущелья. Я стал смотреть вниз, но не успел ничего увидеть, как потерял равновесие и соскользнул. – Он криво усмехнулся. – И приземлился прямо на головы этих дьяволов. Но пока они поняли, в чем дело, бросился бежать.

– Считайте, что вам здорово повезло сегодня, – заметил Сэйт и направился в сторону экипажа.

– Да, это точно, – согласился Мэдисон, идя следом за ним. – Я рассчитывал на другое, отправляясь в эту дорогу. Хотел попробовать поставить несколько капканов. Слышал, что окрестности реки Кентукки и озера полны живности.

Сэйт внимательно посмотрел на него, пытаясь сообразить, где тот ставил капканы и другие ловушки.

– Откуда вы, Мэдисон? – спросил Сэйт.

– Я родился в Филадельфии. Но за время войны, где только не был, теперь мой дом везде.

Они подошли к тому месту, где Сэйт уронил саквояж. Он подобрал его и сказал:

– Давайте выбираться отсюда. Уже темнеет.

Они стали взбираться по склону, цепляясь за все, что попадалось на пути. Мэдисон поинтересовался:

– Вы живете недалеко отсюда?

– Да, в миле ходьбы.

– Хорошо бы погреться, – намекнул Мэдисон, делая последнее усилие, чтобы выбраться на край обрыва.

Чертыхаясь про себя, Сэйт шел по узкой тропинке. Я совсем не хочу, чтобы Джулиана увидела его. Он ухоженный, симпатичный, из тех, которые нравятся женщинам, знает, что и как сказать дамам и не пожалеет комплиментов. Сэйт снова мрачно нахмурился, когда Мэдисон хитро поинтересовался:

– Думаю, у вас в хижине найдется индианка. Мужчина в вашем положении не должен отказывать себе в удовольствиях.

– Да, у меня есть индианка, – неприветливо ответил Сэйт, и сам, удивляясь себе, добавил, – она помогает моей жене.

– Жене? Она белая?

– Да.

– Мне не очень-то нравятся белые женщины, – презрительно скривился Мэдисон, – они не слишком выносливые в любви. И быстро начинают жаловаться, что устали. А вот если взять индианку, особенно молодую, да дать ей хороший глоток виски… Черт побери, можно провести веселенькую ночь.

Сэйт вдруг остановился и резко повернулся к Мэдисону, с ненавистью во взгляде.

– Рад слышать, что вам не нравятся белые женщины, Мэдисон. Я не хочу, чтобы вы трогали мою жену. Она сейчас больна и понемногу приходит в себя. Может быть, встанет на ноги, а может и нет. Но вам до этого не должно быть никакого дела. Самое важное, что бы вы не забывали, что она – моя жена, и если только вы сделаете хоть одно движение к ней или даже посмотрите на нее, вы очень пожалеете.

Сэйт схватился за нож у пояса.

Мэдисон удивленно посмотрел на него, проследил взглядом за его рукой и отпрянул назад. Затем нервно засмеялся.

– Не беспокойтесь, я никогда не посягаю на чужое.

Мрачная усмешка Сэйта говорила о его сомнениях на этот счет, но он решил, что разговор на эту тему закончен. Они продолжили свой путь. Несколько минут прошло в молчании, затем Мэдисон прервал тишину:

– Ты не будешь возражать, если твоя индианка немного согреет меня ночью?

Сэйт хотел спросить: – «Кто тебе сказал, что ночь ты проведешь у меня, мистер?» Но промолчал. Такого еще не было, чтобы путешественнику отказали от места у огня.

– Это решит сама индианка. Но знай, что моей жене не понравится, если ты будешь грубо обращаться с девушкой. Считай, я тебя предупредил.

Чэд Мэдисон добродушно засмеялся:

– Не беспокойся за это.

Докси помешала длинной ложкой кипевшие в горшке бобы, снова села в качалку и стала смотреть на огонь. Когда уедет белокожая женщина?

Пока она здесь, виски ей не видать. К охотнику тоже не подойдешь. Может быть сегодня ночью он захочет пригласить Докси в сарай за домом и возьмет с собой кувшин с виски?!