Ну что ж, молиться не будем, не обучены. А вообще-то, на всякий случай, С БОГОМ…

Я медленно вытащил левой рукой из ножен, закреплённых между лопатками, испытанное средство общения с нехорошими дяденьками – боевой нож «гарпия»… Но больше ничего не успел.

Я даже не успел переложить его в правую руку.

Как я мог так позорно недооценить противника?!

Короткий шаркающий звук.

Горячее прикосновение импульса чужой энергии. Злобной. Жгучей.

Расплывчатая тень. Всё это в одно мгновенье. И уже во второе…

Удар!

Он прыгнул на меня сзади, с одного из выступов скалы, как-то прокравшись по карнизу. Молча. Без атакующего рыка. Его руки уже были расставлены, а пальцы напряжены и растопырены. И готовы душить. И они содрали кожу.

Свою кожу…

Пальцы напавшего с тыла судорожно схватили острые выступы каменного валуна, на котором я лежал, и, вложив в этот мёртвый хват всю свою звериную силу, затихли. Он не промахнулся. Он просто ошибся. В тот самый миг, когда полагал, что прыгает на жертву. Предвкушая, как вонзится клыками в дёргающуюся шею и, сломав шейные позвонки, измажется в пьянящей тёплой крови… Он ошибся – ведь прыгал не на покорную добычу, а на такого же хищника, каковым был сам. Хищника, давно научившегося убивать, не вымазываясь чужой кровью. А посему – ему бы лететь на меня, до последнего контролируя мои движения и любые изменения позы. Увы, не смог…

Он затих, уткнувшись мордой в каменный валун, так и не задушенный им. И это было вполне объяснимо – камни душат и точат только время и текучая вода, стирая в пыль и кроша в песок. А вот то, что я остался с целой шеей и с головой на плечах – объяснимо было с трудом. Как я успел среагировать?! Это уже было выше даже моего понимания.

Наверное, это и были те аутодвижения, которые когда-то через адское сверхнемогу вбивал в меня тренер и просто Великий Учитель. Он чувствовал во мне способного ученика, и вот сегодня я мог бы сказать ему «спасибо». Но он уже не мог мною гордиться, да и благодарность ему также была не нужна. Как не нужны на том свете и ученики.

Я удивлённо глядел на труп реликта.

Вот он – «самый левый». А теперь, к тому же, и самый мертвый. Пока… самый…

Я понимал, что кроме меня его было некому убить. Но я не мог ничего объяснить, лишь молча наблюдал фатальные последствия своих аутодвижений.

Пульсирующая в висках кровь, так и не выпущенная на волю. Она стучалась в моё сознание, заменяя бег секунд. Время наблюдало за мной со стороны, словно не участвовало во всём этом «перформансе», вот, захотело побыть зрителем. Я стоял недвижимо и пытался хоть что-нибудь понять. И не слышал звуков. Я слушал свой пульс.

Он душил глыбу, уже будучи мёртвым. Судорожно. Рефлекторно… Потому как умер мгновенно, так и не пережив этих жалких чувств – не поняв и не почувствовав себя побеждённым.

Конечно, если испробовать трудный хлеб аналитиков и покопаться в ситуации, то можно допустить, что в этот момент моё подсознание резко увело туловище, а особенно голову, влево. И сразу же перекат на спину. А левая рука, в которой был нож, на долю секунды ушла из зоны своего сознательного движения и нанесла смертельный удар в сердце. Уход и Удар, достойные уровня несуществующего одиннадцатого дана абсолютного вида единоборств. Я никак не мог такое совершить. Ни-за-что. Тем не менее ведь смог же…

Но я не хотел ни копаться, ни допускать. К тому же появились дела поважнее.

Время опять ожило.

Время ворвалось в меня звуками, время окружило меня задвигавшимися картинками. Мои враги, добежавшие по тропе до начала каменной россыпи, уже приближались к валунам. Они несомненно видели отчаянную атаку их соплеменника и теперь спешили то ли на помощь, то ли на делёжку добычи. Но, самое существенное…

Они наконец-то увидели меня!

Из глоток вырвался глухой рык; только урод, заходивший справа, продолжал двигаться молча.

Я прикинул дистанцию от меня до вожака: нас разделяло не более десятка метров… и в этот момент наши с ним взгляды пересеклись и встретились.

Он буквально пожрал меня глазами, возможно, уже представляя бездыханным. Вдруг ЭТО уже обладает зачатками абстрактного мышления и способно зрить то, чего ещё нет?.. Верхняя губа неандертальца была поднята, обнажая мощные передние зубы. Из него рвалось наружу утробное негромкое рычание уверенного в себе самца. Копьё опять было копьем, а не посохом – и каменный наконечник смотрел в мою сторону, готовясь к удару.

Тень!

В правом углу сектора взгляда возникла тень. Боковое зрение усердно отрабатывало свою несуществующую вину – за то, что прозевало прыжок сзади.

Как я и думал, этот шустрый молодой «пращур», наступавший справа, первым взбежал на валуны. Ну куда ж ты, поперёд батьки-вождя! Ему оставалось лишь прыгнуть и придавить меня своим телом. Один-единственный прыжок…

Не успел.

Моя рука машинально выхватила из ножен-обоймы на левом боку один из метательных кинжалов «дракула». И тут же, без перехвата рукоятки, без малейшей паузы, связным движением по несложной траектории придала ему смертельное ускорение. Пальцы разжались. Полёт.

Взгляд оставил на долю секунды главного противника, метнулся вслед за кинжалом, успев отследить, как железный зуб графа-вампира впился куда и положено – в шею возле сонной артерии. Руки дикаря судорожно взметнулись к месту неожиданного и непонятного укуса.

На остальных это молниеносное действие не произвело эффекта, скорее всего, они просто не поняли, отчего их соплеменник, царапая и выдирая окровавленную шерсть на шее, хрипит и валится на камни.

Взгляд вернулся на своё прежнее место. И вовремя.

Бросок!

Копьё вождя ударилось в монолитный камень скалы. Кремниевый наконечник высек из него искры и лёгкий дымок. Копьё, пущенное умелой рукой, летело мне в голову. Но что там какое-то копьецо для того, кто без труда крутит «маятник»… Увернулся. И освободил левую руку, вдвинув «гарпию» в ножны.

Они уже оба взобрались на валуны, но второй остановился. Замер, наблюдая, как вожак решительно спрыгнул вниз и упругими шагами, раскачиваясь из стороны в сторону, приближается ко мне. При этом «господин Первый» одновременно немного приседал и снова выпрямлялся, но ни на секунду не спускал с меня запредельно злющих буркал. Второй по-прежнему стоял недвижимо. Вот урод! Да ведь он уступает вожаку право на поединок. У-у, симпатичный ты мой…

Значит, поединок.

Вождь недолго «хавал» меня взглядом. Я даже чуток прозевал первую фазу его атаки. Он кинулся на полудвижении вниз, когда при раскачивании приседал вправо. Его атакующий стиль напоминал нырок к земле, немного в сторону от меня, и тут же изгиб всего тела влево. Целился он в мой коленный сустав, причём сбоку, в сухожилия.

И быть бы мне для начала калекой. Для начала – в первые мгновения перед более тяжкими увечьями. Фаза вторая… Мелькнули цепкие руки, лязгнули челюсти. И ухватили только воздух.

Я прозевал лишь первую фазу.

Я всё-таки успел сделать прыжок вперёд с кувырком. И, пройдясь спиной по неласковым камням, успел вскочить и развернуться раньше, чем противник просёк – где я. Но длилось его замешательство не более мгновения.

Вожак среагировал поразительно быстро. Гораздо быстрее, чем я ожидал. И вот он опять стоял от меня в трех шагах и на полном серьёзе готовился к дублю номер два. Весь этот «обезьяний цирк» становился более чем непредсказуемым и потому чрезвычайно опасным.

Мне никак не удавалось приспособиться к его движениям. За их угловатостью крылась рациональность и стремительность дикой природы. И напористо рвущиеся, ничем не сдерживаемые агрессия и мощь!

Я решил пока что обойтись без оружия – раз уж поединок равных. Но, как ни крути, баланс для меня при данном раскладе – «минус один». Руки-то у нас обоих в комплекте, однако он всё-таки вдобавок вооружён зубами. Ещё какими! И в отличие от меня – он умел ими УБИВАТЬ. Я же, в основном, только тщательно пережёвывать пищу, как меня с детства учили дяденьки доктора.