— Что случилось? — взволнованно спросила Кристина.

Белый волк никак не отреагировал, и девушка сама подняла наверх глаза. Картина изображала троих мужчин, вид которых вызывал у Кристины легкий ужас. На старом портрете в центре композиции сидел мужчина на золотом троне. Его красные глаза откровенно пугали. Справа от него стоял Гелиард, именно Гелиард, а не кто-то иной, облаченный в черную мантию, а слева в белой мантии стоял Даймар, только волосы у него были не белые, а золотистые и никаких волчьих ушей не было.

Девушка только пораженно выдохнула.

— Не может быть, — прошептала она.

— Может, — тихо ответил Даймар.

Он сидел на полу в человеческом облике, скрестив ноги. Длинная майка делала эту позу вполне приличной, хотя сам полувойлак о приличиях не думал.

— Я только слышал о них. В центре сам Канхар Маригад — первый и единственный император Эминара, — продолжал он.

Этого человека, в облике которого ничего кроме глаз запомнить было просто невозможно, Даймар уже видел на одном из портретов и много читал о нем в детстве.

— Он был императором? — удивилась Кристина. — Разве он не был злым магом, который пытался заполучить силу всех миров?

Одно с другим у девушки в голове просто не вязалось, да и мужчина перед ней не казался злым, скорее напротив мудрым, могущественным, но при этом добродушным.

— Он объединил все магические королевства, а после него они вновь распались, — пояснил Даймар. — Все что известно о Канхаре всегда было довольно противоречиво, мой предок Дэйвел Крайд писал о нем, как о сильном и мудром человеке, лишенном тщеславия.

— Это он на портрете?

Даймар кивнул. Роберт говорил ему множество раз, что он очень похож на Дэйвела, но беловолосый мальчишка не верил, а теперь, впервые видя предка, убеждался в правдивости этого заявления. Дэвел Крайд на портрете выглядел как улыбчивый мальчишка, хотя в действительности был великим магом, отдавшим свою жизнь в битве с изменившимся другом. Ему тогда не было и сорока, что для магов, живущим до двух столетий, было слишком мало.

— А рядом? — спрашивала Кристина, все еще не веря, что рядом с тем самым Канхаром, из-за которого видимо все и началось, с которым явно было связанно все происходящее, стояли копии знакомых ей людей. — Это предок Гелиарда, верно?

— Гейлен Эмадас, — подтвердил Даймар. — Когда-то наши роды были союзниками во всем.

— А потом? Эмадасы ведь сбежали от какой-то войны? Они бросили твоих предков?

Даймар отрицательно покачал головой, не сводя глаз с портрета. Ему отчаянно казалось, что он знает Канхара лично, просто не может вспомнить. Перед глазами был художник, писавший этот портрет. Он почти слышал ворчание Гейлена.

— Когда-нибудь это может стать единственным, что останется от нас, — произнес Даймар вслух и тут же нервно мотнул головой.

Ему не нравилось происходящее.

— В этом доме есть тайники, — сообщил он глядя в пол, — один из них прямо за этим портретом.

— Что? — почти испуганно переспросила Кристина.

Она смотрела на Даймара, что упирался в пол руками, хмурился и настороженно поворачивал уши из стороны в сторону, словно чего-то опасался.

— Ты хочешь… Даймар, нельзя же! — почти вскрикнула Кристина.

— Знаю, — прошептал последний Крайд, — но я должен. Мы потом скажем об этом Гелиарду, но сейчас я должен забрать оттуда кое-что … свое.

Больше ничего не говоря, Даймар сделала шаг рукой, но пола вновь коснулась волчья лапа. Он приблизился к картине, обнюхал ее, зацепил край носом и скинул огромный портрет на пол, оголяя стену.

Кристина взвизгнула и отскочила, боясь, что огромная деревянная рама просто убьет ее, но накренившись, портрет вдруг уменьшился, рама и вовсе исчезла, а на пол упал небольшой кусочек холста, на котором было крохотное изображение. Только подобие металлических уголков осталось на стене, напоминая о прежних размерах картины.

Пока Кристина удивлялась, Даймар обнюхал стену, нажал на один из камней, а когда открылась ниша, запрыгнул в нее. Внутри обнаружилась большая черная тетрадь, вернее ее подобие из пожелтевших растрепанных листов, прикрытое толстыми кожаными листами, заменявшими обложку. Она пахла домом, Робертом и им самим. Она пахла семьей Крайд и от этого Даймара немного тошнило. Рядом с тетрадь лежали какие-то шкатулки, от них пахло золотом, и полувойлак совершенно не хотел иметь с ними дело. Обнюхав все, он осторожно взял тетрадь зубами и спрыгнул вниз. Боясь повредить, он осторожно подал ее Кристине. Девушка легко приняла ее, совершенно не смущаясь присутствия огромного зверя. Даймар же вновь нажал на камень. Ниша закрылась, а затем небрежно швырнул в сторону стены маленький холст. Тот внезапно замер в воздухе, снова увеличился и застыл. Огромная рама постепенно появилась вновь.

Кристина испуганно сглотнула, то, что для Даймара было простой бытовой магией, для девушки было похоже на безумие.

Не замечая ее удивления, Крайд обнюхал пол и осторожно пошел вверх по лестнице.

— Куда ты? — поспешно спросила Кристина. — Идем назад. Нас ведь могут увидеть.

Но Даймар ее не слушал. Он хотел попасть в кабинет старшего Эмадаса, потому что чувствовал, что Гелиарду нужна будет помощь, просто знал, что темный без светлого не сможет справиться.

Гелиард молча следовал за отцом. Он давно знал о своем сходстве с предком, поэтому даже не обратил внимания на портрет, проходя мимо. Поэтому он так и не заметил сходства Даймара с древним Крайдом. Просто мужчина не помнил лица Дэйвела и странности не замечал, думая совсем о другом.

Он заранее начинал хмуриться, как только зашел в отцовский кабинет.

Эта огромная комната с мебелью из красного дерева должна была принадлежать ему, но Гелиард почти ненавидел это место, чувствуя тошноту от иллюзорности величия. Осознание того, что его дом в действительности тень в чистом поле, не позволяло ему быть таким же надменным, как его отец, что теперь с гордым видом сел за стол.

— Итак, что ты натворил с ключом? — спросил старший Эмадас.

Звали его Алексеем, да и по паспорту он был Эмад, а не Эмадас, но все в этом доме обязаны были именовать его Господин Арбадом, только Гелиард не собирался соблюдать глупые правила.

— Что ты знаешь о Кристэль? — спросил он, опираясь руками о стол и откровенно игнорируя вопрос отца.

Все это время Гелиард отчаянно чувствовал, что имя ведьмы кажется ему знакомым, но списывал все на созвучность с известной ему Кристэной.

Алексей Эмад нахмурился.

— Впервые слышу это имя, — прошипел он, — к тому же соблюдай приличия…

— Мне не до приличий! — признался Гелиард.

Он снял медальон и, положив на стол, открыл, показывая отцу алый камень.

— Сейчас в этом мире находится Даймар Крайд, последний из Крайдов. Он украл слезу Канхара под действием какой-то магии и потерял здесь, а ее, судя по всему, забрала эта самая Кристэль, к тому же ключ стал красным, что говорит… ты сам знаешь о чем!

— О том, что ты негодный хранитель!

Арбад схватил открытый медальон, но Гелиард со всей силы сжал его руку.

— Ты не можешь его отобрать, — прорычал он, впервые отчаянно чувствуя свою связь с алым камнем.

Прямо сейчас камень требовал возвращения к его груди, вызывая томительную боль в сердце.

Два мага внимательно смотрели друг другу в глаза.

— Я уверен, что камень красный из-за тебя, ты прекрасно знаешь, что часть Канхара в крови Эмадасов, и если они не используют истинную магию…

— Не неси чушь! — перебил его Гелиард, сильнее сжимая запястье отца. — Это сказка, выдуманная нашими предками, чтобы объяснить весь этот пафос с замком. Ключ резонирует со слезой, вот в чем истинная проблема!

Арбад отпустил медальон.

— Ты уверен? — спросил он серьезно.

— Как ты думаешь, появился бы я на пороге этого дома, если бы не был в этом уверен?

Гелиард спешно закрыл медальон и снова повесил его на шею, расположив на, пряча при этом под рубашку. Ноющая боль сразу утихла.