Небо дышало зноем, над Славеном-градом повисла полуденная дымка, смешанная с желтой пылью немощеных дорог, сбегавшихся к громкоголосому рынку. Сегодня, отчасти из-за жары, отчасти из-за проверок, устроенных новым градоправителем, многие были не в духе. Даже стражники на городских воротах казались особенно угрюмыми и едва кивнули в ответ на звонкое приветствие, произнесенное с улыбкой:

– Добрый день!

Ведьмочку с выселков знали многие, особенно те, у кого в кошельке часто бывало не столь уж много золотых монет, чтобы идти за советом и лекарствами к дипломированным магам. Выглядела ведьма вполне безобидно: невысокого роста и далеко не хрупкого телосложения, с гладкими черными волосами ниже лопаток и большими зелеными глазами на смуглом лице. Молоденькая, но пытавшаяся казаться старше и на редкость самоуверенная. Именно благодаря последнему качеству люди ей хоть немного, но доверяли: когда она заявляла очередному своему пациенту, что через три недели тот будет бегать, как молодая гончая, хотя сейчас едва-едва передвигает ноги до уборной, то человек верил ей настолько, что хворь сама готова была выпрыгнуть из тела, особенно если прогоняли ее ведьмиными травками да настойками.

– Как спина, Янес, уже не болит? – поинтересовалась ведьмочка у одного из стражников, обеспокоившись его мрачным видом.

Устало выдавив из себя подобие благодарной улыбки – благодарность-то была, а вот сил улыбаться – нет, бородатый мужчина заверил «госпожу ведьму», что все в порядке и ее лекарство помогло, почти сразу изгнав давно беспокоившие боли. Улыбнувшись напоследок и весело взмахнув юбкой, ведьмочка поспешила по широкой улице туда, где, несмотря на жару, шумел самый большой в этой стране рынок.

Здесь, среди рядов с разнообразными лотками, пестрящими всем мыслимым и немыслимым товаром, жизнь кипела всегда. Казалось, приди в город чума – и это не станет помехой для торговли. Но уж от этой опасности жители Славена были защищены градоправителем, который, в случае чего, за минуту справился бы с нашествием мора, – не зря ведь почетную должность правителя и охранника Славена-града всегда занимали самые лучшие маги страны.

С незапамятных времен маги правили всей Илмерией – одиннадцать человек составляли Совет Высших, еще тридцать три – Верховный Совет Магов, и если Высшие жили преимущественно в столице, отлучаясь разве по делам государства, то маги, входящие в Верховный Совет, часто занимали должности градоправителей. И под их управлением жители не боялись ни внезапного мора, ни вражеского нападения. Но, как и любую власть, магов не любили. Даже ненавидели. И часто вполне заслуженно, потому как любому человеку неприятно, если смотрят на тебя как на убойный скот да и обращаются не лучше, а порой и хуже. И хотя Верховные стремились удерживать всех, наделенных магической силой, от чрезмерно аморальных или жестоких поступков, жалобы в столицу приходили все чаще и пачками нераскрытых писем оседали где-то в огромных ящиках облюбованной пауками комнаты ведомства правительственной корреспонденции.

Славен-град находился в удобном и выгодном месте, на самом пересечении торговых путей, и потому жители столицы частенько съезжались сюда на торг, не дожидаясь, пока купцы-перекупщики довезут свой товар до Каяры, в несколько раз повысив цену. Народ по улицам сновал самый разнообразный, и в этой толпе было много куда более приметных людей, чем невысокая ведьмочка, сосредоточенно разыскивающая нужный ей товар. Наконец она остановилась перед прилавком и, скромно поинтересовавшись ценой травяного сбора из Южной Меркассы, тихо охнула. Продавец понимающе развел руками. Девушка долго еще разглядывала листочки и корешочки в тонких тканевых мешочках и открытых для обзора деревянных ящиках, потом купила немного ягод араккура и, внимательно пересчитав полученную сдачу, направилась дальше.

Кто-то толкнул ее локтем и, на ходу извинившись, тут же радостно поздоровался. Обернувшись, ведьмочка увидела высокого лопоухого парня с волосами цвета моркови и веснушками по всему лицу.

– Зара! Вот уж не ожидал! Что, за покупками?

Девушка показала ему маленький мешочек с ягодами.

– Здешние травы ничуть не хуже, – безапелляционно заявила она, – но иногда хочется слегка… поэкспериментировать.

– В смысле? Намешать чего-то странного и посмотреть, как оно все БУМ? – Парень старательно изобразил руками взрыв – благо по рассказам прислужников, которые становились свидетелями магических экспериментов, любой горожанин знал о последствиях неаккуратного обращения с сомнительными зельями.

Ведьмочка засмеялась, но тут же нахмурилась и строго погрозила пальцем:

– Никаких «бум» у меня не будет!

Она повернулась и неторопливо пошла через тканевый ряд. Ей нравилось ходить здесь, разглядывая переливы тамойского шелка или саравской парчи, паутинки разноцветного шифона и мягчайшую, но такую теплую шерстяную ткань. Однако покупали здесь только зажиточные горожане, ну да еще кое-кто из середнячков, когда представлялся праздничный случай. Правда, на наряд из подобного материала приходилось собирать иногда и больше года.

– Зара, эй, Зара! – Рыжий парень не отставал, настойчиво пробираясь через толпу вслед за мягко лавирующей среди покупателей ведьмой. – Тут сестра просила передать – а не зайдешь ли ты к ней? А-то живот прихватило, боится, как бы чего…

– Зайду, – бросила Эльзара, не оборачиваясь, – пусть ждет ближе к вечеру.

– Хорошо, передам! Спасибо! – И парень отстал.

Марк был едва не единственным, кто позволял себе разговаривать с ведьмой в таком тоне, называя ее по имени. И кому позволяла она. Да имя-то и мало кто знал, люди обычно величали ее «госпожа ведьма», что девушку вполне устраивало.

Возвращаться назад через рынок Эльзара не захотела: зачем травить душу разглядыванием таких недоступных диковин? Она купила в скромном ларьке отрез черной ткани на юбку и, выбравшись из толчеи, оказалась на широкой, вымощенной камнем улице.

Сначала ведьма удивилась, отчего здесь так много людей, но вскоре причина стала ясна: в дальнем конце улицы показалась свита нового градоправителя во главе с самим его светлейшеством Верховным магом. Зара поспешила отойти подальше и прижаться к стене, но, не удержавшись, приподнялась-таки на бордюр, а потом и на цыпочки, пытаясь разглядеть процессию.

Во власти магов было одно неоспоримое преимущество – война. Вернее, то, что вместо стравливания двух армий, состоящих из мирных крестьян и горожан, ничего не смыслящих в политике, Высшие первыми принимали бой. В последний раз, когда соседи бросили Илмерии вызов, Высшие – все одиннадцать – вышли против магов Сарганских и выиграли битву, но многие из них не выжили, и на вакантные места позвали лучших из верховных магов, попутно освободив их от других занимаемых должностей. Потому почти полгода назад у Славена-града сменился правитель, и так как он редко соизволял являться на люди, горожане еще не нагляделись на него и теперь вовсю глазели, стараясь рассмотреть с ног до головы или, если уж стояли где-то в дальнем ряду, у самой стены, полюбоваться хоть на его макушку.

Новый градоправитель был молод, вернее, казался таким, ибо разве разберешь у магов, где правда, а где одна лишь видимость? Выглядя лет на тридцать, он мог с таким же успехом оказаться и стопятидесятилетним юбиляром. Он неторопливо шел по улице, мало обращая внимания как на свиту, так и на глазеющий народ: высокий, с длинными, белыми, как молоко, волосами, спускающимися сплошной волной намного ниже пояса, под черными бровями – уж наверняка крашеными, решила Зара, – цепкий взгляд зеленых глаз. Лицо аристократической бледности, которую богачи считали красивой, а знахарка, она же лекарка, она же ведьма, – попросту нездоровой. И эту бледноту подчеркивал сочно-зеленый цвет широкой мантии, отделанной золотым шитьем. Вот эта мантия – единственное, что ведьмочке нравилось в облике нового градоправителя, да и не только в облике: Зара уже устала слушать и от стражи, и от знакомого владельца лавки, и от булочника Виттора, как допекли их маговы прислужники своими постоянными проверками, ревизиями, досмотрами: не так, мол, стерегут, не так пекут, не так торгуют… Хотя ведьмочка и считала, что с некоторыми лентяями, дрыхнущими ночью на посту у ворот, давно пора разобраться, но все-таки столь резкое вмешательство в жизнь города сочла перебором.