Все лишние вещи, лошадей и ослика, которого Эль явно хотела взять с собой, но не решилась, мы оставили на хранение в гостинице, в которой останавливались. Вот теперь и идем налегке вчетвером плюс Дрейк. Неделя пути пешком – совсем немного, мы уже прошли куда больше, а на обратную дорогу, как пообещала Эль, нам всем, даже темной, новых, эльфийских, лошадей дадут, а эльфийские кони – это совсем не те, которые у нас сейчас, другая порода, уже только ради них одних стоит прогуляться.

Трое светлых эльфов, одетых в какие-то непонятные балахоны неопределенного цвета, появились перед нами, как будто из ниоткуда – только что их не было, а теперь стоят. Я сразу, на всякий случай, встал между ними и Ларой – знаю уже, как светлые с темными друг на друга реагируют. Странно, но Эль, похоже, собиралась сделать то же самое. Однако троица ни на кого, кроме самой светлой, внимания не обращала. Немного постояли, потом один из них заговорил на эльфийском, но это был какой-то неправильный эльфийский – я его не понимал, а только улавливал знакомое звучание слов. Когда вышедший вперед произнес свою речь, все трое как-то замысловато поклонились сникшей эльфийке, после чего сделали шаг назад и опять как бы растворились в воздухе. Магия, причем демонстративно-пренебрежительная, Эль, между прочим, тоже глаза отводить может, не так явно, как эти, но может.

Смотрю на застывшую Эль, а у нее слезы по щекам катятся, и на лице выражение обиды, досады и почти отчаяния. Что эта троица себе позволяет, как они вообще посмели мою ушастую обидеть? Пытаюсь ее расшевелить, но не получается, она словно где-то в другом месте. Может, поцеловать? Расшевелить, наверное, получится, но реакция может быть непредсказуемой. Обнимаю светлую и трусь о ее щеку своей. Помогает, Эль начинает постепенно возвращаться.

Это несправедливо! Как они могли со мной так поступить? Я ведь не нарушила ни одной глупой традиции. Подумаешь, темную не только не убила, но еще и в команду пригласила, нет такого правила, которое бы это запрещало. И про гномов, кстати, тоже нет. И то, что свою ветвь эльфийского Древа Жизни человеку на герб отдала, тоже мое дело – за кого хочу, за того замуж и выхожу, хоть формально, хоть по-настоящему. Избранная я, в конце концов, или нет?

Когда меня в эльфийском посольстве приняли довольно прохладно, совсем не так, как должны принимать Избранную, я пускай и обиделась, но вполне осознавала причину. Слухи о том, что Избранная путешествует в компании человека, гнома и темной просто не могли не дойти до эльфов, на это и надеяться было бы глупо. А уж о том, что я отдала принадлежащую мне по праву ветвь Древа Жизни человеку и тем самым вышла за него замуж – эта новость магическим путем разнеслась по всем королевствам – людским и эльфийским. Но там, в посольстве, не было и намека на возможные последствия, и я не могла ожидать ничего подобного. Восприняла это как реакцию старого столичного сноба на глупую выходку девчонки из провинции. Завершила бы Великую Миссию, и ни один эльф не посмел бы меня ни в чем упрекнуть.

Теперь и не посмеют – ни мне что-либо в упрек сказать, ни обо мне. Запретить закончить Великую Миссию мне никто не может, и хотели бы, а не могут – так эти трое архимагов сами и сказали. Могу гордиться – ко мне теперь в качестве посыльных меньше чем архимагов не отправляют – то-то ни я, ни темная не почувствовали их присутствия. В Первый лес меня пропустят, потом я повторю клятву Древу Жизни, после чего будут большой пир и бал в нашу честь и Великая Миссия завершится. Сразу после этого меня объявят отверженной, по сути, уже объявили, а Миссия теперь всего лишь формальность. И ни один светлый эльф ни мне, ни обо мне не скажет больше ни слова. Меня для них просто не будет. Если бы могли, то объявили бы заодно и изгнанной, но не могут, правила не дают. Изгнанной Избранная может стать только в случае невыполнения Великой Миссии, а вот про отверженных там ничего не сказано. Не только я, но и против меня может быть использовано то, что никто не додумался запретить. Но я этим святошам еще отомщу! Непременно отомщу, они еще не знают, что я могу сделать, все предыдущее просто покажется невинной шуткой маленькой девочки.

Чувствую, что меня кто-то обнимает. Это Дим – мой человек. И я уже знаю, как буду мстить.

– Дим, помнишь, ты мне обещал в Первом лесу вести себя прилично? – спрашиваю я у него.

– Помню, и от обещания не отказываюсь.

– Так вот, можешь о нем забыть, веди себя как обычно.

– Я всегда знал, что Эль нравится, когда я ее ушастой называю, – обращается Ва’Дим к темной, – только она очень умело это скрывает.

– Вот примерно так, – говорю я, – и вообще, можешь делать все, что захочешь.

– Тебя целовать при посторонних тоже могу?

– Можешь.

Человек тут же пытается это проделать. Слегка отстраняюсь.

– Вот как в Первый лес войдем, тогда и сможешь, – говорю я.

– Все слышали?! – громко спрашивает Ва’Дим, но смотрит при этом на темную. – Как только пересечем границу этого самого леса, который Первый, я хочу, чтоб меня сразу предупредили об этом.

А ведь темная обязательно предупредит.

– Кстати, если делать все, что мне захочется, другие эльфы не захотят меня, как бы это сказать, немножко убить? – спрашивает человек.

Они-то захотят, обязательно, но после того, что я собираюсь сделать, не смогут. Решаюсь и делаю то, что нужно.

Эль вдруг выскальзывает из моих объятий, становится на одно колено и протягивает мне свой меч рукоятью вперед. Гном с темной очень удивлены.

– И что мне теперь делать? – спрашиваю я их.

– Или взять, или отказаться, – отвечает Лара, – советовать никто не вправе.

Пожимаю плечами и беру меч. Эль встает, забирает свой клинок и кланяется:

– Мой лорд, жду твоих приказов.

– Вообще-то я князь, причем совершенно официально. Или уже забыла, как сама княжеский герб подтверждала?

– Как скажешь.

Я было хотел спросить темную, что все это значило, поворачиваюсь к ней, а она уже тоже на одном колене стоит и меч мне протягивает. Беру и у нее.

– Мой князь, жду твоих приказов, – говорит она, поднявшись и забрав у меня свой меч.

– Первый мой приказ – рассказать, что все это было, начиная с тех трех эльфов.

– Это были очень сильные маги, скорее всего, архимаги, иначе объяснить то, что их присутствие не ощущалось, пока они сами не захотели, не могу, – начинает рассказывать Лара. – Посланы советом жрецов Древа Жизни, чтоб сообщить, как Эледриэль неправильно поступила, связавшись с нашей плохой компанией. Оказывается, мы все, даже гном, оказываем на нее дурное влияние. Запретить окончить ее Великую Миссию ни ей, ни нам они не могут, но сразу после она будет объявлена отверженной.

– Это так плохо? – спрашиваю я.

– Очень, но в ее случае получается необычное сочетание статусов, с одной стороны, Избранная, выполнившая Великую Миссию, что у светлых дает массу привилегий, а с другой – отверженная, с которой никак не станет общаться ни один эльф.

– А потом, – продолжает после паузы Лара, – ты принял у нее вассальную присягу, со всеми долгами, кроме финансовых.

– А это еще зачем ей понадобилось?

– Подозреваю, что светлая хочет отомстить своим жрецам за несправедливость, а они действительно поступили несправедливо, и превратить Первый лес в, как ты любишь говорить, балаган, чтоб надолго запомнили и очень долго о ней потом говорили, несмотря на то, что она отверженная и ее как бы и не было никогда. А вместе с вассальной присягой она передала тебе свои привилегии, как Избранной, так что теперь ты действительно сможешь там делать почти все, что вздумается, без серьезных последствий как для себя, так и для нее. Эледриэль хуже все равно уже не будет, а тебе, как я успела понять, такие высокие материи, как презрение эльфов, безразличны.

– С Эль все понятно, ну а ты зачем мне дала такую же присягу?