По истечении семи дней император хватился Вергилия и стал гадать, куда тот мог подеваться. А Вергилий, убитый доверенным слугою, лежал тем временем в бочке в замковом подвале. Надумал тут император спросить слугу Вергилия, как поживает его хозяин. Так он и поступил, ибо знал, что этого своего слугу любит Вергилий больше всех людей на свете. Слуга на вопрос императора ответил так:

— Всемогущий господин, прости мою смелость, но я не знаю, где он, ибо вот уже семь дней не видел я моего хозяина. И куда он отправился, я тоже не ведаю, ибо на этот раз он отказался взять меня с собой.

Император, выслушав его ответ, рассердился и сказал:

— Лжешь, окаянный вор, говори сейчас же, где твой хозяин, а не скажешь, так я велю предать тебя смерти.

Слуга испугался и молвил:

— Всемогущий господин, семь дней назад пошел я с ним в его загородный замок, но он вошел туда один, а я отправился назад.

Тогда император приказал:

— Веди меня в тот замок.

И они пошли. Приблизились они к воротам, а внутрь войти не могут: цепы молотят как одержимые. Говорит тогда император:

— Останови их. Слуга отвечает:

— Я не знаю как. Император молвит:

— Тогда готовься к смерти.

Остановил тогда слуга цепы, и император со своей свитой тут же вошел во дворец и приказал обыскать все углы. Долго они искали, прежде чем Добрались до подвала, где над бочкой с телом Вергилия горела неугасимая лампада. Тогда спросил император у слуги:

— Кто осмелился убить хозяина твоего, Вергилия?

Слуга молчал. Великий гнев обуял тогда императора, выхватил он меч и отсек слуге голову. В ту же минуту выскочил из бочки голый младенец, трижды обежал ее кругом, повторяя:

— Проклят будь день и час, когда ты явился сюда, — и исчез, и никто его больше никогда не видел.

А Вергилий так и остался лежать в бочке, мертвый. Очень горевал император о смерти волшебника, горевали и его родные, и ученые, а особенно те, что жили в Неаполе, ибо Вергилий этот город основал и превратил в один из самых известных и почитаемых городов на свете. Хотел было император забрать себе сокровища Вергилия, да не нашлось смельчака, который отважился бы войти в замок, охраняемый медными людьми с железными цепами. Так и остались сокровища Вергилия в подвале. Вергилий сделал и много других вещей, описать которые в этой книге не хватило места. И да не пропустит (Господь) в бесконечной милости Своей наши имена в книге вечного блаженства. Аминь.

Таков был конец Вергилия и всех его многочисленных подвигов.

Большинство людей придерживаются мнения, что Бэкон родился на западе Англии в семье богатого фермера. Отец отдал мальчика в учение к городскому священнику, но не для того, чтобы он сделался монахом (как впоследствии и произошло), а лишь для того, чтобы ребенок получил меру понимания, необходимую для управления состоянием, которое он должен был со временем унаследовать. Однако юный Бэкон оказался до того пригоден к учению, что священнику вскоре стало нечему его учить. Стал тогда мальчик просить пастыря, чтобы тот уговорил отца отправить его в Оксфорд, дабы те крохи знаний, которые ему удалось собрать, не пропали даром. Учитель с охотой взялся просьбу ученика исполнить. И вот однажды, повстречав фермера, священник заявил, что Господь благословил его мудрым и подающим большие надежды сыном Роджером (таково было имя мальчика) и хочет, чтобы тот теперь тоже исполнил свой долг, воспитав сына так, дабы по всему было видно, как он благодарен Господу. А лучший способ для этого — дать сыну хорошее образование, ибо он, священник, занимаясь с мальчиком, обнаружил в нем задатки великого служителя Церкви. Старого Бэкона такие слова не очень-то порадовали (он надеялся, что сын его будет ходить за плугом да править лошадьми так же, как он сам всю жизнь делал), но, из уважения к священнику, он удержался от грубых слов, поблагодарил его за заботу и совет, однако же попросил больше с ним об этом деле не заговаривать. Он-де и сам знает, что лучше для него самого и для мальчишки, и так и намеревается поступить. На том они и расстались.

Придя домой, старик велел сыну показать свои книги. Когда ничего не подозревавший мальчик принес книги отцу, тот запер их в шкаф и хорошенько поучил сына кнутом, приговаривая:

— Мальчик, не бывать тебе священником и не годится тебе быть ученее отца. Когда сеять ячмень, а когда пшеницу, когда сажать бобы, а когда горох, можешь ты теперь прочесть в альманахе. Что до продажи зерна и скота, я и сам научу тебя, где и когда выгоднее всего это сделать, ибо я помню все рынки и ярмарки наизусть не хуже, чем сэр Джон, наш священник, помнит мессу. Дайка мне лучше вон тот кнут, да я научу тебя, как с ним обращаться. Это тебе будет полезнее, чем латынь. Молчи и делай, что тебе говорят, а не то раньше, чем начнется следующая месса, узнаешь, как тяжела моя рука в гневе.

Молодой Бэкон решил, что отец поступает с ним несправедливо, но смолчал, однако через несколько дней сбежал из дому и направился в монастырь, находившийся милях в двадцати от его родной деревни. Там мальчика приняли с охотой, и он продолжал учиться и вскоре так прославился, что его послали в Оксфорд, где он много лет изучал тайны природы и искусства, пока не овладел ими настолько, что не только Англия, но и весь христианский мир восхищались им.

Однажды король, будучи в Оксфордшире в гостях у одного благородного человека, изъявил желание увидеть знаменитого монаха, ибо неоднократно доводилось ему слышать о чудесах, которые тот творил благодаря своему искусству. Послал он за ним человека с приказанием явиться ко двору. Брат Бэкон учтиво поблагодарил короля через его посланника и передал, что находится всецело в распоряжении его королевского величества и не замедлит нанести ему визит.

— Но, — добавил он, обращаясь к посланнику, — умоляю вас поторопиться, ибо может случиться, что я окажусь при дворе на два часа раньше вас.

Джентльмен отвечал:

— При всей вашей учености, позвольте мне вам не поверить, ибо ученые, старики и путешественники частенько сочиняют небылицы, пользуясь невежеством остальных.

На что брат Бэкон возразил:

— Для усиления вашего доверия к моим словам мог бы я сейчас показать вам девушку, с которой вы в последний раз делили ложе, но не стану, ибо тороплюсь.

Джентльмен продолжал сомневаться:

— Второе обещание так же лживо, как и первое. Хотел бы я, чтобы вы исполнили хоть одно, просто так, ради забавы.

Монах отвечал:

— Не пройдет и четырех часов, как сбудутся оба, так что поспешите.

— Не сбудутся, — заявил джентльмен, — резвость моего коня тому порукой.

И с тем уехал. Но свернул, как видно, куда-то не туда, ибо пути ему было всего три мили, а скакал он целых три часа, так что брат Бэкон предстал перед королем раньше посланника.

Король принял монаха сердечно и сказал, что давно уже искал с ним встречи, ибо хочет, чтобы тот предсказал ему его судьбу. На что брат Бэкон отвечал, что молва его оболгала, приписывая ему достижения куда большие, нежели те, которых он добился своими скромными занятиями, и что, по его мнению, у науки есть множество сынов куда более достойных, чем он. Король похвалил его за скромность, сказав, что ничто так не портит человека истинно мудрого, как хвастовство, но попросил не принижать сверх меры значение собственных занятий, а лучше показать ему и королеве свое искусство.