Наступившая пауза показалась ей вечностью. Наконец Майлз тяжело вздохнул и отпустил ее.

– Так вот оно что, – прошептал он еле слышно.

– Ну? Так этого достаточно или нет? – нетерпеливо переспросила Патриция.

То, что она услышала, сразило ее наповал.

– Да, более чем достаточно. Коль скоро ты чувствовала себя настолько незащищенной, что смогла этому поверить... Но так или иначе, ты слишком мало любила меня, чтобы доверять. – Он подошел к окну. – Как ты выразилась, «тебе сообщили». Кто это мог быть?

– Бабушка говорит, что я получила анонимное письмо. Оно было вложено в дневник, найденный в моей машине.

– Так она все это время была в курсе? – Да.

– Старая ведьма, – выругался Майлз. – Никак не может удержаться, чтобы не влезть в чужие дела, чтобы перекроить на свой лад жизнь других людей. Он помолчал. – Что именно она тебе сказала?

Патриция воспроизвела бабушкин рассказ, наблюдая, как физиономия Кейна приобретает мрачный оттенок предгрозового неба.

– Примерно за неделю до того, как ты пропала, я тоже получил письмо... от старой приятельницы. Она сообщала, что попала в трудное положение, и просила о встрече. Мне не очень понравилась эта идея, но не было возможности связаться с ней, чтобы отказать. К тому же нас действительно кое-что связывало в прошлом, и с моей стороны было бы свинством, как минимум, не выслушать ее. – Майлз перевел взгляд на Патрицию. – В конце концов, разве любовь, озарившая всю мою жизнь, должна заставить забыть о старой дружбе?

– Дружбе?!

– Ну хорошо. Бывшей любовнице, если угодно. – И много их у вас?

– Во время нашей встречи выяснилось, – продолжал Майлз, пропустив ее слова мимо ушей, что она тоже получила письмо, якобы от меня, с приглашением на прощальный ужин по поводу предстоящей свадьбы. Эдакий ностальгический вечер воспоминаний, – мрачно пошутил он.

– И вы ничего не заподозрили? – удивилась Патриция.

– Я решил, что это часть какой-то интриги. Поэтому постарался не затягивать встречу и просто-напросто улизнул после ужина..

– Как вы думаете, могла она послать анонимку мне?

– Откуда мне знать? – Он сердито передернул плечами. – У меня тоже хватает врагов. Бизнес есть бизнес. Женившись на тебе, я приобрел бы несравненно больший вес в Сити. Стало быть, в интересах моих конкурентов было придумать и разыграть некую комбинацию с целью расстроить наш брак. Что им и удалось, – с горечью добавил он.

– Но как они узнали о вашей связи с этой женщиной?

– Это ни для кого не было секретом. Мы тогда оба были свободны, скрывать нам было нечего. – Он сделал нетерпеливый жест, на мгновение напомнивший Патриции о Жане-Луи. – Но мы порвали задолго до того, как на сцене появилась ты, и больше не виделись.

– Вы расстались друзьями?

– Почти, – не без грусти подтвердил Майлз. – Она начала всерьез привязываться ко мне, а я обнаружил, что не могу платить ей взаимностью.

– Не могла ли она учинить все это из чувства мести? Отвергнутая женщина способна на все.

– Может быть. И я намерен разобраться в этом, – подчеркнул он.

Патриция секунду смотрела на него, размышляя.

– Не стоит, – сказала она наконец. – Какое это теперь имеет значение?

– Тебя довели до отчаяния, я больше года жил, словно в аду, и теперь мы должны оставить все как есть?! – рассвирепел Майлз. – Нет уж!

– Вижу, что из этой переделки вы вышли с потерями. – В голосе девушки звучала насмешка. – Но я извлекла из этой истории большую пользу. Моя жизнь здесь состояла из одних ограничений и была невыносимо скучна. Эта бабка-цербер, жених, которому я не доверяла, подозревая, что нужна ему только как средство умножить свои капиталы и влияние... да к тому же оказавшийся порядочным бабником... – Патриция следила за реакцией Майлза на каждое ее слово и с мстительной радостью предвкушала гримасу боли, которой должно было исказиться его лицо. – Так что, если хотите, докапывайтесь до истины, но оставьте меня в покое.

Она уже собиралась уйти, но он схватил ее за плечи и прижал к двери.

– Откуда в тебе этот изощренный садизм? – в отчаянии взревел он.

Ошарашенная этим грубым натиском, Патриция посмотрела ему в глаза. Впрочем, страха она не чувствовала.

– Быть может, это были вы? – подлила она масла в огонь. – Когда мужчину боготворишь, а в ответ получаешь ложь и предательство – это может многому научить. – В ее зеленых глазах вспыхнул вызов. – Возможно, я и была когда-то кроткой и ранимой, но той девочки больше нет. Я могла благоговеть перед вами, но сейчас избавилась от розовых очков и убедилась, что вы такой же, как и большинство мужчин. Я вижу вас насквозь.

– Я был искренним с тобой. – Его глаза гневно сверкнули. – И не моя вина, что ты сотворила из меня кумира. Я старался говорить с тобой на равных, обеспечить душевный комфорт... Но миссис Шандо постаралась вбить тебе в голову полный комплект замшелых представлений о браке... J1: о мужчинах. Я же человек, Патриция, и многое в жизни повидал.

– В том числе и женщин!

– Да, конечно. Я не святой. – Патриция попыталась оттолкнуть его, но Майлз не отпускал ее. – Нет, ты меня выслушаешь. Ты была очень юной и впечатлительной. Ты ждала принца из волшебной сказки, и письмо разбило твою хрустальную мечту. Я тебе очень сочувствую. Но неужели до тебя не доходит, насколько трусливым был твой выбор бежать, не разбирая дороги, вместо того чтобы побороться за себя? Понимаю, тебе было очень больно, но ты задумалась хоть на минуту, какую боль причиняешь тем, кто тебя любит? – Не дав ей раскрыть рот, он пренебрежительно воскликнул: – Куда там! Ты была слишком занята собой, чтобы вспомнить еще хоть об одной живой душе. Так, может, в тебе всегда дремало это безжалостное эгоистичное существо?

Патриция выслушала этот монолог с каменным лицом.

– Вы пытаетесь достучаться. до моей совести, как будто я помню, что чувствовала в те дни. Но я могу лишь догадываться об этом. Кто знает, письмо ли стало причиной ненависти к вам или что-то совсем другое?

– Но ты точно знаешь, что ненавидела меня.

Голос Майлза стал хриплым.

– Да, – медленно кивнула Патриция. – Не знаю, почему, но с момента нашей встречи в Париже я почувствовала особенную неприязнь к вам. – Помедлив секунду, девушка продолжала: – Вы обвиняете меня в бесчувственности, в том, что я нанесла вам рану, презрев вашу любовь ко мне. Но, не будь у меня сомнений в подлинности вашего чувства, неужели я так легко отказалась бы от вас? Своим безразличием вы подтолкнули меня. А что касается моей бабушки, то ее вообще невозможно ранить.

– Да ты просто слепа! Старуха обожает тебя. Да, была строга к тебе, но делала все, чтобы защитить, уберечь от ошибок. И ее сдержанность не означает, что она не любит тебя всем сердцем.

– Какая странная любовь! Тебя держат на коротком поводке, формируют твою жизнь, как декоративный куст, изолируют от родителей... – В голосе Патриции послышалась горечь. – По-моему, это нелюбовь, а какой-то диктаторский режим.

– Ты успела составить необыкновенно точное представление о том, как тебя воспитывали, – признал Майлз, кладя руку на ее плечо.

– Вас это удивляет? Любой мало-мальски соображающий человек без труда раскусил бы эту женщину. – У нее вырвался короткий смешок. Видимо, я никогда не осмеливалась ей перечить, но сегодня у нее просто челюсть отвисла!

– С тобой не соскучишься, это точно.

Его голос звучал сухо и желчно, рука напряженно замерла на плече девушки, прожигая своим теплом тонкий свитер. В памяти Патриции всплыла минувшая ночь и безжалостный поцелуй Майлза. Полуобернувшись, она долго вглядывалась в это симпатичное лицо с правильными чертами, в красивые очертания рта.

– Пожалуйста, отпустите меня, – слегка заикаясь, попросила она.

– Прошу прощения. – Он с усмешкой убрал руку.

– Мне нужно спросить вас, – не обращая внимания на мрачный сарказм этих слов, продолжала она. – Мы спали друг с другом?.