- Ни фиги подобного, ни финика, ни маслинки, - отнекивался Степан. - Ничего Ник не видел и никого. И никакую. А мне не положено - не мои проблемы, не мои видения.
- Ты гонишь, доктор!
- Нет, больной, я торможу, - улыбнулся изумленному легату парнишка. - Ты сам-то их видел? Не тех, кто двое последними исчезли, а тех - которые над тобой шушукались.
И вот здесь Леша присел на измену - ничего себе заявочки. А он ни сном, ни духом, и профукал все главное - непорядок и скандал в благородном семействе, и дочка на сносях, а все соседи девственницей её считают.
- Ты меня не томи, и не дури, я потерял сознание, и рука меня подвела, - честно признался Зубриков. - Что за «двое» надо мной шушукались?
- Нет, Альоша, не впутывай меня, это твои серьезные дела. Только твои. Я с Ринатом Галимардановичем много чего видел. Понимаю многое. И знаю многое, - улыбнулся Зубрикову друг и ученик. - Одна из них что-то с твоей руки, с запястья сняла, ткань, ленту, вот и раскручивай сам это дело, раз сам себе накрутил такого.
- «Альоша», - передразнил его легат. - Болван никчемный, неужели трудно сказать «А-лё-ша»? Отчество Рината вон выговариваешь.
- Получишь по башке с мое, и не такое выговоришь, - рассмеялся Стефан.
- Николашку позови, я понял важное, будем думать серьезно, думать будете, пока я отрублюсь.
- Николас, к командиру, - громко приказал доктор.
Ник сразу оставил работу и подошел быстрым скользящим шагом ловкого кота.
А Лешка собирался с мыслями, которые вдруг стали ясными и прозрачными. И он не в лучшем свете предстал перед своим требовательным взглядом. Он понял, что нечего ему в Венеции делать. Вот нафига ему лично миланская кампания? Карманьола все сделает грамотно - будет вытягивать деньги и никаких резких телодвижений.
Торчать прорабом при постройке Ла Скалы - глупо и неинтересно.
Войнушка вообще была ни о чем: ни опыта, ни прикола, никаких бонусов. И смутно теперь он понимал - всё много важней и страшней, даже ужасней с этой Землей.
Глава 15 Ой, что будет... Алексей Зубриков
И Леша отчетливо и ясно понял, что он дурак - ему линять надо, а как? Чего он достиг? Да - закрепился в Венеции, с неплохими перспективами для существования. Основал касту фаворитов Смерти - это интересно, это потешно. Втемяшил в головы либрадоро идею постройки гранд-театра - это здорово! Вот театр это сплошные расходы, это миллионы дукатов в год расходов из казны Венеции - а прибыли несущественные, прибыли скорее прибудут в плане удовлетворения тщеславия, но не в материальном плане, хотя ремесленники хорошо поднимутся, им полезно участвовать в больших проектах. Вообще, идея основания и финансирования развлекательного центра настолько дебильна, что купиться на неё могли только те, кто уже многие года не менее дебильно спускают деньги на финансирование своих куртизанок!
Другое дело, что Леша честно признал: ему категорично нельзя затевать долгоиграющие проекты, если он в любой момент намеревается сделать ноги. В Париже было хорошо: Катенька Валуа его быстро раскусила, и с другими он разыграл карту агента Атлантиды. А в Венеции так было нельзя - слишком сильна, чтобы пойти на контакт с атлантом, а агента атлантов Совет бы просто удавил в темнице.
Он влип! И ему срочно надо было придумать, как прикрыть свое исчезновение из Светлейшей. Допустим, на роль первожреца касты он Моро сподвигнет - там можно было парня убедить поработать - статус, внимание знакомых, не влияние, нет - просто уважение, которое дорого стоит в их кругу.
Но как убедить либрадоро в том, что Алю Пачино срочно требуется уплыть на пару месяцев в... куда-нибудь! Только бы подальше от Венеции. Вопрос. И Лешка сразу принялся искать ответ, привычным командирским способом, озадачил подчиненных:
- Дела такие, братцы, - начал тему Лешка. - Накосорезил я конкретно.
На сразу сделавшиеся серьезными, но ничуть не встревоженными лица ординарцев, он продолжил пояснять свое видение проблемы:
- Нам категорично нельзя затевать долгоиграющие проекты. Мы в любой момент должны быть готовы сделать ноги. И не потому, что мы болваны прокололись. Атлантида превыше всего. В любой момент мы должны быть готовы прибыть и служить. А в Венеции я влип, я не могу отчалить без вопросов и проблем, не потеряв лица. Катенька Валуа про меня всё знала сразу - я атлант, точнее при атлантах, и могу оставить её в любой момент. Она меня славно поимела. И остальные вершки и корешки в Париже знали свое и мое место - там все чисто вышло, хоть и быстро.
В Венеции мы враги первосортные. Раскрываться нельзя ни перед кем. А дело надо было делать. У нас в активе на сегодня несколько забот, в которые мы вляпались, я всех вляпал. Каста фаворитов Смерти. Проект Ла Скала. И война с Миланом, не наша вроде забота, но дело крупное, мы сейчас на него сработали, не корысти ради, а только пользы для.
Думайте, советники мои маломудрые, но отличающиеся умом и сообразительностью, только перьев вам не хватает, говорунам общипанным.
- А чего думать-то? Какие проблемы? Я не понял, - честно и сразу выдал свое мнение Николас, скорчив мордашку простого человека, который сунул в рот невиданное ранее лакомство, навроде фисташки, и теперь вот пытается сообразить: «А что это такое у меня во рту, оно вкусное, или нет?» - Ты ничего никому не должен и не обязан, легат. В задницу Венецию. Пошли отсюда хоть куда, хоть домой, хоть в Александрию. Чего-то меня тянет туда, надо бы там поразнюхать - мрачная ведь девочка эта Нерезза. Она сильная девочка. Чего-то они крепкое мутят там в Египте.
- Без тебя разберутся, там коммандеры легат-капитана Виктора собак съели, кошаков чтят и уважают, - фыркнул на это заявление Стефан. Потом кивнул головой. - Но он прав, Алекс. Кому она нужна эта Венеция? Наоборот - не надо никому ничего говорить. Не надо никому ничего раскрывать. Был Аль Пачино, да весь вышел. Вернется - будет тема для слов и всяких болтушек. Ты свободный человек, никому ты не слуга и нет власти над тобой. Ты чего?
- Так проекты! Вы чего? А Каста и Ла Скала, - завопил во весь голос Зубриков, не способный понять такой пофигизм и пренебрежение к делу.
Но парни только фыркнули. Они выглядели парочкой молодых людей, которые на самом деле, чистосердечно и простодушно не хотели признать какую либо значимость Серениссимы, она для них была забавным, опасным, но вполне ликвидируемым городком. Они жили Атлантидой. Они вдвоем при желании, не особо напрягаясь, могли уже стереть эту Венецию с лица земли - потому что это был всего лишь городок на паре островков, небольшой городок с населением в полторы сотни тысяч человек, да они его, не парясь, взорвать к Люцику были способны. И плевать им было на детей, женщин и стариков со старухами - и глаза такие чистые, добрые, хотя у Николашки глазки были прохладные, волчонок он был. А Стефан - красавчик, проныра и опаснейший парнишка, еще один мерзкий типчик из компании Лешки - он был человеком Средиземноморья, сразу не разберешь толком, откуда он, но он везде был свой: и в Греции, и в Италии, и в Пиренеях, и в Европе - но все же в нем черты чего-то южного угадывались. Лицо у него уже сталось холодноватым и чуть отстраненным своим выражением, циничности много он пережил. Хладнокровия и спокойствия в полной мере испытал Стефан - хирург это особый образ жизни, особый гуманизм, в глазах паренька был холодок, но нисколько не враждебный, а просто покойный и чуть усталый, словно он таит мысль: «Как же вы все меня достали, со своими болячками». У него была пара родинок над правой губой - хоть какой-то изъян на мордашке знойного красавчика. Зубриков в свою команду отбирал только красивых мальчиков - работа такая.
- Проекты, - фыркнул Ник. - А оно нам надо? Ты и без касты стариков либрадоро вокруг пальца обведешь и под наши дудки плясать заставишь. Подрастут парни - и что? Мы их всегда к рукам приберем, пустые они, мелкие.
- И то, - согласился с другом Стефан. - Ла Скала грамотно сделано. Это настоящий проект «Белый слон» - Только в Венеции такую дурь и можно было втюхать. Они же дикари, на куртизанок своих готовы золото швырять, такой же бред, как на театрон. Но красиво жить не запретишь. Вольно им беситься с жиру - пускай дуркуют, Атлантиде легче.
