Я немедленно выехал в Бутырку. Пленный знал о событиях в столице только по слухам. Из разговоров с офицерами штаба он понял, что генерал-лейтенант Бакаи утром 6 октября выехал на автомашине из Секешфехервара в Будапешт. Из-за тумана на шоссе образовалась пробка. Перед въездом в Будапешт проверку автомашин осуществлял немецкий патруль. Генералу предложили выйти из автомобиля. Он протестовал, но немецкий офицер бесцеремонно потребовал выполнить его требование. Немец приказал водителю ехать в город без генерала и предупредил, что если тот будет болтать, то ему несдобровать. Перепуганный водитель доложил о случившемся только начальнику военной канцелярии регента. Но слухи об аресте генерала Бакаи моментально распространились среди офицеров столичного гарнизона. О дальнейшей судьбе командира корпуса ничего не известно. Пленный рассказал, что Будапешт полон слухов об арестах среди преданных регенту офицеров. Вместо генерала Бакаи начальником столичного гарнизона назначен верный Хорти генерал-лейтенант Аггтелеки.

Я доложил генерал-полковнику Кузнецову материал допроса пленного, он тут же позвонил генералу армии Антонову и вкратце изложил ему суть дела.

Начальник военной канцелярии регента генерал-лейтенант Ваттаи в написанных после войны мемуарах рассказал, что в канцелярию регента в те дни стекалось много сведений о подготовке немцами путча. Контрразведке удалось добыть списки лиц, которых немцы планировали арестовать в первую очередь. В этом списке фигурировали сын Хорти, генерал-лейтенант Бакаи, лица из ближайшего окружения регента.

Генерал Кузнецов приехал в резиденцию делегации. Он привез с собой полученную из Будапешта шифровку. В телеграмме Хорти сообщил, что полномочия на подписание соглашения о перемирии будут даны только после того, как будут известны условия перемирия.

Кузнецов предупредил членов делегации, что вечером с ними встретится народный комиссар иностранных дел Молотов.

Встреча с Молотовым состоялась после 12-ти ночи. Нарком сообщил членам делегации, что в целях ускорения процесса подготовки перемирия советское правительство считает необходимым договориться о предварительных условиях перемирия, которые сформулированы и передаются от имени всех трех великих держав антигитлеровской коалиции. Далее Молотов объяснил, что после того, как Хорти и венгерское правительство примут эти условия, в Москве соберутся представители СССР, Англии и США для обсуждения окончательного соглашения о перемирии, которое будет содержать положения, сходные с теми, которые содержатся в соглашении о перемирии, заключенном с Румынией.

Нарком обвел взглядом через холодные стекла пенсне членов делегации и безапелляционно заявил, что если предварительные условия будут приняты, то переговоры будут продолжены, а если нет, то говорить больше не о чем.

Предварительные условия перемирия заключали в себе требования отвода венгерских войск и эвакуации административных органов из районов Чехословакии, Югославии и Румынии (полученных по решениям Венских арбитражей) за линию границы, существовавшей на 31 декабря 1937 г. Срок выполнения этого обязательства — 10 суток со дня подписания предварительных условий перемирия.

Для наблюдения и контроля за эвакуацией венгерских воинских частей и администрации предполагалось создать союзническую комиссию из представителей трех держав под председательством советского представителя.

Предварительные условия предусматривали, что Венгрия безотлагательно порвет всякие отношения с гитлеровской Германией и немедленно объявит ей войну. Советское правительство согласно оказать Венгрии помощь, предоставив для этого свои войска.

Эти условия настолько не совпадали с концепцией, выработанной в Будапеште, что вызвали явное замешательство среди членов делегации. Первым прореагировал Сент-Иваньи. Он снова сослался на «письмо Макарова», сказав, что перечисленные условия далеки от обещаний, содержавшихся в этом документе. Молотов довольно резко ответил, что он не знает никакого «письма Макарова», и ему не известен его автор.

Делегация 10 октября направила еще одну вербальную ноту в наркоминдел, в которой вновь излагала основные положения «письма Макарова», и просила ознакомить с этим «письмом» Черчилля или Идена.

Однако в тот же день, вечером, из Будапешта была получена очередная шифровка. Неожиданно для делегации тональность ответа руководства изменилась. Будапешт сообщал, что желательно заключить перемирие. Полномочия для подписания предварительных условий даны. Готовность для сотрудничества имеется. Курьер с письменными полномочиями отправляется через фронт в районе населенного пункта Кёрёшмезё, поскольку «линия Ладомера» (имелся в виду граф Ладомер Зичи) находится под наблюдением гестапо. В качестве курьера направлен Йожеф Немеш.

Генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов предупредил членов делегации, что вечером приедет к ним.

Фараго по этому случаю надел вечерний костюм с миниатюрками орденов на серебряной цепочке. Сент-Иваньи, как всегда, был элегантен: белоснежная рубашка, изысканный галстук, очки в тонкой золотой оправе на «ястребином носу». Только граф Телеки выглядел в своем полуспортивном табачного цвета костюме простовато, как провинциальный школьный учитель, случайно попавший в привилегированное общество, хотя, по иронии судьбы, именно он был среди присутствовавших единственным аристократом, предки которого на протяжении веков играли заметную роль в истории Венгрии.

Члены делегации обступили генерал-полковника Кузнецова. Разговор шел о перспективах, которые откроет подписание перемирия. Ссылаясь на пример Румынии, генерал-полковник выразил надежду на то, что венгерское руководство будет действовать решительно, подчеркнул важность фактора времени в достижении положительных результатов.

Поздно вечером 10 октября заведующий третьим европейским отделом НКИД Смирнов по телефону сообщил, что заместитель наркома Деканозов хотел бы встретиться с венгерской делегацией. Встреча состоялась за полночь. Деканозов сообщил, что предварительные условия перемирия согласованы с нашими союзниками и практически могут быть подписаны.

Делегация вернулась в свою резиденцию в 4 часа утра. Фараго и Сент-Иваньи сразу же удалились в отдельную комнату, чтобы подготовить шифровку в Будапешт.

Членам делегации так и не удалось отдохнуть. Утром начальник секретариата Вдовин сообщил, что для делегации получена шифротелеграмма из Будапешта. Фараго и Сент-Иваньи отправились в Генштаб. Глава делегации ознакомил генерал-полковника Кузнецова с содержанием шифровки. Будапешт просил советское командование приостановить наступление частей Красной армии на Будапештском направлении, чтобы отвести войска к столице для укрепления позиций правительства.

Утром 11 октября делегация получила очередную шифровку из Будапешта, в которой сообщалось, что глава государства принимает предварительные условия перемирия. Необходимо приступить как можно скорее к переговорам. В телеграмме подчеркивалось, что важно сохранить переговоры о перемирии в полной тайне.

Вечером того же дня делегацию принял Молотов. Кроме его заместителя Деканозова на встрече присутствовали генерал армии Антонов, генерал-полковник Кузнецов и 1-й секретарь НКИД Подцероб[32]. Он переводил с русского на французский, а Сент-Иваньи — с французского на венгерский. Почему-то глава советской дипломатии предпочел двойной перевод, хотя в наркоминделе имелся прекрасный венгерский переводчик Григорьев (Гейгер).

Фараго информировал Молотова, что венгерское руководство готово выполнить требование стран антигитлеровской коалиции относительно вывода венгерских войск и эвакуации венгерской администрации из приграничных районов Словакии, Румынии и Югославии за линию границы, существовавшей до 31 декабря 1937 г. Что касается объявления войны Германии, то делегация вынуждена отсрочить выполнение этого требования и просит советскую сторону предоставить время для того, чтобы подтянуть венгерские войска к Будапешту.