- Уверен, в следующий раз, когда мы будем делать это, профессиональных фотографий хватит, чтобы забить весь твой планшет, - сказал он. - Но я хотел этот снимок чисто для себя.
- Это мне напомнило ту случайную встречу в сентябре, - сказала Алли.
Хадсон отключил телефон и убрал его в задний карман джинсов.
- Заставило подумать о том, как ты меня хотела той ночью?
В этот раз она все же закатила глаза.
- Вообще-то той ночью ты вел себя как напыщенная задница.
Он широко улыбнулся.
- Но ты все равно меня хотела.
Она прикусила губу.
- Возможно.
- Ну, той ночью я подумал, что ты испорченная замкнутая сука, - Алли раскрыла рот в притворном возмущении, но Хадсон просто улыбнулся и закончил мысль: - И еще прекраснее, чем в день нашей первой встречи. Что, для галочки, мне казалось невозможным в принципе.
- А теперь? - спросила она.
- А теперь я поверить не могу, что я такой счастливый ублюдок, которому довелось видеть этот твой взгляд.
- Какой взгляд?
- Тот, который говорит, что ты больше всего хочешь, чтобы я глубоко вошел в тебя.
Алли тихонько ахнула.
- Ну, если меня так легко прочесть, какого черта ты ждешь? Давай уже доведем дело до конца.
Хадсон расхохотался, запрокинув голову.
- Очень романтично, миссис Чейз, - легким движением он подхватил ее под колени и поднял на руки.
- И что ты теперь делаешь?
- Мы уже проходили это, - сказал он, направляясь к лестнице. - Я должен перенести тебя через порог.
- Порог спальни? - в ее груди поднялись пузырьки смеха. - Я думала, что имеется в виду только порог входной двери.
- Смейся сколько хочешь, но насколько я помню, это ты решила соблюдать приметы, - он широко улыбнулся. - Или знаки, как ты это называешь.
Алли обвила руками шею Хадсона, и он отнес ее наверх, в спальню. Команда эльфов-планировщиков свадьбы, очевидно, поработала и на втором этаже. На белом пуховом одеяле были разбросаны лепестки роз, на прикроватной тумбочке стояли свечи в стакане.
Он уложил ее на кровать королевских размеров, присоединился к ней, и они принялись раздевать друг друга. Нетерпеливые руки и непослушные пальцы в сочетании с беспокойными стонами и тихими смешками напоминали скорее двух подростков на заднем сиденье авто, чем пару в их первую брачную ночь.
Когда они оба оказались голыми, он не спеша накрыл ее тело, контролируя себя, что полностью противоречило их торопливому раздеванию, не говоря уж об эрекции, прижимавшейся к ее бедру. Все смешки исчезли, осталось лишь глубокое прерывистое дыхание.
Хадсон смахнул волосы с ее лица, большим пальцем лаская ее щеку.
- Меж призраков любви блуждал мой взор,
Ты снилась мне в любой из Евиных сестер.
Слова из стихотворения Джона Донна лаской омыли ее разгоряченную кожу, и на глаза Алли навернулись слезы. Хадсон был не из тех мужчин, которые станут цитировать поэзию, и от того этот жест становился еще трогательнее. И слова, которые он прошептал своей жене, были не только прекрасными, но и подходящими. Для окружающего мира Хадсон Чейз имел все, чего только мог пожелать, и все же он снова и снова давал понять, что Алли была единственной мечтой, имевшей значение. Поэтическое напоминание, что ее любимый мужчина ставил ее выше всего на свете, возвело желание на почти невыносимый уровень. Она не могла больше ждать. Она нуждалась в его руках, губах и языке на своей коже. Она желала слиться с ним в самом первобытном единении. Она нуждалась в своем муже.
- Люби меня, Хадсон.
- Люблю, - пробормотал он. Голос его охрип от эмоций. - Этих слов никогда не будет достаточно, но помоги мне Боже, люблю.
С этими словами Хадсон накрыл ее рот своим. Она застонала, раскрывая губы, и он углубил поцелуй, с неоспоримой властностью завладевая ее языком.
- Я ждал этого весь день, - прохрипел он. Выгнувшись всем телом, он сосал и лизал, прокладывая дорожку по ее горлу. - Момента, когда я сделаю тебя своей.
Опустив голову, он поласкал языком ее сосок и поймал его зубами. Она задрожала всем телом, когда он сильно прикусил его, ощущение эхом отдалось в ее естестве. Затем он процеловал дорожку к другой груди, лаская напрягшуюся вершинку ленивыми круговыми движениями, затем глубоко вобрал ее в рот.
Дрожащими пальцами Алли скользнула по его плечам и к груди. Мышцы его живота сократились, когда она погладила кубики пресса, а когда она обхватила рукой его твердую напряженную длину, он резко выдохнул.
- Мне нравится тебя касаться, - прошептала она, сгибая пальцы, нежно сжимая и поглаживая от основания до головки. Ощущение того, как он пульсирует и подрагивает в его руке, сводило ее с ума, ее бедра тут же начали приподниматься в безмолвной мольбе.
Хадсон посмотрел на нее голодными потемневшими глазами.
- Рано, - пробормотал он. - Сначала я должен попробовать свою жену на вкус.
Приятное обещание, прозвучавшее в его словах, заставило все ее тело содрогнуться от желания. А может быть, тихое хныканье сорвалось с ее губ, потому что Хадсон назвал ее женой. Как бы там ни было, предвкушение звенело в ее венах, а он уже быстрым движением очутился меж ее бедер. Он закинул одну ее ногу себе на плечо, широко раскрывая ее, и провел языком прямо по средоточию ее наслаждения. Дыхание Алли прервалось, воздух резко вылетел из легких, пока его язык продолжал ласкать самую чувствительную плоть. В том, как он поглощал ее, не было ничего нежного - он лизал, сосал и щипал ее, точно охваченный отчаянной жаждой доставить ей удовольствие.
- Боже, - простонала она, зарывая пальцами в его волосы, притягивая ближе и начиная дрожать.
- Вот так, кончи мне на язык. Дай мне ощутить твой вкус, - его слова прошли через нее волной вибрации, и она закричала, разлетаясь на сотни кусочков в умопомрачительном оргазме.
Он раздвинул ее ноги коленями.
- Откройся для меня. Мне нужно в тебя войти, - опустившись на нее всем весом своего тела, он прижался горячим и тяжелым членом как раз там, где она больше всего в нем нуждалась. Глядя ей в глаза, Хадсон соединил их тела и застыл, войдя до упора. - Моя.
- Твоя, - прошептала Алли в ответ, наслаждаясь ощущением его внутри и зная, что их связь была полной. Он запечатал ее губы поцелуем и начал медленно двигаться, проникая глубже и вновь отступая в неторопливом размеренном ритме.
Она застонала, нуждаясь в большем, нуждаясь в нем.
- Пожалуйста, Хадсон...
С рыком он скользнул еще глубже. Алли задохнулась, ее набухшая плоть отчаянно сократилась вокруг него, но он вновь отступил. Их поцелуй углубился, Хадсон начал двигаться по-настоящему, трахая ее одновременно и языком, и каждым властным толчком бедер. Алли чувствовала, что все внутри ее начинает конвульсивно содрогаться, а его тело продолжало двигаться над ней с уверенной решительностью. Ее рука стиснула белую простынь, и с каждым его толчком эта хватка усиливалась. Она возносилась все выше и выше, и вдруг Хадсон изменил угол проникновения, ударяя по чувствительной точке в глубине ее естестве, и пронзительный крик сорвался с ее губ. Ее голова запрокинулась, глаза сами собой закрылись.
- Открой, - прорычал он.
Она встретилась с ним взглядом, и в тот же момент ее накрыл яростный оргазм, стирающий все, кроме мужчины, жарко и влажно двигавшегося в ней.
- Проклятье, Алли. Да, вот так. Смотри мне в глаза, пока я кончаю в тебя.
Он кончал мощно и долго, бедра резко дернулись в мощном неумолимом толчке, и Хадсон пролился в нее.
- Я люблю тебя, - прошептал он, рухнув на нее. Вес его тела, вжимавший ее в матрас, смягчил судороги, все еще сотрясавшие ее дрожащее тело.
- Я тоже тебя люблю, - ответила она дрогнувшим голосом.
Хадсон перекатился на спину, утягивая ее за собой и не разрывая связи. Алли уткнулась носом в его грудь, чувствуя, как он баюкает ее в колыбели своих рук, как гулко стучит сердце в его груди. Они лежали молча, не нарушая тишины, пока дыхание не замедлилось, а в голове не осталась одна-единственная мысль. Хадсон был прав: всей жизни будет недостаточно.
