— Малышка, это же не конец света! Жиль, успокойте ее, — велела она. — Нечего стоять столбом, когда бедная девочка близка к обмороку! Где ваша спальня?

Если француженка взялась за дело, легче остановить сходящую с гор лавину. Анабел тут же отвели в ее комнату, приказали принести отвар из каких-то трав, а Жиля отправили заботиться о гостях, пока его супруга не придет в себя.

— Когда женщина носит своего первого малыша, ей приходится нелегко, — задумчиво промолвила мадам Лефлер.

У Анабел от испуга округлились глаза, и она чуть не выронила чашку. Она-то надеялась сохранить свою тайну вплоть до того дня, когда придется покинуть замок, но опытная женщина все поняла с первого взгляда.

— Ничего удивительного, что Жиль так обеспокоен, — жизнерадостно продолжила мадам Лефлер. — Вам нужно беречь себя, деточка.

— Жиль ничего не знает!

О Господи, кто дернул меня за язык? Из глаз Анабел покатились слезы. Мудрая мадам Лефлер дала ей выплакаться, после чего участливо сказала:

— Анабел, у вас с Жилем не все гладко, но вы любите друг друга, это видно невооруженным глазом. А где есть любовь, там и жизнь, правда? — Она легонько погладила живот Анабел. — И надежда тоже. А теперь вытрите слезы, подкрасьтесь, спуститесь вниз с высоко поднятой головой, и пусть ваши недоброжелатели теряются в догадках, почему их коварный план не возымел действия. Договорились?

«Там, где есть любовь…» — вертелось в голове Анабел, готовившейся к балу. Но одной моей любви недостаточно, кроме того, Жиль и не желает меня. Я для него всего лишь ширма, за которой он скрывается от отвергнутой любовницы, которая твердо решила опозорить меня в глазах друзей Жиля. Интересно, что скажет Луиза, когда узнает, что ее затея с треском провалилась?

Анабел, вздохнув, попыталась отогнать от себя эти мысли и сосредоточилась на предстоящем празднестве. Она тщательно проверила столовую и танцевальный зал на случай, если коварная мадам Лебон приготовила еще какой-нибудь неприятный сюрприз, но все оказалось в порядке. Затем Анабел снова поднялась в спальню, где на кровати лежало ее воздушное зеленое платье с глубоким декольте и рукавами, расшитыми жемчугом.

Жемчуг к слезам, мрачно подумала Анабел. Она собрала волосы и перехватила их бледно-зелеными лентами. В этот момент на пороге появился Жиль и начал изучать ее отражение в зеркале. Увидев лежащее на кровати платье, он саркастически усмехнулся.

— Как удачно, что мы должны играть роли Рене и его невесты! Ситуация очень похожая. Он тоже силой принудил ее к браку.

— По крайней мере, он ее любил… — В тихом голосе Анабел слышалась неимоверная боль.

Жиль несколько секунд изучал ее потупившееся лицо, а затем холодно ответил:

— А она его — во всяком случае, так утверждает семейное предание.

— Но ты, разумеется, уверен в обратном? Он приподнял брови и задержал взгляд на ее пылающих щеках и сжавшихся кулачках.

— По-твоему, она могла любить его? Человека, который силой лишил ее семьи и родины? Человека… похожего на меня?

Его голос дрогнул, и у Анабел защипало в глазах. Что, если бы я сказала ему правду? Сказала бы, что люблю его? Но для этого нужно лучше владеть собой, а у меня безудержно колотится сердце и глаза на мокром месте.

— Ну что, Анабел? — насмешливо спросил Жиль. — Может женщина полюбить мужчину, который овладевает ею без жалости или угрызений совести, просто чтобы удовлетворить свою похоть?

Жиль ушел раньше, чем она успела ответить. Анабел заканчивала одеваться, плохо соображая, что делает. Ее душа разрывалась от мучительной боли.

Во время обеда Анабел сидела как на иголках, опасаясь непредвиденных неприятностей. Однако, судя по негромким репликам, которыми обменивались гости, они получали искреннее удовольствие от подаваемых блюд. Жиль сидел на дальнем конце стола, и Анабел украдкой наблюдала за ним, не боясь, что он заметит это. Форма наполеоновского офицера делала его неотразимо мужественным, и ее сердце предательски трепетало от любви и желания. Анабел то и дело теребила жемчужное ожерелье, надетое на нее Жил ем перед обедом.

Когда он ушел из спальни, Анабел решила, что Жиль уже не вернется. Но он вернулся с маленькой плоской шкатулкой, в которой лежали жемчуга, подаренные Рене де Шовиньи своей нареченной.

— Это ожерелье было символом слез, которые Рене пролил, когда понял, сколько боли он причинил моей прапрабабушке.

— Но я не могу носить его!

— Почему? Ты моя жена. Само собой разумеется, что у тебя должны быть и другие драгоценности кроме колец.

Анабел вспомнила о бриллианте, который следовало вернуть бывшему жениху, и попросила Жиля отдать ей обручальное кольцо.

— Зачем? — холодно спросил он. — Ты не можешь носить его.

Положение хозяев обязывало, и они не успели закончить разговор. И вот теперь, сидя за столом, Анабел подумала, что ничего не сможет объяснить.

Мужчина, сидевший от нее по левую руку, изрядно захмелел, и Анабел уже дважды снимала со своего бедра его ладонь. Этот человек приехал один, Жиль вскользь заметил, что он недавно развелся с женой. Сосед очень не нравился Анабел, и она несказанно обрадовалась, когда представилась возможность перейти из столовой в гостиную.

Луиза перехватила Жиля у дверей и, кокетливо прикрываясь веером из страусовых перьев, то и дело поглаживала собеседника по руке.

— У этой женщины нет ни капли самоуважения, — презрительно бросила мадам Лефлер. — Она думает только об удовлетворении собственных желаний. Жиль счастливо отделался!

— Она очень красива, — неубедительно пролепетала Анабел.

— Уж не ревнуете ли вы?! — вскинула брови мадам Лефлер. — О Господи, невооруженным глазом видно, что Жиль не испытывает к ней ничего, кроме презрения! Почему вы не говорите ему о ребенке? — мягко спросила она. — Можете не сомневаться, ваш муж будет доволен.

Не сомневаться? Конечно, Жиль был бы доволен, если бы я была той самой безупречной невестой из знатной семьи, о которой он мечтал. Но я самая простая девушка. Девушка, на которой он женился…

Анабел вздрогнула. Она действительно была девушкой, на которой Жиль женился, и, если ее ребенок — мальчик, он станет законным наследником титула и поместья Шовиньи. Анабел со страхом посмотрела на Жиля, все еще разговаривающего с Луизой. Его лицо было надменным и равнодушным. Нет, он не должен знать о ребенке, иначе попытается отнять его!

— Дорогая, что с вами? — забеспокоилась мадам Лефлер. — Вы так побледнели… Впрочем, первые месяцы беременности всегда трудны.

— Ничего страшного. Я себя хорошо чувствую.

— Тогда выручайте своего бедного мужа, пока Луиза его не съела.

Заметив, что Луиза исподтишка наблюдает за ней, Анабел вспомнила разгром, учиненный в спальне для гостей, и ощутила злорадное удовлетворение. Эта стерва действительно хотела навлечь на меня гнев мужа, подбив экономку на акт вандализма, или мадам Лебон решила проявить инициативу? Скорее всего, это навеки останется тайной.

Подойдя к парочке, Анабел холодно кивнула Луизе и притронулась к руке Жиля, отвлекая его внимание от рыжеволосой красотки.

— Пора открывать бал.

Что-что, а актер он первоклассный, уныло подумала Анабел, когда Жиль улыбнулся ей, поднес ее пальцы к губам и чувственно поцеловал. Луиза ревниво следила за ними, поджав губы, а затем окинула оценивающим взглядом фигуру Анабел и язвительно заметила:

— Вы прибавляете в весе, милочка. Будь осторожен, мой друг, — предупредила она Жиля, — иначе скоро твоя жена окончательно растолстеет.

— Растолстеет? — Жиль насмешливо поднял бровь и промурлыкал: — Перестань, Луиза, ты преувеличиваешь. Могу заверить: тело Анабел божественно и доставляет мне огромное наслаждение.

Кое-кто из гостей услышал эти слова и одобрительно улыбнулся Анабел, щеки которой залил горячий румянец.

— Как ты мог сказать такое! — пролепетала она, когда Жиль, властно положив руки ей на талию, закружил Анабел в вальсе.