— Ну, мадам графиня, посмотрим, не убавится ли у вас решимости оставаться в этом замке! — злорадно прокричала через дверь мадам Лебон. — Можете звать на помощь сколько угодно, — издевательски добавила она, когда Анабел стала умолять выпустить ее. — Никто сюда не придет.

Дверь была слишком толстой, чтобы Анабел могла слышать удаляющиеся шаги, но воображение быстро дорисовало эту картину. Дрожа от страха, несчастная узница почти физически чувствовала, как на нее давит темнота, которую она с детства боялась. Анабел судорожно вцепилась в дверь, пытаясь открыть ее, хотя понимала, что это бесполезно. Только обломав ногти и разбив в кровь пальцы, она тяжело осела на холодный каменный пол, уронила голову на руки и попыталась осмыслить случившееся.

Неужели мадам Лебон сошла с ума? Она что, собирается держать меня здесь до самой смерти? Теперь, когда стало слишком поздно, Анабел вспомнила попадавшиеся по пути запыленные бутылки. Да и пол был не чище. Люди редко заходят сюда… если заходят вообще. Я могу умереть здесь, и никто не узнает об этом. Стоп, без паники! Меня непременно найдут. Мадам Лебон просто зло подшутила, несомненно, по наущению Луизы. Это сделано с целью напугать меня и заставить покинуть замок… Если, конечно, я доживу. Жиль уехал, но, учитывая наши отношения, он ничуть не удивится моему исчезновению. Луиза и ее сообщница могут упаковать мои вещи и где-нибудь спрятать. А наврать, что я вызвала такси, для них раз плюнуть. Конечно, в конце концов меня найдут… но будет слишком поздно.

Что-то юркнуло около ее ноги, Анабел вскочила и истошно завизжала. Дрожа всем телом, она отступала от двери, пока не уперлась спиной в каменную стену. Господи, я умру здесь, в этом темном каменном мешке, воплощении моих ночных кошмаров!

Внезапно в ней зашевелился ребенок, и Анабел почувствовала, что страх умирает. Боже, какая я дура! Луиза мечтает о Жиле, но даже ради этого не решится совершить убийство. Нет, все, что ей нужно, это напугать меня и заставить покинуть замок до возвращения Жиля. Все, что требуется от меня сейчас, это сохранять спокойствие и ждать. Темнота, которой я боюсь, на самом деле совершенно безвредна. Тут нет никаких чудовищ, готовых наброситься на меня.

Анабел заставила себя успокоиться и обошла свою темницу, держась руками за холодный камень и уговаривая себя, что зверюшки, которые могут здесь водиться, очень маленькие и испугаются ее гораздо сильнее, чем она их.

С каждой минутой становилось холоднее. Анабел обхватила себя руками, чтобы сохранить тепло, начала ходить по комнате и приказала себе выбросить из головы вычитанные из книг истории о людях, навечно заточенных в Бастилию.

Анабел облизнула сухие губы. Черт побери, пить хочется… и есть тоже. Сколько времени Жан-Поль упорно накручивал телефонный диск, пока не отыскал своего друга в кабинете министра.

Жиль что-то недовольно буркнул в трубку, но когда Жан-Поль объяснил ситуацию, тут же сказал, что немедленно возвращается.

Извинившись перед министром и прервав переговоры, Жиль покинул министерство, предварительно сделав пару звонков из приемной.

Убедившись, что Анабел не вызывала в Шовиньи такси и что ее не было среди пассажиров парижского поезда, Жиль сел в машину и помчался домой, летя по длинному прямому шоссе со скоростью, которая была самоубийственной даже по французским меркам.

Ворвавшись в замок, он лаконично спросил:

— Нашли?

Жан-Поль покачал головой. Он ставил себя на место друга и страшно боялся этого момента. Жиль хорошо владел собой, но щеки у него ввалились, а рот окружили глубокие моршины.

— Мы искали всюду. Я отправил МариТерезу домой, а сам с мужчинами прочесал поля, рощу и даже винные погреба.

— Мадам никогда не спустилась бы туда одна, — прервал его Пьер и, когда Жиль нахмурился, извиняющимся тоном объяснил: — Простите меня, но я не мог не заметить ее реакцию, когда она как-то забрела в погреба. Мадам пыталась не подать виду, но была очень испугана. Многие боятся подземелий.

— И никто не видел ее? Абсолютно никто? Собери всех, — коротко велел Жиль Пьеру. — Анабел не могла исчезнуть бесследно. Непременно кто-то что-то заметил бы.

— Жиль, я уже переговорил со всеми обитателями замка, — мягко сказал Жан-Поль. — В последний раз Анабел видели днем с мадам Лебон.

Жиль резко повернулся к экономке.

— В котором часу это было?!

Та пыталась сохранять спокойствие. Заперев Анабел в погребе, как велела Луиза, она хотела всего лишь попугать хозяйку и заставить уехать из замка. Но когда Мари-Тереза забрала у нее ключи, которые теперь были у Жан-Поля, экономка не могла выпустить узницу и страшилась признаться в содеянном.

— Будем искать снова, — решил Жиль. — Замок велик, с первого раза можно было что-то пропустить.

Жан-Поль сочувственно покачал головой и спросил:

— Может, лучше позвонить в полицию? Но Жиль только покачал головой.

— Если ты обойдешь замок, мы с Пьером возьмем на себя все остальное. Я вижу, ключи уже у тебя.

Жан-Поль кивнул.

— Да, но Мари-Тереза не нашла дверей, которые открывают вот эти два ключа. Он поднял связку, демонстрируя ключи.

Пьер вышел вперед, осмотрел их и нахмурился.

— Этот ключ от погреба, где хранятся старые вина, а вот этот, поменьше, от чулана за ним, которым мы давно не пользуемся.

— Кто-нибудь искал там? — повысил голос Жиль.

Никто не заметил, что этот вопрос заставил мадам Лебон побледнеть. Пьер пожал плечами.

— Но что мадам там делать? Нет никакой причины…

Жиль стремительно вышел из комнаты, не дожидаясь окончания фразы. Жан-Поль бросился следом.

В погребе, пристально осмотрев бутылку, которую чуть не опрокинула Анабел, Жиль уверенно объявил:

— Сюда кто-то спускался. — Посветив фонариком на пол, он заметил и следы, которые вели к чулану, и приказал: — Дайте мне ключи от чулана.

Жан-Поль и Пьер только головами покачали. Какого черта Анабел могло здесь понадобиться? Дверь открылась. В темноте виднелась только спина Жиля. Вот он наклонился и что-то бережно взял на руки.

— Звоните врачу, — лаконично распорядился Жиль.

Анабел промерзла до костей. Ей было хорошо, она обитала в тихом спокойном мире, но кто-то пытался унести ее оттуда. Анабел беззвучно протестовала, отталкивала сильные руки, державшие ее, однако в одно мгновение действительность, которую она так хотела забыть, вернулась к ней.

Анабел недовольно вскрикнула, открыла глаза, замигала от света фонарика и с облегчением поняла, что больше не заперта в этой ужасной темной тюрьме, из которой уже не надеялась выбраться.

— Жиль!

Человек, несший ее, остановился, и Анабел только тут сообразила, что эти бережные, нежные руки принадлежат ее мужу. Слезы полились по ее щекам, оставляя борозды на пыльном лице.

— Мадам Лебон заперла меня, — попыталась сказать она, но горло саднило и никто ничего не услышал.

— Тише, дорогая, — успокоил ее Жиль, — теперь ты в безопасности. Я отнесу тебя в спальню, пошлю за доктором. Поговорим обо всем позже, когда ты отдохнешь.

Анабел расслабилась, закрыла глаза. Слышать успокаивающий стук сердца Жиля было настоящим блаженством. Она не испытывала ни малейшего желания вырываться или требовать, чтобы ее отпустили… Пока Жиль укладывал ее на кровать, Анабел не сводила с него глаз, не возражала, когда он начал снимать с нее грязную одежду. Его руки были такими нежными, что она снова заплакала. Ее кожа была в ссадинах, засохшая кровь смешалась с пылью.

— Лежи спокойно, — вполголоса велел Жиль. — Я схожу за водой и промою твои ссадины. А затем тебя осмотрит доктор.

Однако врач влетел в спальню раньше, чем Жиль вернулся из ванной, и сразу взялся за дело. Тщательно осмотрев Анабел, он уверенно заявил, что никаких серьезных повреждений нет. Жиль на всякий случай попросил выписать что-нибудь успокаивающее.

— Никаких лекарств! — запротестовала Анабел, но эго усилие окончательно утомило ее. Она хотела задать врачу только один вопрос и глазами попросила Жиля о помощи.