— Если не ошибаюсь, эта тварь называется «степной дракон». На Мариной Пади попадаются экземпляры в полтора аршина длиной, их даже иногда с василисками путают.

— Хочешь попробовать?

— Ну… — Колдун покосился на побледневшего Мрака и, с сожалением сглотнув, мотнул головой: — Нет, спасибо.

— А зря, — невнятно пробормотала я с набитым ртом. Ящерица оказалась ничем не хуже курятины — нежная, сочная, с легкой можжевеловой горчинкой. Пожалуй, даже лучше — всегда мечтала, чтобы у курицы было четыре ножки.

— Шелена, — не выдержал дракон уже на второй лапке, — ты бы хоть чавкала потише, а? Думаешь, мне приятно, когда у меня перед носом в буквальном смысле осуществляют акт каннибализма?!

— Ну я же не возражала, когда десять минут назад ты у меня на глазах слопал тот пирожок с Бобиком, — флегматично отозвалась я, обсасывая полупрозрачную косточку.

— Чего?! — Мрак кинулся щупать живот, словно пытаясь определить местонахождение коварного хлебобулочного. — Почему ты сразу не предупредила?!

— А я почем знаю — может, это твое любимое блюдо? Не все же драконы осмеливаются нападать на коров, среди тех и бодливые попадаются. — Я сунула остатки ящерицы в сумку и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью оружейной лавки. Долго выбирать не стала, ткнула пальцем — вот эти и эти. Тратить остатки денег не хотелось, и я предложила продавцу шипы от вурдалачьего ошейника. Тот поворчал — мол, закопченные какие-то, поди разбери, цельное тут серебро или нет, но всё-таки принял за две трети весовой стоимости.

Спутники ждали меня посреди улицы домом дальше, привязав лошадей к столбикам навеса над колодцем. Верес философски — какая разница, если уже пять штук съедено — дожевывал очередной пирожок, Вирра с любопытством естествоиспытателя расколупывала огрызок своего, ища улики бобикоедства. Остальные старались на них не смотреть.

— Ну, куда пойдем? — Конец моего вопроса утонул в нарастающем грохоте вперемешку с дробным цокотом и истошным визгом. Я только и успела повернуть голову к соседним высоким и глухим воротам, как из них, резво перебирая жирными пятнистыми окороками, выскочила десятипудовая вислоухая свинья и помчалась на нас в лобовую атаку.

Мы с Виррой шарахнулись к левому забору, Верес к правому, за шиворот подтянув к себе остолбеневшего Реста, Мрак же не придумал ничего умнее, как подпрыгнуть перед самой мордой разъяренной хавроньи.

Свинья пронеслась под драконом, как требушетное ядро, и тут мы увидели источник грохота — за хрюшкой, подскакивая на ухабах, волочилась на цепи большая добротная будка.

Пропустить будку Мраку не удалось. Свинья и не подумала остановиться.

Несколько мгновений дракон каким-то чудом балансировал на остром гребне, размахивая руками, но потом ноги неумолимо разъехались в стороны, и Мрак оседлал будку задом наперед. Судорожно цепляясь за крышку, он лихо завернул за угол и пропал из нашего поля зрения, но не слуха — запоздалый вопль отряс с крыш несколько сосулек.

Остолбенело переглянувшись, мы кинулись следом и обнаружили, что далеко они не уехали. Свинья, сразу за поворотом по брюхо влетев в навозную лужу, натекшую из-под угла хлева, раздраженно похрюкала, поковырялась в дымящейся на морозе грязи пятачком и, успокоившись, с блаженным вздохом плюхнулась набок. Мрак примерно в той же позе лежал у самого края лужи, только не хрюкал, а душераздирающе стонал, зажимая руками отшибленное будкой место.

— Похоже, следующему поколению белорских драконов нанесен непоправимый урон, — со скорбным лицом прокомментировала я.

— Если… кое-кто… не заткнет свою пасть… — между стонами ухитрился выдавить Мрак. — То… волменское поголовье оборотней… понесет урон прямо сейчас!

Следом за свиньей из ворот выбежал заливисто хохочущий, аж сгибающийся пополам пацан лет восьми, чья светлая идея посадить хрюшку на цепь вместо собаки увенчалась столь блестящим результатом. Впрочем, веселился он недолго — минуты две, пока запыхавшийся отец не цапнул его за шкодливое ухо.

Свинья визжала тише. И мелодичнее.

С помощью эмоциональных Мраковых комментариев сообразив, что здесь произошло, мужик покрылся красными пятнами и кинулся извиняться, обещая спустить с дорогого чада три шкуры. А когда я справедливо заметила, что кожевенное производство нас мало интересует, предложил в качестве компенсации бесплатно воспользоваться его, владельца корчмы, услугами.

Вопрос, куда идти, разрешился сам собой. Совместными усилиями подняв Мрака на ноги, мы кое-как затащили его в питейно-постоялое заведение. Малец продолжал противно орать на одной ноте, словно не нуждаясь в воздухе. Нервам твоего отца можно было только позавидовать. Или посочувствовать.

— Ташка, — беспомощно крикнул корчмарь, одной рукой продолжая сжимать ухо сорванца, а второй хватаясь за перила ведущей на второй этаж лестницы, — обслужи этих господ за счет заведения! И комнаты подготовь!

Растрепанная девица за стойкой скользнула по нам равнодушным взглядом и покорно кивнула.

— Мы вообще-то уже… — Хотела было отказаться я.

— Да, — перебил Верес, пряча за спину полупустую корзинку. — Мы уже очень проголодались!

Я осуждающе и вместе с тем восхищенно покачала головой, проходя в зал. Ну, силе-е-ен! Впрочем, мне-то что? На халяву и я от лишнего куска колбасы не откажусь.

В корчме было шумно, людно и гномно. За центральным столом веселилась уже изрядно поддавшая компания, гулко стуча кружками и в пять пьяных глоток распевая (точнее, раскрикивая) песню, от складности и мелодичности которой Храйка хватил бы удар, а яснеградских эльфов оптом прикопали на месте. Разве что Морриэль бы порадовался.

Я вроде не особо и вслушивалась, но к третьему куплету поймала себя на машинальном притопывании в такт. Глянула под ноги спутникам и развеселилась еще больше. Вот же навязчивый мотивчик!

— Вирра, лови!

Девочка развернула пакетик и с восторженным визгом пересыпала на ладонях два десятка кованых наконечников для стрел. Пять были помечены алой черточкой — «одуванчики», взрывающиеся при попадании. Выколупать три сотни стальных заноз не сможет самый лучший лекарь. Даже маг.

Схватив нож и колчан, девочка побежала к свободному столику у окна — тонкая работа по оснастке стрел требовала яркого света. Криво расщепишь древко, абы как примотаешь — и, целься не целься, враг покажет тебе в лучшем случае язык. А то и меч — с размаху в глаз, чтобы получше разглядела.

Подбитый «слепец» и на сей раз по-настоящему поддерживающий его Рест присоединились к Вирре, а мы с Вересом остались у стойки ждать заказа — посетителей в корчме было много, а подавальщица только одна, едва успевавшая выставлять кушанья на столешницу, не то что разносить. Я села на высокий стул, галантно уступленный скорее свалившимся, чем слезшим с него завсегдатаем, колдун остался стоять рядом.

— Шел, зачем ты это сделала?

— Что? — Я щелкнула пальцами, привлекая внимание девушки. — Плесните-ка мне медово-смородинового сбитня, да чтобы он дымился, а не примерзал к столу!

— Ты учишь ее убивать!

— Я даю ей шанс не быть убитой. Брось, эльфы учат детей стрелять из боевых луков чуть ли не с пеленок.

— Она полуэльфка.

— И не младенец, заметь. Она прекрасно знает, что такое смерть. И не станет разбрасываться ею направо и налево.