Имелась и ложка мёда в бочке с дёгтем. Причинять им вред считалось признаком постыдной слабости, а оскорблять, большой глупостью. Их практически никогда не грабили и не убивали, пока не нарушали законов. Поговаривали, что последний такой недоумок долго, мучительно умирал от очень нехорошей болезни, передающейся половым путём. Его отказались лечить все врачи того города. Так и сгнил заживо, разваливаясь на части.

Удивительно, но именно чор’ай стали тем фактором, который искоренил незаконную проституцию, особенно уличную. Если женщину из другой касты ловили за этим занятием, то ей назначали единственное наказание. Принудительное включение в члены чор’ай с заменой родового браслета. Мол, если уж выбрала эту дорогу, так иди по ней до конца. Никто мешать не станет.

Вернувшись, Амина поинтересовалась, о чём мы так увлечённо перешёптывались.

– О том, какой цвет платья тебя украсил бы ещё лучше. Моя кунан предложила сиреневый, а я розовый. Что скажешь?

– Хочешь купить мне платье? – приятно удивилась Амина, одобрительно улыбнувшись.

– Нет. Вообще-то, краску. Думал попросить Сами нарисовать твой портрет.

– Она хорошо рисует? – уточнила уже менее радостно.

– Ещё не знаю. Вот и выясним, – улыбнулся, желая провести проверку.

– Пусть сначала нарисует твою служанку, затем покажет мне. Тогда скажу своё мнение, – отложила этот разговор на когда-нибудь потом, потеряв к нему интерес.

Как и к тому, о чём беседовал с Дехи. Продолжив неспешную прогулку, вернулись к непринуждённому общению на самые распространённые темы, касающиеся того, что видели вокруг. Избегая политики, семейных тайн, проблем Ханай, а также нашего прошлого. Пытаясь получше узнать друг друга, не выдавая своих секретов и планов не будущее. При этом не прекращая осторожных попыток окольными путями выведать чужие. Получался разговор этаких двух отставных шпионов на пенсии, которым о нём ещё отчёт в центр сдавать. Одна делала вид, что верила каждому слову своего спутника, улыбаясь над его незамысловатыми шутками, благосклонно принимая комплименты, второй, что её капризы случайны, а увлечения ограничены поэзией, красотой, модой, флористикой и прочими дамскими штучками.

Проходя мимо одного из переулков, в не самом оживлённой месте, неожиданно услышал из него какие-то подозрительные звуки. Больше всего напоминающие шум драки. Подтверждением чему служили редкие отчаянные крики, призывающие на помощь. Из любопытства решил узнать, кого там обижают. Вдруг разбойники напали на красивую молодую леди, которая захочет позже меня отблагодарить. Впрочем, оправдания себя не оправдали. Пятеро бандитов с дубинами и ножами напали на троих безоружных слуг, с намереньем отнять у них непонятный товар, плотно упакованный в небольшие, туго перевязанные тюки, которые было удобно носить за спиной, придерживая за верёвки. Несмотря на раны и неравенство сил, кунан храбро сопротивлялись чёрно-браслетным преступникам хидан, отстаивая сохранность груза даже ценой своей жизни. Не забывая звать на помощь, надеясь привлечь внимание прохожих.

Мне с Аминой ничего не пришлось делать. Выскочившие сзади семеро дюжих бородатых молодцов с палками, кучно ворвались в драку, шустро отвешивая удары направо и налево, по всем, кто попадался под руку. Действуя по знакомым принципам, сначала всех мордой в пол и дубиной по почкам, а потом будем разбираться, не ошиблись ли этажом или квартирой. Противник позорно бежал, не дожидаясь этого момента. Преследовать их славные сыны Хаян не стали. Подняв и осмотрев раны пострадавших, пугая своими грозными ликами сильнее бандитов, заставили их предельно вежливо поблагодарить меня за помощь, называя просто господином, без имён. Сразу же после этого быстренько выперли из переулка, отправив подальше. Вместе с товаром, которым оказалась тонкая, хорошо выделанная льняная ткань. Как мне сказали, довольно дорогая. За потерю которой их бы сильно наказали. Заставив всю семью возмещать убыток. Вот и бились за чужое, как за своё.

Из-за поспешных действий Хаян у меня сложилось впечатление, будто они старались ограничить наше с Аминой общение с другими кунан. Отгоняя их от нас на всём пути следования. Даже когда мы покинули их квартал.

– И часто у вас так бандиты шалят? – поинтересовался у гида.

– Редко, господин, – заверил усатый кунан. – В верхнем Шаль-Сихья преступности почти нет. На наших улицах безопасно. Хидан в этот район попадают из нижнего города. Как крысы просачиваются по подземным туннелям, сбиваясь в стаи по тёмным закоулкам. Время от времени их отсюда вычищают, устраивая облавы, да со временем опять накапливаются. Неистребимая зараза. Жрать хотят, вот и тянутся сюда. Некоторые поступают хитрее, стараясь прикинуться полезными, чтобы не так бросаться в глаза и раздражать местных. Вроде братства красных повязок. Те же отбросы, но маскирующиеся под наёмных псов или честных общественных помощников, чтоб их глотки пересохли, – поморщился кунан, выражая своё к ним презрение.

Вспомнились вломившиеся к Амун головорезы в красных головных платках.

– Так-то отверженным хидан во внутреннем кольце кратера находиться запрещено. Могут посещать только на время, получив специальные разрешения, именные бирки с датой входа и выхода, если смогут объяснить, зачем им нужно в город. За покупками там, на лечение, оставить заказ в каком-нибудь братстве, проведать родственников. Может, совершают паломничество в храмы, отмаливать грехи. Всякое возможно. Они ведь все очень разные. Есть отверженные, на которых клейма ставить негде. Окончательно пропащие, неисправимые душегубы, отвергнувшие свет огненного древа, с руками по локоть в крови, а есть оступившиеся дари, единожды совершившие грех из-за глупости, жадности или большой нужды. Не все хидан такими рождены. Среди них много приговорённых за преступления, не карающиеся немедленной смертной казнью. Изгнанных из своих родов. Часть из них выполняя закон уходит обратно, часть остаётся. Поддавшись искушениям или слабостям. Этих, после поимки, стража наказывает и выкидывает обратно за кольцо. Если не успели натворить тут бед. Тех же, кто пробрался по тайным туннелям, казнят на месте. В назидание остальным.

Поблагодарив за объяснения, галантно подав руку, предложил Амине продолжить наш путь, выводя из переулка. По иронии судьбы, столкнувшись со следующими попавшими в беду кунан буквально через десять минут. Какой-то раздувшийся от собственной важности невысокий шочи в чрезмерно роскошных, безвкусно ярких одеждах, с обилием ювелирных украшений, сделавших бы честь любой самовлюблённой даме в возрасте, громко ругал, оскорблял и слегка колотил парочку несчастных кунан. Больше в воспитательных целях, нежели ради причинения серьёзного вреда здоровью. Которых его слуги поставили перед господином на колени. Прямо посреди улицы, не обращая внимание на прохожих. Помимо десятка слуг, шочи для солидности сопровождало два грозно выглядящих воина с закрытыми лицами, вооружённых длинными, здоровенными саблями. Я смотрю, с комплексами у данного товарища всё в полном порядке, в отличие от мудрости. Насколько понял из доносящихся до нас криков, данному господину не понравилось, что какие-то грязные кунан нехорошо посмотрели в его сторону, без должного почтения и что-то друг другу сказали, наверняка обидное. И вообще, они посмели не уступить ему дорогу. Окружающие смотрели на действия шочи хоть и без одобрения, но спокойно, как на привычное зло. Не спеша вмешиваться в чужие дела. Мы тоже прошли мимо.

Можно было спасти и их, от лишних синяков, но это бы ничего не изменило. Кто был прав, а кто виноват, я не знал. Зато понимал, помочь всем нуждающимся не хватит ни сил, ни времени. Только настрою против себя толпу народа, затратив потом в разы больше усилий на защиту дорогих мне дари от их ответных действий. Повезёт, если успею, а если нет. А вдруг обиженные на меня одновременно ударят по нескольким целям, что тогда. Спасти Сами, но пожертвовав Дехи. Эти неприятные рассуждения заставили серьёзно призадуматься, как избежать подобного развития событий. Оставить всё как есть не лучший выход. Своих кунан видеть на месте этих несчастных категорически не хотелось.