– Когда умирает кто-то из братии, он лежит погребённым до тех пор, пока не истлеет, – говорил Грегор почти в весёлом тоне. – Потом его кости выкапывают, очищают и сохраняют здесь. Вы видите останки всех монахов, которые здесь жили с самого основания монастыря.

– Ясно, – сказал Стивен и скривился. Внушительное количество. Если бы это ещё не напоминало склад запчастей!

Они снова прикрыли дверь, вздохнули и сощурились на дрожащее от зноя солнце, а брат Грегор снова вернулся к своему первому вопросу: что привело их сюда.

– Мы хотим взглянуть на зеркало, в котором отражается лик Иисуса, – повторил Стивен то, что кричал через стену.

Брат Грегор кивнул с серьёзной миной:

– Я слышал об этой легенде. Но, к сожалению, это всего лишь легенда.

– Говорят, зеркало хранится в этом монастыре со времён крестовых походов.

– Мне очень жаль. У нас тут, если быть точным, вообще нет ни одного зеркала.

Стивен окинул взглядом заросшее лицо старого набожного человека, вдруг превратившееся в непроницаемую маску. Как такое могло быть, чтобы этот монах лжесвидетельствовал?

– У нас есть, – начал он блефовать, – точные указания на то, что легенда описывает совершенно определённый, реальный предмет и что этот предмет спрятан здесь. Мы даже считаем, что монастырь и был построен для того, чтобы хранить этот предмет.

– Такого я не могу себе представить. Этот монастырь был основан много веков назад людьми, которые удалились от мира и хотели посвятить себя исключительно богосозерцанию, – ответил брат Грегор. – В духовном смысле, разумеется.

В этот момент в кармане Стивена раздался звонок.

– Что это значит? – удивленно спросил монах.

– Это значит, что вы всё же не так далеко удалились от мира, как вам кажется, – ответил Стивен и достал мобильный телефон. И правда, удивительно, что здесь, в далёкой пустыне была зона приёма. С другой стороны, именно пустыня и была таким местом, где с большой вероятностью можно попасть в положение, в котором требуется сделать срочный звонок. – Это телефон.

Глаза монаха расширились от удивления.

– Телефон? – Казалось, он с трудом припоминал, что это вообще такое. – В кармане брюк?

– Да. Очень практичная штука. – Стивен нажал на кнопку приёма и поднёс прибор к уху. – Алло?

Голос на другом конце был тихий, окружённый посторонним шумом и нечёткий, но Стивен сразу узнал его. Прошли ровно сутки с тех пор, как этот голос впервые настиг его неожиданным звонком.

Это был Петер Эйзенхардт.

– Извините, это международная служба?

МОНАСТЫРИ. Христианское монашество возникло в 3-м в. в Египте. Во время распространения в Палестине развились две его формы – анахоретская и коинобитская. Анахореты жили в так наз. скитах, т. е. каждый монах в своём убежище – отдельной лачуге или пещере. Коинобиты, напротив, жили монастырской общиной. Первый монастырь был основан около 330 г. в Газе.

Авраам Стерн. «Лексикон библейской археологии».

– Это Стивен Фокс, – ответил Стивен. – Это вы, мистер Эйзенхардт?

– Да, – отозвался голос Эйзенхардта. – Я бы хотел позвонить жене.

Стивен понял. Разговор в библиотеке. Эта фраза. Сам же он и предложил её в качестве сигнала тревоги.

– Как я понимаю, вы не можете говорить свободно?

– Нет, – ответил писатель.

– Но вы звоните потому, что Каун вышел на наш след?

– Да.

Юдифь и Иешуа удивлённо подняли глаза. А монахи смотрели на него, как на сумасшедшего – человек, который говорит сам с собой, прижав ладонь к уху! Стивен окинул взглядом высокие монастырские стены, которые были старыми уже тогда, когда Колумб снаряжал свою экспедицию, увидел над стенами безукоризненную яркую синеву неба, которое, казалось, доставало до вечности, и монахов-анахоретов: да, всё это действительно смахивало на безумие.

– Каун ищет нас в Иерусалиме? – Стивен вытягивал сведения по капле.

– Нет! – резко ответил Эйзенхард и добавил, явно торопясь: – Послушайте, я звоню из машины, по пути в Тель-Авив. Мой самолёт скоро вылетает, а жена пока не знает, что я возвращаюсь. Мне очень важно застать её ещё до вылета…

– Это Каун отослал вас домой?

– Да.

Это могло означать только то, что миллионер больше не нуждается в соображениях писателя. Подозрения о том, что писатель вошёл в сговор со Стивеном, у Кауна не возникло, в противном случае Эйзенхардту не дали бы возможности позвонить.

– Мистер Эйзенхардт, мне надо знать, что известно Кауну. Попытайтесь дать мне соответствующие намёки, – настойчиво попросил Стивен.

Писатель, кажется, уже приготовил кое-что.

– Сейчас я дам вам номер машины, – сказал он и тут же поправился: – Ой, извините, я сказал «номер машины»? Разумеется, номер телефона.

Стифен лихорадочно соображал. Что немец хотел этим сказать?

– Значит ли это, что Каун знает номер нашей машины?

– Да, вот именно!

– Нас уже преследуют?

– Да, конечно. – Кто-то на заднем плане что-то сказал, и Эйзенхардт что-то ответил в сторону, но его слова утонули в помехах.

Что это значило? Проклятье, что же это значило? Каун знал номер его машины, хорошо. Номер нетрудно разузнать, если тебя зовут Джон Каун. Но как он вышел на их след? Должно быть, какая-нибудь дурацкая случайность.

Эйзенхардт диктовал свой номер в Германии – медленно – наверное, чтобы дать ему время на размышление. Стивен бросился к двери монастыря, которая всё ещё оставалась открытой, косо повиснув на старых петлях, выскочил наружу, прижался спиной к стене и, напряжённо сощурившись, глянул вниз, в долину, откуда они приехали сюда. В трубке шумело и щёлкало.

Так и есть. Там, у подножия. Какое-то движение за скалой, крошечный световой блик. Засада! Проклятье! Их выследили. Слишком уж спокойно и уверенно они чувствовали себя, когда ехали сюда.

Хоть бы сейчас его не засекли здесь с мобильником. Он юркнул назад, за стены монастыря.

– Эйзенхардт, – сказал он таким изменившимся голосом, что сам его не узнал, – они уже здесь. Мы у них в руках. Послушайте – я не знаю, что они собираются с нами сделать. На всякий случай я скажу вам всё, что знаю, чтобы был хоть один свидетель, где мы пропали.

Он услышал, как Эйзенхардт сглотнул.

– Да, хорошо.

Стивен как мог коротко объяснил ему своё местонахождение и что привело их сюда – тайник за Стеной плача, туннель францисканцев и легенда о Зеркале.

– Это зеркало – камера, – закончил он. – Мы её ещё не нашли, но я уверен, что она здесь.

– Я понял, – медленно произнёс Эйзенхардт, явно потрясённый всем услышанным. – Тогда я попробую позднее ещё раз. Большое спасибо.

Соединение прервалось.

Стивен смотрел на аппарат в своей руке. Индикатор заряда батарейки показывал, что энергия на исходе. Он выключил телефон и сунул его в карман брюк, а потом поднял голову.

Контраст смертельной опасности, в которой они оказались, с монахом, который равнодушно черпал из колодца воду для огорода, был такой разительный, что чуть не вызвал у него дурноту. Откуда, скажите пожалуйста, здесь, на горе, взялась у монахов вода? Всё было так странно и непостижимо. Стивен поморгал и оглянулся в поисках Юдифи и Иешуа – чтобы найти опору хоть в каких-то знакомых, привычных лицах, даже если они и взирают на тебя с тревогой.

– Кауну известно, где мы, – повторил Стивен, словно оглушённый, суть разговора. – И внизу нас уже подстерегает засада. Они ехали за нами.

Юдифь непонимающе помотала головой:

– Скажи, как же так… То всё покрыто тайной, то вдруг ты разом выкладываешь всю историю Эйзенхардту?

– Да, ведь это наверняка всё подстроено, – поддакнул Иешуа. – Каун подослал Эйзенхардта, чтобы прозондировать почву, тот тебя немножко припугнул – и ты всё ему выболтал?!

Стивен закатил глаза.

– Вы что, не слышите? Они всё это время ехали за нами. Внизу уже дожидаются, когда мы выйдем. Это тоже подстроено? Если да, то очень уж ловко.