Он оказался исторгнут из своего уютного существования в двадцатом столетии и заброшен в самые мрачные грубые века европейской истории, в которых его ждали кровавая яростная вражда и валькирия, жаждущая прикончить его. Через это таинственное временное кольцо, окно, дверь, или как там его назвать, его занесло прямиком в жизнь Виктора Храброго, и только Господь знает, что с ним случится завтра.

На другом берегу фьорда беспокойно ворочалась в своей постели Рейна Похитительница. Ну почему ей никак не удается забыть эту странную встречу с Виктором Храбрым? Почему она все время думает о нем? И почему ее волнует, вспоминает ли он ее? Может быть, этот викинг возвратился из Валгаллы совсем не богом, а страшным колдуном, и теперь он будет ее постоянно мучить?

Но несмотря на все эти домыслы и сомнения, Рейна знала одно – сейчас этот человек, ее враг, заинтересовал ее больше, чем когда-либо, и если она станет о нем думать, то ничего хорошего это ей не принесет. Виктор ничем не отличался от других грубых варваров, которые захватили ее в детстве, лишили свободы. Это такие как он, разрушили ее жизнь, убили отца и маленького братца. Она не успокоится, пока не убьет всех викингов и не позволит колдовским чарам Виктора Храброго отвратить ее от поставленной цели.

Завтра она отправится на другой берег фьорда и проникнет на территорию своего врага. Завтра она с ним покончит… Может быть после этого ее любопытство будет утолено сполна… как и чувство мести.

– Доброе утро, господин!

Первым человеком, с которым Виктор встретился назавтра, выбравшись из-под шкур, была его ключница и домохозяйка, стоявшая возле открытого очага, расположенного в центре комнаты. Женщина помешивала какое-то варево, кипевшее и булькавшее в огромном металлическом котле, висевшем над сложенным из камней кострище. Виктор потер глаза, заслезившиеся от едкого дыма.

Он проснулся почти час назад и сразу испытал потрясение от той реальности, которая его окружала. Сначала ему даже показалось, что это продолжается все тот же кошмарный сон, который мучил его всю ночь. Затем, осознав, что все случившееся ему не снится, Виктор сразу, вообще, пожалел, что открыл глаза.

Волки разбудили его задолго До рассвета, и ему пришлось встать и выпустить их в холодную предутреннюю тьму, после чего он вернулся в свою опочивальню и стал одеваться. В сундуке оказались некоторые вещи из гардероба того, погибшего Виктора – грубая белая рубаха до колен, кожаная куртка, коричневые холщевые штаны и сапоги из мягкой кожи. Вся одежда прекрасно ему подошла, и он оделся перед большим серебряным блюдом, которое использовал вместо зеркала. Затем, при помощи какого-то омерзительного дурно пахнущего мыла и тупого лезвия он побрился и привел в порядок волосы, воспользовавшись примитивным гребнем, вырезанным из моржового клыка.

Закончив утренний туалет, Виктор отправился обследовать дом. Он осмотрел несколько комнат и был поражен тем, что его «дворец», оказывается, полон людей. Рабыни разных возрастов приветствовали своего вернувшегося ярла с почтительным благоговением и стыдливыми улыбками. Все были заняты какими-либо делами. Здесь просыпались должно быть, очень рано. В одной крохотной комнате Виктор с удивлением увидел как женщины пряли шерсть и ткали грубое полотно. В другой комнате он, с огромным интересом посмотрел на приготовление пахты и сыра. В третьей проследил за тем, как месили тесто и резали овощи. Все было удивительно необычно и… и так знакомо!

Наконец, Виктор встретился со своей ключницей.

Это была высокая, худая женщина средних лет: из-под домашней шапочки у нее выбивались пряди серебристых седых волос, а тонкие, резкие черты совсем не придавали обаяния ее сухому лицу. Виктор с интересом взглянул на две фибулы, застегнутые у женщины на плечах, при помощи которых поддерживалось ее одеяние. Одна застежка представляла из себя простое украшение, сочетание металлических узоров с маленькими кусочками янтаря. Другая фибула давала представление о том, кем была ее владелица; от нее вниз свисала цепочка с кольцом, на котором висели разные предметы хозяйственного обихода: ключи, ножницы, иголки, маленький нож и пара маленьких кожаных мешочков.

– Ты должно быть Хельга, – пробормотал он.

– Да, хозяин, – ответила женщина, опустив глаза. – Хитрец Канут сказал мне, что ты возвратился из Валгалла.

– Полагаю, что сегодня все селение только об этом и говорит, – предположил Виктор.

Женщина посмотрела на него отсутствующим взглядом и спросила:

– Ты голоден, хозяин?

Теперь он и сам почувствовал, что просто умирает от голода, хлопнул в ладоши и улыбнулся.

– Да! Воскресение из мертвых, знаешь ли, пробуждает у мужчин просто волчий аппетит!

Смущенно нахмурившись, Хельга взяла миску и плюхнула туда жидкой овсяной каши, затем схватила ложку и поставила еду на стол. Виктор сел на стул с изящными резными ножками и высокой спинкой, взял грубой металлической ложкой немного горячей каши и снял пробу. Еда была скорее похожа на слегка разваренные зерна, чем на кашу, и хотя вкусной ее назвать было нельзя, все же есть это было можно.

Хельга поставила перед воскресшим конунгом металлический сосуд, в котором было какое-то комковатое белесое варево с резким запахом. Виктор поморщился.

– А это что такое?

– Сыворотка, господин. Ты пьешь это по утрам.

– Да? – он с сомнением посмотрел на напиток. – А больше ничего нет?

– Есть эль или пахта.

– А-а! Пахта – это хорошо!

Ключница пожала плечами и, взяв кружку, ушла с ней, но тут же вернулась с другой, наполненной густой пахтой, приятной на вкус, особенно если ее немного охладить.

Во время еды Виктор лучше рассмотрел помещение, в котором находился. Как и во всех остальных комнатах дома, центральный зал имел высокий потолок, покрытый толстым слоем дерна и поддерживаемый прочными деревянными столбами. Однако, на этом сходство с остальными комнатами заканчивалось. Во всех покоях, которые он уже осмотрел утром, полы были из утрамбованной земли, а в этой центральной трапезной, были устроены полы из светлого, гладко оструганного дерева. Сам Виктор сидел за длинным столом с ровным, выскобленным ножом, верхом. Вокруг него стояли такие же, как у него, стулья с высокими спинками, украшенными резными изображениями воинов, лошадей и какими-то странными письменами. Виктор предположил, что это и есть руны. У стен были расставлены длинные скамьи, покрытые потемневшей узорами и изображениями норманнских воинов, сражавшихся с драконами, эльфами, людоедами и троллями.

Виктор сделал вывод, что эта трапезная, очевидно, служила одновременно и пиршественным залом и залом для заседаний совета. Несомненно, именно здесь Виктор Храбрый пировал со своими людьми или обсуждал военные планы. Хотя все здесь было довольно привлекательно по сравнению с другими помещениями, но его глаза и тут слезились и в горле першило от запаха дыма, жира и подгоревшей еды, исходивших от большого каминного очага в центре комнаты. Встреча с обухом боевого топора женщины-воина, состоявшаяся прошлой ночью, тоже не прибавляла ему здоровья. Виктор подумал, что раз уже ему придется остаться в мрачном средневековье, он должен будет потребовать, чтобы слуги систематически проветривали дом. Да! И надо научить этих людей делать нормальные камины.

После завтрака Виктор вышел на улицу. День был прохладный, но приятный и ему стало значительно лучше, легче на свежем воздухе после спертой атмосферы дома. Он сделал несколько глубоких вдохов, с наслаждением чувствуя, как морозный воздух холодит кожу.

Впервые за все время Виктор смог осмотреть окрестности при дневном свете и окончательно убедиться в том, что оказался очень-очень далеко от Калифорнии двадцатого века. Прямо перед ним раскинулась величественная и удивительная панорама.

На некотором расстоянии от поселка высились массивные, мрачные горы с меховыми снежными шапками на вершинах, а ближе, у их подножья, раскинулась широкая равнина с редкими поблескивающими, словно зеркала, лужицами. Там и тут, на покрытых мхом участках оттаявшей земли храбро тянулись вверх березы и ивы, серебристые от утреннего тумана. На запад остров перерезал глубокий, огромный фьорд, и его высокие скалистые утесы тянулись на юг, насколько хватало взгляда. За их вершинами не было видно, где остров заканчивался, но Виктор предположил, что его княжество Ванахейм, должно быть, ничуть не меньше по размерам, чем Исландия.