Виктор вздохнул кротко, пытаясь не обращать внимания на грубость Рейны.

– Рейна, Рейна!!! Где твое благоразумие?! Веди ты себя спокойнее, я бы дал тебе Больше свободы.

– Свободы?! Чтоб стать твоей женой!?

– Ну! – он ухмыльнулся. – Вообще-то я тебя уже и сейчас мог бы освободить из этой маленькой уютной темницы, и ты уже принимала бы ванну.

– Сдохни, провались ты со своей свободой и со своей ванной!

Он покачал головой.

– Рейна, ты сама себе вредишь и поэтому останешься здесь, пока не научишься благоразумию.

– Не жди! Никогда!

– Никогда?! – повторил Виктор, слегка повысив голос, затем добавил: – Знаешь, Рейна, единственный раз ты оказала мне хоть немного внимания, когда я тебя отшлепал. Но еще несколько знаков такого внимания, и предупреждаю: твоей попке не поздоровится.

– Чтоб тебя чума взяла! – завопила она. А Виктор хладнокровно парировал:

– Ну и черт с тобой!

В конце концов и его неистощимому терпению наступил предел. Он хлопнул дверью, закрыл ее на засов и пошел прочь, ругаясь про себя и даже не обратив внимания на Свена и Сибил, которая несла своей хозяйке еду. Сколько же еще ему терпеть эту ведьму? Ее ненависть к нему казалась совершенно абсолютной и безграничной. Хуже того, ей стало удаваться доводить его до белого каления. Неужели у нее совсем нет страха? Теперь он мог надеяться только на чудо. Может она хоть немного образумится до той минуты, когда он придушит ее. Из-за этой девицы он стал забывать, что был когда-то джентльменом…

А Рейна, оставшись одна, не могла не думать о Викторе. Она вся дрожала от гнева и ненависти. Этот негодяй обладает над ее телом какой-то властью. Даже пытаясь сопротивляться ему, Рейна чувствовала удивительное волнение и даже страх, особенно когда его теплая, сильная ладонь прикасалась к ее ягодицам.

Самое страшное заключалось в том, что ей нравились его прикосновения и то, как он жадно смотрел на ее обнаженное тело. Как она могла испытывать такие предательские чувства к человеку, которого ненавидит?

Мысли Рейны прервались, потому что вновь открылась дверь. Девушка напряглась всем телом, думая, что вернулся Виктор, но, увидев Сибил с подносом в руках, нахмурилась. Позади служанки стоял дружинник Виктора. Рейна хмуро посмотрела на рабыню, но Сибил, не обращая внимания на ее грозные взгляды, подошла к ней, опустилась на колени и поставила поднос с едой рядом с ложем девушки.

– Госпожа, тебе нужно поесть, – озабоченно сказала женщина.

– Не смей разговаривать со мной, предательница! – злобно прошипела Рейна. – Два дня назад ты могла меня спасти. А что ты сделала?! Помогла украсть меня, негодная тварь!

На лице Сибил отразились растерянность и недоумение.

– Но, госпожа, я позволила им это потому, что твое будущее связано с конунгом Виктором.

– Только не пытайся меня запутать всякой дурацкой болтовней, женщина, – с презрением бросила ей Рейна. – Это не оправдывает твоего вероломного предательства.

– Госпожа! Умоляю тебя, будь благоразумнее. Нельзя бороться с собственной судьбой. Это принесет несчастье.

– Я уже несчастна из-за твоего предательства, – разъярилась Рейна. – А теперь убирайся отсюда пока жива!

Тяжело вздохнув, Сибил встала и вышла из коптильни. Оставшись одна, Рейна посмотрела на еду. Как у Сибил хватило наглости требовать от нее благоразумия! И как посмел требовать от нее того же Виктор! Словно все забыли, что это ее похитили из собственной кровати! С мрачным злорадством она решила не притрагиваться к завтраку. Пусть Виктор и все знают, что ей на них плевать! Да она лучше с голоду умрет, но ни за что не покорится! Никогда!!!

В течение последующих нескольких дней Виктор пытался приручить дикарку. Стоя у дверей, снова и снова он рисовал ей картины их счастливой семейной жизни. При этом «невеста» вопила, шипела и швыряла в него посудой. Иногда ей удавалось доводить его до белого каления. И тогда Виктор намеренно дразнил ее:

– Ты можешь рычать, как тигрица, Рейна, – сказал он ей однажды утром, – это все ерунда. Зато когда мы станем мужем и женой, ты будешь мурлыкать как котенок. – Котенок тотчас же швырнул в него комок грязи, поднятой с пола. – Ах, какие замечательные детки будут у нас! – словно не замечая ее реакции, продолжал он мечтать. Она плюнула ему под ноги. – Рейна, если ты и дальше будешь вести себя, как старая упрямая ослица, мне придется запрячь тебя в плуг, – пригрозил он.

Девушка оскалилась и глухо заворчала.

Очень скоро Виктор понял, что эту злобную ведьму ничем не пробьешь. Он уже начал терять терпение от всех своих неудач. Сибил встревоженно доносила ему, что Рейна ничего не ест и не пьет. И Виктор стал посылать ей самые изысканные кушанья, какие только можно было приготовить. Однако, он не признавался своим дружинникам, что раздражен и что уже потерял всякую надежду покорить Гордую дикарку. И все-таки он ни за что не отпустит ее, как бы она ни мучила его! Самым досадным было то, что так же она обращалась и с его дружинниками. А они-то не собирались терпеть ее выходки.

Однажды вечером в трапезную Виктора ворвался Ролло, которого конунг перед этим отправил к Рейне с едой. Воин буквально задыхался от гнева. В бороде у него застряли куски хлеба, а на лбу лиловела огромная шишка.

– Эта девка швырнула в меня своей жратвой, ярл, и назвала меня глупым селезнем! Я лучше проглочу свой меч, но к ней больше не пойду!

– Очень хорошо! Спасибо за помощь, Ролло, – успокоил его Виктор. – В следующий раз я пошлю Орма.

На следующее утро, вскоре после завтрака, Орм с решительным видом заявился к конунгу весь красный от ярости и обиды.

– Маленькая ведьма заехала мне между ног и обозвала меня свиньей! Ярл, позволь мне ее убить! Виктор застонал от отчаяния.

– Иди, дружище, залечивай раны. В следующий раз к ней пойдет Канут.

Говорят, что всю эту ночь Канут плохо спал и ворочался во сне, а на следующий день, повторилась та же история. Еще никогда Виктор не видел этого храброго воина в таком жутком состоянии. Канут буквально трясся от злости.

– Это порождение тьмы назвало меня сморщенным…!

Виктор даже не подозревал, что в языке викингов есть подобные слова. Он хрюкнул от смущения, а Канут с яростью грохнул кулаком прямо перед его носом и взревел:

– Она оскорбила мое мужское достоинство! Ярл, я перережу ее поганую глотку! Пусть она станет жертвой Сурту[15]. Хотя ее даже он не примет!

– Черт побери! – Виктор вскочил на ноги, чувствуя, что чаша терпения переполнилась. – Да неужели же с ней никто не справится?! Ладно, хватит!

Он бросился из терема и помчался к дому, в котором была заперта Рейна. Возле дверей коптильни Виктор наткнулся на Сибил, у ног которой стоял поднос с едой. Женщина в волнении схватила его за руки и торопливо заговорила:

– Ярл, я боюсь за свою госпожу! Она была в такой ярости, что мы с Канутом едва успели убежать. Я в тревоге, потому что она больше ничего не ест и не пьет.

Но Виктор был слишком разъярен, чтобы сочувствовать рабыне.

– Ах, ты в тревоге!? Советую тебе поберечь нервы ради тех, кто Больше нуждается в твоей жалости! Рейна нас всех скоро в могилу сведет! Наконец настало время преподать этой злобной фурии хороший урок! И не пытайся меня остановить, женщина!

Видимо, он был действительно, страшен, потому что Сибил с изменившимся лицом отступила в сторону. Виктор рывком отбросил щеколду и пнул ногой дверь. Заглянув внутрь, он увидел девушку, лежащей на тюфяке. Это удивило его, так как ожидал ее нападения. При его появлении Рейна медленно села, но ослепленный яростью Виктор не обратил внимания на ее необычное поведение.

– Ты! – вытянув палец по направлению к ней, загремел конунг. – Я преподам тебе сейчас урок хороших манер! Возможно это будет больно, но я уж отведу душу! – Он стремительно приблизился к девушке, опустился на колени и грубо схватил ее. Рейна не сопротивлялась. Тогда Виктор швырнул ее на свое согнутое колено лицом вниз. И вдруг… в последний момент… почувствовал, какое у нее горячее тело и увидел лихорадочный блеск ее глаз. Инстинктивно, он приложил ладонь ко лбу Рейны и тут же в страхе воскликнул: – О Боже! Девочка моя, да ты же вся горишь!