Сидя в кровати и не спуская глаз с двери, я принялась гадать, каких еще гостей с того света мне предстоит увидеть.

Наконец гуськом вошли папа, Джимми, а за ними Мэтт, Кейти и Фил. Легкое удивление от вида этих троих еще не прошло, когда Мэтт вдруг оторвался от остальных, стремительно шагнул к моей кровати и, наклонившись, нежно поцеловал меня в губы. Я вздрогнула от прикосновения мягкого теплого рта и непроизвольно бросила взгляд на Кейти. Как ни странно, на ее лице не отразилось и следа ярости.

– Мэтт!.. – прошипела я, предупреждающе указывая глазами в сторону его девушки. Я вдруг вспомнила, как он сказал при расставании у гостиницы, что не намерен снова от меня отказываться. Нашел время и место!

Но по-настоящему я видела сейчас только одного человека, стоявшего в изножье моей кровати. Видимо, он был уже не на службе и успел переодеться, сменив форму на джинсы и темную рубашку. Самое потрясающее – никто в комнате совершенно не удивлялся его присутствию. «Слона-то я и не приметил», что называется. Как могут они так спокойно реагировать на нечто столь очевидно, потрясающе, смехотворно невозможное?!

И тут я поняла. Как я раньше не догадалась? Я ведь столько раз смотрела «Шестое чувство», что некоторые места помнила наизусть.

– Кроме меня, кто-нибудь еще видит в палате Джимми?

На лицах присутствующих отразилось глубокое сострадание, и последовал обмен понимающими взглядами.

– Конечно, дорогая, мы его видим, – ответил за всех папа.

– Нет, пап, кроме шуток. Отвечай как есть. Джимми сейчас стоит в ногах моей кровати, я смотрю прямо на него. Остальные видят его или нет?

В глазах отца отразилась мука, но раньше, чем он смог что-то ответить, «призрак» Джимми, выглядевший совсем как настоящий, присел на постель и мягко взял меня за руку. Продавившийся матрас и теплое прикосновение к ободранной коже у меня на кистях стремительно развенчивали мою теорию.

– Рейчел, просто послушай меня, хорошо?

Я открыла было рот, но Джимми приложил палец – совершенно вещественный и осязаемый – к моим губам.

– Не говори пока ничего.

Какие, однако, у призрака командирские замашки…

– Ты сильно ударилась головой… – Я и не думала возражать, но он продолжал тем же убеждающим тоном: – Ты приехала сюда на свадьбу Сары.

Наконец-то хоть с чем-то я могла согласиться.

– Да, я в курсе.

У всех вырвался вздох облегчения – по крайней мере один факт она признала.

– После прибытия с тобой что-то случилось, – скорее всего на тебя напали. И наверное, из-за травмы головы тебе кажутся всякие странные… вещи.

То же самое он мог говорить в пустоту.

– Тогда это просто сон, – объявила я, ухватившись за последнее разумное объяснение. Не обращая внимания на чей-то отчаянный стон, я добавила: – Очень правдоподобный и яркий. Все происходит в моем подсознании. В любой момент я проснусь и ничего этого не будет.

Повисло долгое молчание. Похоже, моя решимость лишила всех желания спорить. Наконец Мэтт, по-прежнему не говоря ни слова, подошел с другой стороны и легонько положил ладонь мне на шею. В глазах Джимми сверкнула какая-то искорка, и он, выпустив мою руку, поднялся с кровати. Очень занятный сон – как будто мы вновь вернулись в школьные времена. Неловкий момент прервал звонок, донесшийся от поста медсестры.

– Время посещений окончено, – с облегчением произнес папа. – Думаю, вам всем пора. Рейчел надо немного отдохнуть.

Я вообще-то и так уже успокоилась, придя к выводу, что все это на самом деле.

– Тони, почему бы вам тоже не пойти домой и выспаться? – неожиданно предложил Мэтт. – Вы уже с ног валитесь. А я побуду с Рейчел.

Папа заколебался. Мэтт-Из-Сна продолжал настаивать:

– Серьезно, вам нужно поспать хоть несколько часов.

Но папа не согласился:

– Не знаю, по-моему, не стоит. Не хочу ее бросать. Я ее отец, кому и приглядывать за ней, как не мне, – добавил он в оправдание.

– Я понимаю, но вы ничем ей не поможете, если свалитесь от усталости, – твердо ответил Мэтт. – Идите, Тони, я позабочусь о ней. Она, конечно, ваша дочь, но вы не единственный, кому есть до нее дело. Как-никак она еще и моя невеста.

Я чуть не подпрыгнула от изумления и невольно взглянула на Кейти, которая, взяв в руки пальто и сумочку, собралась уходить. Слова Мэтта не произвели на нее ни малейшего впечатления.

– В данный момент – невеста без кольца, – с непонятным выражением произнес Джимми.

Я машинально взглянула на свою левую руку, но тут же почувствовала себя дурой. Конечно, никакого кольца там нет и быть не может. Однако, присмотревшись, я заметила на безымянном пальце бледную полоску незагоревшей кожи. Что совсем странно, сустав слегка покраснел и припух. Среди прочих ссадин раньше я просто не обратила на это внимания, но было похоже, будто с него грубо что-то сорвали.

Я с некоторым изумлением подняла глаза и увидела, что Мэтт и Джимми, стоя по разные стороны моей кровати, буквально сверлят друг друга взглядами. Невидимые узы, связывавшие их, натянулись до предела и грозили вот-вот порваться.

– С кольцом или без кольца – она все равно моя невеста, дружище.

Да, сон становился интереснее с каждой минутой.

Однако в следующие двадцать четыре часа ситуация перестала казаться мне забавной. Когда сон оборачивается кошмаром? Когда что-то знакомое становится вдруг странным и угрожающим, когда начинаешь блуждать там, где всегда легко находил дорогу, или просто ничего не можешь поделать – например, говоришь что-нибудь ясно и четко, а тебя никто не слушает. Вот что такое кошмар. Мой кошмар начался, когда я поняла, что пробуждения не будет, что каким-то невероятным, невозможным образом все это происходит на самом деле.

Понимание пришло не сразу, оно постепенно пробивалось в мое сознание, которое непрестанно грыз червь сомнения. Сон по-прежнему оставался ярким, наполненным множеством деталей. Действие разворачивалось непрерывно и в мельчайших подробностях. Никогда у меня еще не было такого реалистичного сновидения. В нем я ела неаппетитную больничную еду, спала (так вообще бывает?!), даже ходила в туалет. В настоящем сне ничего подобного не происходит.

Сперва, когда остальные ушли и мы с Мэттом остались одни, я еще пребывала в благословенном заблуждении и наблюдала за происходящим словно со стороны, позволив событиям идти своим чередом. Это ведь всего лишь сон, и от того, что я скажу или сделаю, наяву ничего не изменится. Поэтому я не стала протестовать, когда Мэтт придвинулся поближе и его длинные загорелые пальцы сплелись с моими, только слегка вздрогнула, когда он задел ссадины на руке. Хотя испытывать во сне настоящую боль было, конечно, странно. Губы Мэтта накрыли мои и между поцелуями нежно шептали слова беспокойства и любви. Я не сопротивлялась. Когда он наконец оторвался от меня, сердце колотилось у меня в груди, как спятившая канарейка в клетке. Ничего удивительного – меня не целовали так уже очень, очень давно что наяву, что во сне.