Мы прилетели в Ригу накануне Рождественских праздников. Нет, не наших, а как раз тех, которые отмечают люди до Нового Года, а не как мы, после. Инита решила познакомить меня с родственниками. Ее матери, живущей в небольшом подмосковном городе, я уже имел честь быть представленным и принят был весьма благосклонно. Подруга уверяла, что и отцу я тоже обязательно понравлюсь, но смутные сомнения все же бродили в моей голове: слишком мало я знал о Латвии и латышах.

- Ми-ша, - Инита так забавно растягивала мое имя, что хотелось улыбаться, - перестань думать о плохом! У меня прекрасный папа, а бабушка с дедушкой просто замечательные!

Девушка пыталась успокоить и приободрить меня все то время, что мы проходили паспортный контроль и получали багаж, и это ей почти удалось.

- Послушай, ты уверена, что это хорошая идея, жить вместе с твоими родичами? – в который раз спросил я, усаживаясь в такси. – Мне кажется, что в гостинице было бы удобнее.

- Не говори ерунды, - голос Иниты выражал недовольство, в нашей паре она была явным лидером, а я, хоть и отдавал ей бразды правления в большинстве случаев, но свое мнение все же имел.

Правда в данном случае пришлось согласиться: с одной стороны, экономия, ведь наверняка цены в гостиницах Риги кусаются, ну и логичнее узнавать будущую родню на их территории.

Такси бодро катило по мокрой дороге. Я сначала крутил головой, пытаясь увидеть все и сразу, ведь прежде я не бывал за границей, и интересно было абсолютно все. Меня не смущала даже погода, больше напоминавшая осеннюю, чем предновогоднюю: дождь со снегом, соответственно слякоть, прохожие под зонтами.

Впереди показался мост и широкая река под ним, несущая свои свинцовые воды к морю.

- Даугава, - пояснила Инита, я кивнул, соглашаясь. География никогда не была моей сильной стороной, но перед поездкой я все же немного пообщался с гуглом и яндексом.

Такси летело по трехполосному шоссе, оставляя за собой километры мокрого асфальта. Пейзаж за окном из-за ненастной погоды казался унылым, а в душе жило любопытство, и я продолжал разглядывать окружающий мир.

Дворники в машине ездили по стеклу с противным скрипом, и таксист, заметив непроизвольную гримасу Иниты, включил музыку погромче. Приятный мужской голос исполнял бодрую песенку, удачно маскируя звуки, издаваемые стеклоочистителями. Я посмотрел в сторону подруги – та самозабвенно, но почти неслышно подпевала, отбивая ритм ножкой, обутой в короткие сапожки. Я подумал, что спрашивать про исполнителя не стоит, и снова углубился в созерцание пейзажа за стеклом.

- Это Пурвциемс, - пояснила Инита, когда мы уже долгое время петляли по улицам города, в этом районе, насколько я помнил, и жили родственники.

Машина притормозила у одного из домов на неширокой улочке. И этот дом, и дома по соседству ничем не отличались от своих собратьев, разбросанных по территории бывшего Союза. Типовой проект, куда деваться. Мы расплатились с таксистом и вышли из уютного салона машины под так и не прекратившийся дождь. Инита потянула меня за рукав в теплое нутро подъезда, открыв тяжелую дверь с брелка, и почти бегом поднялась на второй этаж.

В квартире оказалось неожиданно многолюдно. Создавалось ощущение, что посмотреть на меня собрались все близкие и дальние родственники. Смотрины устроили, елки зеленые! От этого стало ужасно некомфортно, и я, всегда чувствующий себя в незнакомой компании не в своей тарелке, зажался.

Инита с радостью приветствовала родню, а я тихо стоял в уголочке, стараясь не мешать и не отсвечивать. Оставалось надеяться, что до поздней ночи гости сидеть не будут и уйдут, как только их любопытство будет удовлетворено.

- Ми-ша! – подруга вспомнила обо мне и вытащила из укрытия. – Это Миша, - представила она меня собравшимся.

То, с какой скоростью она называла имена, не оставляло надежды их запомнить. Я не смог бы этого сделать, даже звучи они вполне привычно, а уж проследить степень родства в бодрой скороговорке вообще не представлялось возможным.

Поэтому я принял соломоново решение сосредоточиться на самых близких людях, а именно: на отце моей пассии, а также ее дедушке и бабушке.

С отцом было проще – все же я знал отчество подруги, бабушку представили как Мэлдру, а дедушку как Айниса. Только вот с одной стороны, я понимал, что наверное в Латвии принято обращаться по имени, но с другой стороны, воспитание не позволяло, все же они были значительно старше меня. На всякий случай повторил про себя несколько раз: Мэлдра и Айнис, чтобы не ошибиться, и спросил, как быть, у Иниты. Она серьезно задумалась и пошла советоваться с отцом. Я забился снова в уголок, надеясь, что про меня забудут: люди прекрасно проводили время и без моей скромной персоны.

- Ми-иша, - снова вытащила меня в центр комнаты подруга. – Давай, поговори с ними, - сказала она после того, как повторно представила мне бабушку и дедушку, теперь уже с отчествами.

- Мэлдра Роландовна, Айнис Дзинтарович, - послушно повторил я. – Очень рад знакомству.

Бабушка скривилась, как будто ела лимон без сахара, дедушка безразлично кивнул. Вот и пообщались. Вот и пойми, где допустил промах.

- Инита, что я не так сказал или сделал? - пристал я к своей девушке, даже, наверное, почти невесте, когда мы остались одни.

- Ай, не бери в голову! – ответила она, расчёсывая свои роскошные светлые волосы.

Я невольно залюбовался подругой: все же она была необычайно хороша. Положим, классической красоты в ней не было, но умение себя подать и проистекающая отсюда эффектность присутствовали в полной мере. Внешне она была типичной прибалтийкой с длинными светлыми волосами и чистыми серыми глазами. Кто-то назвал бы их холодными или водянистыми, но не я. Наоборот, я находил такой оттенок весьма привлекательным. Инита упорно делала карьеру модели. Высокий рост, внешность, фигура - все это позволяло ей успешно претендовать на это звание, и все то время, что мы были знакомы, она бегала по кастингам, снималась в какой-то рекламе и гордо демонстрировала мне изредка появляющиеся фотографии в тех или иных изданиях.

Время от времени в моей голове появлялась гадкая мыслишка, что я нужен ей не сам по себе, а как удобный вариант сожителя с квартирой, которая была практически в самом центре Москвы, в элитном доме. Но с другой стороны, на сынка богатых родителей я не тянул совершенно, и ожидать от меня дорогих подарков в виде шубок или крутых тачек было бы глупо. Все мои доходы уходили на содержание квартиры, пропитание, ну и немного оставалось на одежду и редкие развлечения.

Знакомство с родителями несколько поколебало мою уверенность в ее меркантильных интересах, но по большому счету мне было все равно. Еще в школе я пришел к выводу, что не отличаюсь особой чувственностью. Внешне я не был уродом, скорее обычным – чуть выше среднего роста, худощавым, с темно-русыми волосами. Некоторые девушки находили меня симпатичным, уверяя, что мои черные глаза могут свести с ума кого угодно. Это было приятно слышать, но встречаясь то с одной, то с другой, внезапно понял, что просто общаться, болтать обо всем на свете и ходить в кино мне нравится гораздо больше, чем мокрые поцелуи в подъезде или быстрый перепихон в комнате, пока предки на работе.

В выпускном классе я все же задал себе тот вопрос, которого так долго избегал, и решил выяснить насчет мальчиков: может быть, все дело в моей ориентации? Одноклассник, задумчивые взгляды которого я ловил последние полтора года, отторжения не вызвал, но и бурной радости тоже. Наши с ним поцелуи мало чем отличались от тех, других, которые были с девушками, и неумелый минет в его исполнении и взаимная дрочка были скорее желанием довести встречу до логического завершения, нежели чем-то иным.

- Ми-ша, - Инита устроилась возле меня на выделенной нам в совместное пользование кровати и погрозила пальчиком, - перестань думать нехорошие вещи! Они тебя обязательно полюбят!