– Но в случае войны наши войска нежити, пауки и остальные подконтры кланов – они справятся с магами? – спросил Гильс.

– Не магами, – поправил сына Темнейший. – Привыкайте к слову «охотники». Эти самозванцы и близко не могут считаться магами, все это мираж, фата моргана. Они – охотники на нечисть и все годы перемирия тренировали стажеров, которые могут только пользоваться примитивной боевой магией. Они способны подчинять себе волю людей, но это древняя темная магия, на которую они не имеют никакого права. Наши подконтры тоже не теряли времени, все-таки бои проводились каждый год, а вампиры тренировались не зря. Мы дадим достойный отпор в случае нападения. Насчет предсказаний домовых про хозяина Тьмы ничего сказать не могу, домовые каждый год обещают конец света.

– Но разве это хорошо – любой ценой избегать войны, если она все равно неизбежна? – Гильс посмотрел на отца с недоумением. – Когда я стану Темнейшим, то охотники будут бояться даже взглянуть на вампира, не то что клеить листовки у наших домов или оскорблять нас на улицах!

– Потому ты и избран мною, – проговорил отец Гильса. – Но сейчас пора возвращаться в Москву. Алекс, а ты нужен мне здесь.

– А как же Дашка? – озадачился Алекс. – Я хотя бы провожу ее.

– Твоя девушка вернется в Москву, но теперь она будет под охраной наших подконтров, не беспокойся за нее. И совсем не таких, которыми командовал ты, иначе охотники просто не посмели бы задерживать вас в дороге. Гильсберта я тоже жду сразу же после сессии. А теперь – до встречи.

Влада, пробормотав слова благодарности и не найдя ничего другого как сказать «До свидания», выбралась из зала почти в беспамятстве. Лакеи вокруг суетились, распахивали двери, кланялись Гильсу и Алексу, которые шли твердыми и уверенными шагами по теперь уже своему дому.

На первом этаже у домовых началась настоящая паника при виде юного вампира: они забегали, кланяясь и бормоча, и это продолжалось до тех пор, пока Гильс не попросил их угомониться и не спрятал медальон под рубашку.

– Ваши друзья велели передать, что подождут вас на набережной, – учтиво произнес домовой, склонившись перед Алексом в поклоне. – Юный тролль, девушка и юноша в черном плаще решили завтракать на свежем воздухе… мор Алекс.

– Нет уж, просто Алекс, никаких «моров» – поморщился тот. – До встречи, дружище.

– Как изволите, – учтиво поклонился домовой. Тяжелые двери захлопнулись за ними. На набережной, где гранитные скамьи образовывали полукруг, сидели Егор с ведьмаком и жевали, расставив тарелки прямо на заснеженной скамье. Даша сидела ровно и прямо, ничего не ела, уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль.

– Эй? – окликнул Алекса ведьмак. – Судя по вашим торжественным рожам, вы получили не заклинание, а по мозгам от царственного папаши. Я прав? Вампир широко улыбнулся в ответ, показав большой палец.

– Не без этого. Но мы не с пустыми руками. Самое главное из всего – Владиша получила древний артефакт, медальон муранов, к тому же она устроила там спектакль под названием «юная Жанна д’Арк». Отец в восторге, поскольку все повернулось именно так, как хочет он.

– Медальон муранов? Ну это самый лучший вариант! – Ведьмак явно был доволен. – Я уж боялся, что мне дадут текст на древневенгерском, после чего я должен буду устроить ритуал, завалю его, и армия пауков сотрет меня в пыль. Как ощущения, Огнева?

– Чувствую, как хорошо остаться жить, – Влада поглядывала на братьев Мурановых, подбирая слова благодарности, но сейчас они прозвучали бы глупо и не ко времени.

– Скажи-ка, о юный Темнейший, – Жорик обратился к Гильсу, приложив руки к сердцу и состроив жалостливое лицо, – ибо хоть вы и молчите об этом, но мы услышали от Дашеньки сие сногсшибательное известие, будешь ли ты помнить ничтожного ведьмака после принятия титула? Можно ли будет ничтожному ведьмобродию нагло пользоваться знакомством?

– Не надо титула Темнейший, зовите меня просто – ужаснейший, – Гильс весело приобнял Владу за плечо, и Егор отвернулся с презрительной улыбкой.

– Раз вы помирились с папашей, я хотел попросить долгосрочный отпуск, а еще лучше – круглосуточную охрану и перебраться в Москву, – ведьмак глубоко вздохнул. – Честно, я устал. Работать дежурным ведьмаком – это ведь не только подрываться среди ночи, если кто-то из нечисти влип в историю. Надоело мотаться между Питером и Москвой. Я же еще бумажки пишу, отчеты, наблюдения магического фона, прогнозы на будущее… Департамент выделит мне, наконец, московское жилье рядом с Носфероном?!

– Хватит ныть, Темнов. Нужно жилье – сойдет тебе и раскладушка у нас в Козихинском, не зарывайся, – подытожил Алекс. – Егор, можешь больше не терзать Владишу мороками, но за помощь, которую ты ей оказал, огромное спасибо… Егор?

Бертилов с улыбкой вздохнул и сделал церемонный шутливый поклон, держа во рту бутерброд.

– Дашка, а ты чего молчишь-то? – пихнул Ивлеву плечом Алекс. – Своего ты добилась, считай. Хотя твоя жизнь теперь поменяется настолько, что ты даже не понимаешь еще. Обращение в вампира, которое тебе светит, штука ой-ой как меняющая восприятие мира…

Ивлева продолжала смотреть в одну точку, оцепенев, будто лишилась дара речи.

– Скажи что-нибудь, – встревожился Алекс. – Эй, Дашка!

Он потряс ее за плечи, и вдруг на лице Ивлевой, которое до сих пор выражало глубокую задумчивость, появилась глупая счастливая улыбка.

– Коврова сдохнет, – вдруг громко и почему-то очень злорадно заявила Даша.

– Ч-что? – Алекс опешил, глядя на свою девушку с тревогой.

– Моя подруга по институту Юлька Коврова умрет, – повторила Дашуля. – Отец ее парня – владелец сети магазинов, так она лопается просто. Х-ха! Алекс глубоко вздохнул и отвернулся, глядя, как по покрытой льдом Неве скользят лучи зимнего рассвета и вдалеке сверкает золотая игла шпиля Петропавловки. Первый день года оказался нежнорозовым, укутанным снегом и изморозью, которая сверкала на граните невской набережной игольчатым покрывалом.

День сессии, второе января, утопил Москву в тумане. Это был уже не тролльский зеленоватый дурман, а самый обычный – серый и мокрый, который принес неожиданную для января оттепель, лип к оконным стеклам и съел почти всю Останкинскую телебашню. Он размазывал огненными кляксами огни машин и делал фигуры пешеходов похожими на призраков.

Зимние каникулы закончились, и в Носферон начали съезжаться студенты.

В вестибюле какой-то шутник вывесил объявление: «СЕГОДНЯ КОНЕЦ СВЕТА! НА КОЙ СДАВАТЬ ЭКЗАМЕНЫ?!», и теперь Тетьзин, деловито пыхтя, сдирал его со стены. Буян Бухтоярович, вышедший с больничного раньше времени, воинственно нахохлился, сидя в своем любимом кресле. Напротив него стоял и кипел ненавистью завхоз, уже обсыпанный манной крупой. Оба домовых явно только что поскандалили и теперь набирались сил для новых домовых проклятий.

Посреди вестибюля на чемодане сидела Тановская, высматривая Егора среди входящих, и, едва тролль появился, бросилась к нему. Егор не отстранился от нее, но и не посмотрел в ее сторону, а сразу потопал в столовую.

Влада с Гильсом вошли в Носферон вместе, держась за руки, и это сразу же попало в объектив внимания Синициной, Йорга, Болотовой и еще пары десятков любопытных.

– Добилась она все-таки Муранова, – сказала за спиной у Влады одна из кикимор, а Дрина понимающе улыбнулась и помахала рукой, обернувшись и всплеснув волной зеленых косичек.

Да, все было очень хорошо, лучше некуда, если бы не сессия и не тревожные разговоры, обрывки которых доносились с разных сторон.

– Муранов, где шлялся?! – громко крикнул Игнат через весь вестибюль, и Гильс, быстро прикоснувшись губами к щеке Влады, присоединился к своим друзьям.

«Они не знают, кто он теперь, – подумала Влада, совсем не смутившись от взглядов тех, кто видел этот поцелуй. – Когда узнают, Игнат с Геркой с ума сойдут, наверное. Да и не только они – весь Универ…