Лицо Чемдара пылало, вой эхом отдавался в лесной чаще. Легионеры в страхе отпрянули от горящего человека, и Гариону внезапно стало плохо. Он попытался отвернуться.

– Нельзя! Не смей! Сосредоточь на нем свою волю! – вновь приказал голос тети Пол.

Гарион неподвижно стоял над погибающим гролимом. Листья, усеявшие землю, дымились и тлели вокруг Чемдара, который бился в безнадежной агонии, пытаясь затушить пожирающее его пламя. Огненные языки вырывались уже из груди, а крики становились все слабее.

Невероятным усилием Чемдару удалось подняться, он с мольбой протянул горящие руки к Гариону – лица больше не было; жирный черный дым стлался по земле.

– Господи, – пророкотал он, – смилуйся!

Сердце Гариона разрывалось от жалости. Годы тайной близости между ними напомнили о себе. Он не мог так жестоко убить гролима.

– Нет! – велел голос тети Пол. – Чемдар убьет тебя, если освободишь его!

– Не могу сделать это, – мысленно взмолился Гарион. – Я сейчас же все прекращу.

И, как минутой раньше, начал собирать в кулак волю, чувствуя, что в сердце вливается мощная волна жалости и сочувствия. Он потянулся к гролиму, сосредоточив мысли на исцелении.

– Гарион! – зазвенел в мозгу голос тети Пол. – Чемдар – тот, кто убил твоих родителей!

В юноше все заледенело.

– Чемдар убил твоих отца и мать! Сжег их заживо – как горит сейчас сам. Отомсти за их смерть, Гарион! Не давай огню погаснуть!

Душу Гариона охватили ярость и бешенство, дремавшие с тех пор, как Волк рассказал о гибели его родителей. Рука, которую юноша собрался было протянуть Чемдару, замерла в воздухе. В безудержном гневе Гарион поднял ее ладонью вверх.

Огонь, который несколько мгновений назад он почти потушил, казался теперь жалкими, безвредными искрами, и, ощутив странный зуд в том месте, где белело серебристое пятно, он увидел, как из метки вырвалось пламя. Боли не было, не чувствовалось даже тепла, только в небо поднялись яркие синеватые языки, с каждой секундой все больше слепившие глаза.

Даже корчась от смертельной боли, Чемдар в ужасе отшатнулся от синей смерти и с отчаянным хриплым воплем попытался закрыть почерневшую маску, оставшуюся от лица, спотыкаясь, отступил на несколько шагов и тут же, словно рухнувшая крыша горящего дома, свалился на землю.

– Все кончено! – пропел торжествующий голос тети Пол в душе Гариона. – Они отомщены!

Голос звенел все громче, в радостном счастливом упоении:

– Белгарион! Мой Белгарион!

Посеревший от ужаса Кэдор на подгибающихся ногах попытался отпрянуть от все еще тлеющей темной массы, бывшей совсем недавно могущественным Чемдаром, жрецом гролимов.

– Чародейство! – охнул он, хватая губами воздух.

– Совершенно верно, – холодно подтвердила тетя Пол. – Думаю, ты вряд ли готов к подобным играм, Кэдор.

До смерти напуганные легионеры также подались назад, переглядываясь, не в силах вымолвить ни слова.

– По моему мнению, императору вряд ли понравится все, что произошло, – объявила им тетя Пол. – Когда он узнает, что вы замышляли убить его дочь, то, несомненно, примет это известие близко к сердцу.

– Это не мы, – поспешно заверил один из солдат, – это Кэдор. Мы только выполняли приказ.

– Может, он посчитает это уважительной причиной, – с сомнением покачала головой тетя Пол. – На вашем месте, однако, я бы постаралась доставить ему залог верности, что-нибудь применительное к обстоятельствам.

И со значением взглянула на Кэдора.

Несколько легионеров, прекрасно понявших, что она имеет в виду, обнажили мечи и окружили Великого герцога.

– Что вы делаете? – опешил Кэдор.

– Ты, по всей видимости, потерял сегодня больше, чем трон, Кэдор, – посочувствовала тетя Пол.

– Вы не смеете! – пролепетал герцог.

Но один из солдат приставил к его горлу меч.

– Мы верны императору, лорд Кэдор, – мрачно пояснил он. – Считайте себя арестованным за государственную измену, а если попытаетесь сопротивляться, придется доставить в Тол Хонет всего-навсего вашу голову. Надеюсь, я понятно выразился?

Офицер почтительно встал на колени перед Се'Недрой.

– Ваше императорское высочество, чем мы можем служить вам?

Принцесса, все еще бледная и дрожащая, гордо выпрямилась.

– Доставьте предателя к моему отцу, – воскликнула она звенящим голосом, – и поведайте обо всем, что здесь произошло. Передайте, что арестовали Великого герцога Кэдора по моему приказу!

– Тотчас будет исполнено, ваше высочество, – ответил офицер, поспешно вскакивая.

– Заковать узника! – резко велел он. – Может быть, предоставить вам охрану, ваше высочество?

– Не стоит, капитан. Уберите только с глаз моих предателя!

– Как пожелаете, ваше высочество, – низко поклонился капитан.

Взмах рукой – и солдаты уволокли Кэдора.

Гарион не сводил глаз с метки на ладони – ни малейшего следа от вспыхнувшего безжалостного пламени.

Дерник, которого наконец освободили солдаты, ошеломленно уставился на Гариона.

– Я думал, что знаю тебя, – прошептал он. – Кто ты, Гарион, и как это сделал?

– Дорогой Дерник, – нежно пропела тетя Пол, прикоснувшись к его руке. – Ты все еще склонен верить только тому, что видишь своими глазами. Гарион тот же самый мальчик, каким был всегда:

– Хочешь сказать, что это ты все сделала?

Дерник посмотрел на обугленное тело Чемдара и поспешно отвел глаза.

– Конечно, – кивнула тетя. – Ты ведь знаешь Гариона. Самый обыкновенный мальчик.

Но Гарион знал правду. Воля была его, и слово тоже исходило от него!

– Молчи! – приказал внутренний голос. – Никто не должен знать!

– Почему ты назвала меня Белгарионом? – так же молча спросил он.

– Потому что это твое имя, – ответил голос. – А теперь попытайся вести себя как всегда и не приставай ко мне с вопросами. Позже поговорим.

И голос смолк. Остальные неловко переминались на месте, пока легионеры наконец не удалились, таща за собой Кэдора. Потом, когда солдаты скрылись из виду и необходимость в королевской осанке и царственном спокойствии миновала, Се'Недра разрыдалась. Тетя Пол обняла малышку и принялась ее утешать.