Мили уходили назад. Бушмены подпрыгивали впереди. Не останавливаясь, не сворачивая, они бежали к далекой цели.

Каждый час Блэйн останавливал колонну, давал лошадям отдохнуть, а сам подходил к людям, негромко разговаривал с ними, знакомился, проверял корзины на запасных лошадях, убеждался, что они не натерли животным кожу, принимал предосторожности, чтобы животные не уставали и не поранились. И через пять минут снова приказывал двигаться шагом.

Он остановил колонну, только когда окончательно стемнело. Потом занялся распределением воды, проверил, все ли лошади растерты и стреножены, и только после этого подошел к небольшому костру, возле которого сидела Сантэн. Она тоже закончила свои дела, позаботилась, чтобы бушменов накормили и уложили спать и теперь готовила ужин себе и Блэйну. Он сел напротив, и она протянула ему оловянную миску.

– Сожалею, сэр, но у нас в меню нет ни фазанов, ни икры. Однако рекомендую тушеную говядину.

– Странно, как вкусно, когда ешь так. – Он ел с аппетитом, а поев, песком выскреб пустую миску и вернул ей. Потом веткой из костра зажег сигару. – А уж как хороша сигара с привкусом древесного дыма…

На следующее утро, еще затемно, Сантэн быстро собралась и умылась, потом вернулась к костру и замешкалась, глядя на свое место напротив полковника. Он подвинулся на попоне, оставив половину свободной, и она молча села, поджав ноги. Теперь их разделяло несколько дюймов.

– Как красиво, – сказала Сантэн, глядя в ночное небо. – Звезды так близко. Кажется, можно поднять руку, сорвать их и надеть на шею, как гирлянду белых цветов.

– Бедные звезды, – ответил полковник. – Они сразу поблекнут при сравнении.

Она повернула голову, улыбнулась и не возразила, наслаждаясь комплиментом, и лишь потом снова подняла лицо к небу.

– Вот моя личная звезда. – Она показала на Акрукс в Южном Кресте. Эту звезду выбрал для нее Майкл. Майкл… вспомнив о нем, она почувствовала легкий укол вины, но боль уже не была такой острой.

– А какая звезда ваша? – спросила она.

– У меня должна быть звезда?

– О да, – кивнула она. – Это совершенно необходимо. – Она помолчала, потом почти застенчиво спросила: – Вы позволите мне выбрать для вас звезду?

– Почту за честь.

Он не насмехался и был серьезен, под стать Сантэн.

– Вот. – Она повернулась на север, где через небо, сверкая, протянулся пояс зодиака. – Вон та звезда, Регул, в созвездии Льва, вашем знаке зодиака. Я выбираю ее и дарю ее вам, Блэйн.

Она впервые назвала его по имени.

– А я с благодарностью принимаю. Отныне всякий раз, увидев ее, я буду вспоминать вас, Сантэн.

Это был дар любви, предложенный и принятый; оба понимали это и молчали, чувствуя значительность момента.

– Откуда вы знаете, что мой знак зодиака – Лев? – спросил он наконец.

– Выяснила, – без стеснения ответила она. – Я считала, что мне необходимо это знать. Вы родились 28 июля 1893 года.

– А вы, – ответил он, – родились в первый день нового столетия. И названы в его честь. Я узнал. Мне тоже показалось, что это необходимо знать.

На следующее утро они выехали задолго до того, как посветлело небо, и снова двинулись на восток, а впереди бежали бушмены.

Солнце встало и обрушило на них свой жар; пот на боках лошадей высыхал, превращаясь в белые кристаллы соли. Солдаты ехали согнувшись, словно под большой тяжестью. Солнце прошло зенит и стало спускаться к западу. Тени всадников вытянулись на земле перед ними, к пустыне вернулись краски: оттенки охры, и розового персикового, и горящего янтаря.

Впереди Кви неожиданно остановился и приплюснутыми ноздрями втянул сухой пустынный воздух. Толстый Кви сделал то же самое. Бушмены стали похожи на пару охотничьих собак, почуявших фазана.

– Что они делают? – спросил Блэйн, когда всадники остановились за бушменами.

Прежде чем Сантэн смогла ответить, Кви издал пронзительный крик и сорвался с места, Толстый Кви, тоже с криком, помчался за ним.

– Вода. – Сантэн приподнялась в стременах. – Они учуяли воду.

– Вы серьезно?

Блэйн удивленно посмотрел на нее.

– В первый раз я тоже не поверила, – рассмеялась она. – О’ва чуял воду за пять миль. Идемте, я вам докажу.

Она пустила мерина легким галопом.

Впереди в пыльной дымке показалась легкая неровность местности – холм из лилового сланца, лишенный растительности, лишь на вершине росло странное допотопное дерево – дерево кокербум с темной корой, похожей на кожу рептилии. У Сантэн тоскливо защемило сердце от воспоминаний. Она узнала место. В последний раз здесь с ней были два маленьких желтых человека, которых она любила, и Шаса в чреве.

Но еще не добравшись до холма, Кви и его брат остановились и принялись осматривать землю. Когда Сантэн подъехала, они возбужденно переговаривались, и она стала переводить для Блэйна, тоже запинаясь от возбуждения:

– Мы нашли след. Это Деларей, вне всяких сомнений. Три всадника с южной стороны двигались к источнику. Уставших лошадей они бросили и ехали быстро, загоняя лошадей до предела. Лошади уже начали спотыкаться. Деларей все рассчитал точно.

Сантэн едва сдерживала облегчение. Она догадалась верно. Лотар все-таки уходил к португальской границе. Он – и алмазы – были совсем недалеко.

– Давно, Кви? – с тревогой спросила она, спрыгивая с лошади, чтобы самой осмотреть след.

– Сегодня утром, Нэм Дитя, – ответил маленький бушмен, показывая на небе, где было солнце, когда проехал Лотар.

– Сразу как рассвело. Мы отстаем от них примерно на восемь часов, – сказала она Блэйну.

– Это много. – Он смотрел серьезно. – Отныне в счет идет каждая сбереженная минута. Отряд, вперед!

В полумиле от холма с кокербумом на вершине Сантэн сказала Блэйну:

– Здесь паслись и другие лошади. Большой табун, и много недель подряд. Их следы повсюду. Как мы и предполагали, человек Деларея ждал его здесь. Мы найдем дополнительные доказательства у источника.

Она замолчала и всмотрелась вперед. У основания холма лежали три бесформенные груды.

– Что это?

Блэйн был удивлен не меньше ее. Только подъехав ближе, они поняли, что это.

– Мертвые лошади! – воскликнула Сантэн. – Деларей застрелил выбившихся из сил лошадей.

– Нет. – Блэйн спешился и осмотрел туши. – Нет пулевых отверстий.

Сантэн огляделась. Она увидела примитивную ограду, за которой ждали прибытия Лотара свежие лошади, и маленькую хижину с тростниковой крышей, где жил тот, кто присматривал за лошадьми.

– Кви, – обратилась она к бушмену. – Найди уходящий отсюда след. Толстый Кви, обыщи лагерь. Ищи все, что может нам что-нибудь рассказать о злых людях, которых мы преследуем.

И она направила своего мерина к источнику.

Тот находился под холмом. Подземная вода, запертая между двумя водонепроницаемыми слоями лилового сланца, выходила на поверхность. На берегах отпечатались копыта диких животных и маленькие следы людей племени сан, которые тысячелетиями ходили по этим сланцевым берегам. Вода залегала на глубине пятнадцать футов на дне конического углубления с крутыми стенками.

Со стороны холма над бассейном, как крыша веранды, нависала плита сланца, защищая воду от прямых лучей солнца, охлаждая и предупреждая быстрое испарение. Небольшой, не больше ванны, чистый бассейн постоянно подпитывался водой из-под земли. По опыту Сантэн знала, что вода там солоноватая от растворенных солей и разбавлена пометом и мочой птиц и животных, которые пьют из источника.

Сам бассейн на несколько секунд привлек ее внимание, и она, застыв в седле, поднесла руку ко рту, невольно выражая ужас: люди оставили грубое сооружение на берегу источника.

Толстая ветвь дерева верблюжьей колючки с ободранной корой была вбита в жесткую землю, как столб. У ее основания для надежности была навалена груда камней, а на вершину этой пирамиды, как шлем, надета пустая полугаллонная канистра. Ниже на прибитой к столбу доске большими черными буквами выжжена надпись (вероятно, шомполом, раскаленным в костре):