— Хорошо. Варин, Томас, помогите Нигелю свернуть ковер, мне нужен участок открытой земли. Келсон, я бы хотел попросить у вас ненадолго Огненный перстень. Вы не против?

— Конечно. Что вы собираетесь делать? — спросил Келсон, снимая кольцо и с удивлением наблюдая, как из-под скатываемого ковра показалась примятая трава.

Арилан надел Огненный перстень на безымянный палец и, отправив куда-то Моргана и Дункана, обратился к остальным:

— Я хочу построить с вашей помощью Переносящий Ход. К счастью, этот старый дар еще не вполне забыт. Нигель, нужно, чтобы вы втроем кое в чем помогли мне, — это займет всего несколько минут. Можете вы делать, что я скажу, без лишних вопросов?

Трое обменялись недоуменными взглядами, но кивнули. Арилан, ободряюще улыбнувшись им, ступил на траву и преклонил колени. Он ощупал траву, отбросил в сторону несколько камешков и деревяшек, потянулся за кинжалом, который принц Нигель молча держал наготове. Взяв кинжал, Арилан начал вырезать в дерне восьмиугольник площадью в шесть футов.

— Представляю себе, как странно все это выглядит для вас, — сказал он, чертя вторую грань и оборачиваясь к трем свидетелям. — Варин, объясняю вам, что такое Переносящий Ход — это место, из которого Дерини перемещаются в другое, сколь угодно отдаленное, не тратя при этом времени. Это происходит мгновенно. К несчастью, мы не можем использовать эту удивительную способность без Переносящего Хода; а чтобы построить его, требуются очень большие затраты силы. Вот во что мы вас втянули. Я бы хотел погрузить вас в глубокий транс и воспользоваться вашими силами, чтобы привести Ход в действие. Надеюсь, вы не возражаете?

Он кончил чертить шестую грань восьмиугольника, глядя, как Варин переминается на месте, судя по всему, в немалой степени смущенный тем, что примет участие в магическом действии.

— Боитесь, Варин? Я не упрекаю вас. Но делать действительно нечего. Это будет почти как тогда, когда Морган читал ваши мысли. Только сейчас вы ничего не запомните.

— Вы клянетесь?

Арилан кивнул, и Варин тревожно пожал плечами.

— Что ж, я сделаю, что могу.

Арилан продолжал чертить восьмиугольник. Он проводил последнюю черту, когда вернулся Морган с маленьким ящичком, обитым красной кожей. Остановившись на краю круга, он смотрел на Арилана, который, вставая, отряхнул руки о сутану и вернул кинжал Нигелю.

— Опеки? — спросил епископ.

Морган кивнул и открыл ящичек. Там было восемь кубиков, каждый — с ноготь мизинца величиной, четыре белых и четыре черных. Когда Морган высыпал их на ладонь, они тускло блеснули на свету. Арилан прикрыл их рукой и склонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то, потом кивнул и попросил Моргана продолжать. Он вышел из восьмиугольника, Морган же опустился на колени и высыпал кубики на траву. Арилан посмотрел на него, потом, прочистив горло, спросил:

— Можете вы установить их всех, не делая последнего шага, и потом скрепить Опеку изнутри?

Морган посмотрел на него и кивнул.

— Хорошо. Когда придет Дункан со свечами, пусть поставит по свече в каждый угол восьмиугольника. Нигель, вы с Варином пока перейдите вот сюда и чувствуйте себя посвободней. Келсон, не могли бы вы попросить, чтобы принесли для них шкуры, на которые можно было бы лечь?

Когда два смертных заняли свои места, вернулся Дункан со свечами и, слегка подровняв их своим кинжалом, стал на колени вне восьмиугольника. Морган, убедившись, что свечи на местах, начал манипуляции с кубиками.

Кубики эти звались Опеками, а все вместе — Великой Опекой, которую нужно было оживить. Каждая часть заклинания была шагом к последнему оживляющему Слову. Четыре белых кубика нужно было сложить в квадрат так, чтобы две стороны каждого кубика касались двух сторон другого; потом по углам этого квадрата нужно было положить черные кубики так, чтобы они не соприкасались с белыми.

Сложив эту фигуру из кубиков, Морган коснулся указательным пальцем правой руки белого кубика в левом верхнем углу, исподтишка взглянув на Арилана и прошептав:

— Nomen «Prime».

Никто не смотрел на Моргана; опустив глаза, он с радостью увидел, что кубик засветился изнутри тусклым молочным светом. Получилось.

— Seconde, — прошептал Морган, касаясь правого верхнего кубика. — Tierce, Quarte, — прошептал он, касаясь оставшихся двух кубиков.

Четыре белых кубика образовали большой светящийся квадрат, блеск которого холодно отражался в оставшихся четырех черных. Морган коснулся пальцем черного куба в левом верхнем углу и, глубоко вздохнув, прошептал:

— Quinte.

Затем он назвал имена еще трех черных кубиков:

— Sixte, Septime, Octave.

Кубики засветились глубинным темно-зеленым светом. Когда свет черных кубиков соединился со светом белых, их окутало мерцающее темное облако, будто они взаимно поглотили свет друг друга.

Морган огляделся и с удивлением обнаружил, что все занимаются своими делами. Дункан, установив свечи, теперь склонился над погруженным в транс Варином, голова которого покоилась у него на коленях; Арилан и Келсон склонились над спящим Нигелем. Вероятно, Арилан помогал молодому королю должным образом овладеть его сознанием.

Лишь Кардиель сидел в стороне ото всех, закинув ногу на ногу, на сложенном пледе. Он с восхищением смотрел на Моргана и смущенно опустил глаза, когда Аларик уловил его взгляд. Опустил он их, впрочем, ненадолго — Кардиеля чрезвычайно поразило увиденное, и будь это не так сложно и опасно, он не преминул бы подойти и посмотреть на действия Моргана поближе.

— Извините. Я не хотел подглядывать, — тихо сказал он. — Ничего, что я смотрю?

Морган помолчал, решая, имеет ли смысл посвящать епископа в большее, чем он уже знает, потом пожал плечами.

— Ничего. Только, пожалуйста, не мешайте мне. Следующий этап очень трудный, мне нужно сосредоточиться.

— Как скажете, — прошептал Кардиель, пододвигаясь, чтобы лучше видеть.

Морган со вздохом вытер ладони о колени, потом взял Prime, первый белый кубик. Он поднес его к его черному двойнику, Quinte, и, соединив их, прошептал:

— Primus!

Раздался короткий щелчок, и кубики слились в светящийся серебристо-серый прямоугольник, который Морган опустил на землю, прежде чем взять Seconde. Под взглядом замершего Кардиеля, он поднес его к Sixte и прошептал:

— Secundus!

Второй светящийся прямоугольник был готов. Кардиель затаил дыхание, глядя, как Морган опускает его и переходит к Tierce.

Морган начал ощущать утомление; прежде чем взять третий кубик, он мягко провел рукой по глазам. Усталость прошла — он только что воспользовался для этого известным способом Дерини, — но он знал, что за это придется заплатить позднее. Однако сейчас Опеки нужно было оживить, чего бы это ни стоило. Он быстро поднес Tierce к Septime.

— Tertius!

Третий прямоугольник вспыхнул. Слово было готово на три четверти.

— Мы почти у цели, — сказал Арилан, подходя к Кардиелю, когда Морган взял Quinte. — Томас, сейчас вы мне понадобитесь.

Сглотнув слюну, Кардиель вместе с Ариланом подошел к ковру, лег, как велел Арилан, и позволил Дерини коснуться холодной рукой своего лба. Его веки вздрогнули, и он погрузился в транс. Морган покачал головой и вздохнул, соединяя последнюю пару кубиков.

— Quartus!

Свет на мгновение вспыхнул в кубиках, и они соединились; теперь на земле перед ним лежало четыре прямоугольника.

Морган присел на корточки и осмотрелся, потом начал пододвигать прямоугольники к крайним точкам начертанного восьмиугольника, означающим стороны света, когда он обозначил пределы действия Опеки, Арилан вошел в круг сам и пригласил туда Келсона и Дункана; до поры до времени они еще сохраняли власть над собой. Морган вошел в центр восьмиугольника, тревожно посмотрел на троих товарищей и припомнил еще раз, как должна выглядеть Опека, чтобы повлиять на происходящее в круге.