— Действительно странно, — сказал Брэн, продолжая теребить кольчугу. — Может быть, это доказывает, что Венцит намерен вести серьезные переговоры? Настолько серьезные, что готов рискнуть зятем и влиятельным вассалом. — Брэн усмехнулся. — Я не склонен преувеличивать значение собственной персоны и не думаю, что Венцит пошел бы на это, только чтобы убрать меня. Для этого существует десяток более простых и безопасных способов.

Гильом тревожно кашлянул.

— Милорд, а вы не думаете, что Венцит поручил этим людям сотворить какое-нибудь лихо в лагере, пока вас не будет? Если они Дерини, то кто знает, что они способны сделать. Мы, может, даже и не заметим-то ничего до вашего возвращения, а они спокойно отправятся назад к своему господину.

— И правда, милорд, — согласился Кэмпбелл. — Мало ли что они могут выкинуть! Я им не доверяю, сэр!

Брэн, закрыв лицо руками, некоторое время обдумывал все услышанное. Наконец, вздохнув, он вновь посмотрел на них.

— Я не спорю, может быть, вы и правы. Но что-то подсказывает мне, что бояться нечего. В самом деле, подумайте сами: если Лионель и Меррит — Дерини и явились сюда, чтобы погубить нас, то у них достаточно было для этого времени. А если они не Дерини, тогда что они могут сделать, находясь в лагере под присмотром? — Брэн помолчал и, вздохнув, добавил: — Ну, чтобы вам было спокойнее, давайте дадим сильнодействующего корданского снотворного всему их эскорту. Если они на это согласятся, думаю, можно без всяких опасений отправляться на переговоры.

Гильом с сомнением покачал головой и пожал плечами.

— Все равно рискованно все это, сэр.

— Но игра стоит свеч, по-моему. Кэмпбелл, найдите Кордана, пусть приготовит снотворное. А вы, Гильом, поедете со мной в Кардосу. Помогите мне надеть кольчугу.

Минуту спустя Брэн и Гильом вышли из палатки и направились к торентским послам. На Брэне была кольчуга и плащ королевского голубого цвета, меч в ножнах из слоновой кости висел у него на поясе. Гильом шел за ним, неся его шлем с голубым пером и кожаные дорожные перчатки.

В светло-карих глазах Брэна сверкнуло лукавство.

— Я решил принять приглашение вашего короля, милорд, — просто сказал он, приблизившись к Лионелю.

Герцог поклонился, стараясь скрыть улыбку. Меррит и остальные его люди успели спешиться в отсутствие Брэна и сейчас сгрудились за спиной Лионеля.

— Однако, — продолжал Брэн, — у меня есть несколько дополнительных условий, и я не уверен, что вы примете их.

Тем временем Кэмпбелл, оруженосец и худощавый человек в одежде лекаря подошли к Брэну, и Лионель смерил их подозрительным взглядом. В руках у лекаря был большой и, видимо, тяжелый сосуд, так как он держал его за обе ручки. Меррит подошел к Лионелю и что-то прошептал ему на ухо. Тот нахмурился и обратился к Брэну:

— Назовите ваши условия, милорд?

— Я верю, что лично мне ничто не угрожает, милорд, — начал Брэн, — но я должен быть уверен и в том, что ни вы, ни ваши люди не преподнесете нам какой-нибудь сюрприз, пока меня не будет в лагере.

— Понимаю вас.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если мой лекарь даст вам и вашим людям снотворное, — я имею право оградить себя от неприятностей, не так ли? Мыслей читать я не умею и не знаю, что у вас на уме. По слухам все поданные Венцита — колдуны, вот я и хочу обезопасить своих людей. Согласны ли вы на такое условие?

Лицо Лионеля потемнело. Он переглянулся с Мерритом и другими своими спутниками. Конечно, никого из них не прельщала перспектива пролежать в лагере Брэна несколько часов под действием снотворного. Но если отклонить это условие, Брэн сразу заподозрит, что в приглашении Венцита таится какой-то подвох… Холодным, сухим тоном Лионель произнес:

— Простите, что мы задержались с ответом, милорд, но мы не ожидали подобного условия. Мы, конечно, понимаем вашу тревогу и заверяем вас, что в намерения его величества не входит нанести вам вред посредством магии, ведь он мог бы сделать это, не рискуя нашими жизнями. Однако согласитесь, и у нас есть основания для опасений. Прежде чем мы примем ваше условие, неплохо бы убедиться, что это и впрямь только снотворное.

— Ради Бога, — сказал Брэн, оборачиваясь в сторону врача. — Кордан, кто испытает ваше зелье?

— Вот — Стефан де Лонгвиль, — Кордан кивнул на солдата, стоявшего рядом с ним.

— Превосходно. Милорд, доверяете ли вы этому человеку?

Лионель покачал головой.

— Ваш лекарь мог специально подготовить его, милорд. Скажем, если вы собираетесь отравить нас, ему заранее дали противоядие. Могу я сам выбрать человека?

— Разумеется. Только прошу не выбирать никого из моих офицеров — пока меня не будет, каждый из них нужен на своем месте. Но среди остальных выбирайте любого, кто вам больше по нраву.

Лионель передал одному из своих воинов шлем и направился к всадникам Брэна, окружавшим его эскорт. Внимательно всех оглядев, он подошел к одному из них и положил руку на холку коня. Лошадь взбрыкнула и заржала.

— Этот, милорд. Его вы не могли подготовить заранее. Пусть он испробует питье, которое вы предлагаете нам.

Брэн кивнул и сделал знак рукой. Воин спешился и подошел к нему; Лионель неотступно следовал за ним, не спуская с него глаз. Когда тот снял шлем и хотел отдать его одному из своих товарищей, Лионель сам взял у него шлем и передал этому солдату, опасаясь, вероятно, что выбранному им человеку как-нибудь передадут противоядие.

Оставив солдата под присмотром Меррита, Лионель подошел к лекарю и сам взял у него из рук глиняную чашу. Его черные глаза угрюмо сверлили Брэна; он был страшно раздражен и не скрывал этого. Торжественно приподняв сосуд, он с усмешкой повернулся и направился обратно к Мерриту и солдату. Там один из его людей принял у него чашу, подозрительно ее осмотрел, и только после этого сосуд передали солдату Брэна. Лионель и Меррит, стоя рядом с ним, следили за каждым движением гвиннедца.

— Сколько нужно выпить? — Лионель бросил быстрый взгляд на Брэна.

— Глотка достаточно, ваша светлость, — сказал Кордан. — Зелье действует очень быстро.

— Надо думать, — пробормотал Лионель. — Что ж, дружок, глотни, не робей, — он посмотрел солдату в глаза. — Твой командир, говорят, человек слова. Пей же.

Человек поднес чашу ко рту, пригубил и, почувствовав приятный вкус, одобрительно поднял бровь, затем взглянул на Лионеля и сделал глоток. Он еще успел восхищенно причмокнуть — Кордан использовал хорошее вино, — потом покачнулся и чуть не упал, но Лионель и Меррит успели подхватить его. К тому времени, когда воин коснулся земли, он уже крепко спал. Лионель нагнулся и осмотрел человека, приподнял его веки, нащупал пульс и удовлетворенно кивнул. Встав на ноги, он медленно подошел к Брэну, мрачный, но покорный.

— Что ж, милорд, ваш лекарь, кажется, мастер своего дела. Конечно, мы не можем только на основании того, что сейчас увидели, исключить, что в зелье нет какого-нибудь медленно действующего яда, к тому же нас могут убить, например, пока мы будем спать. Но жизнь всегда полна неожиданностей, не так ли? Его величество ждет либо вас, либо меня, и мне не хотелось бы заставлять его ждать слишком долго.

— Итак, вы принимаете мои условия?

— Как видите, — кивнул Лионель. — Надеюсь, вы позволите нам поспать где-нибудь в другом месте, а не на голой земле, как вашему другу, — он взглянул на спящего воина и сардонически усмехнулся. — Когда мы вернемся в Кардосу, его величеству наверняка не понравится, что мы спали здесь в грязи.

Брэн поклонился и откинул полог своей палатки, возвращая Лионелю сардоническую улыбку.

— Прошу — входите. Вы будете спать в моем жилище, тогда уж никто не скажет, что гвиннедские лорды не умеют принимать знатных гостей.

Лионель дал знак остальным из его отряда спешиться и пройти в палатку. Богатое убранство произвело на него впечатление, он обменялся взглядами с Мерритом и несколькими своими товарищами и, выбрав самое удобное кресло, уселся.

Сняв перчатки и шлем, он положил их на пол рядом с креслом и устроился поудобнее, поставив ноги на обтянутую кожей подставку. На его черных волосах играли мягкие блики света, проникавшего в палатку через вход, все еще не закрытый; он поправил сбившуюся на сторону прядь. Зато нож у него на поясе поблескивал довольно зловеще в тех же утренних лучах. Лионель лениво поглаживал его рукоятку, пока другие устраивались на коврах, покрывавших пол. Меррит уселся в кресло рядом с Лионелем, его простодушное лицо приобрело напряженное и тревожное выражение. В центре палатки стоял человек с чашей.