– Детектив Руис сказал, что это ты его вычислил и поймал.

Джек пожал плечами и опустил глаза.

– Остаток турне можешь не беспокоиться. Теперь ты в безопасности.

– Потому что здесь будешь ты.

Джек ничего не сказал, не кинулся ее заверять, что он непременно будет здесь, что он всегда будет с ней. Он поднял глаза, встретился с ней взглядом, и Одри показалось, что внутри у нее что-то разбилось на мелкие кусочки.

– Что такое? – с трудом спросила она.

– Я покидаю турне, – негромко ответил Джек.

Теперь внутри обрушилось все остальное – как будто замок из песка. Колени подогнулись, и Одри опустилась в кресло, пристально глядя на него.

– Почему?

– Реальная угроза устранена. Я тебе больше не нужен.

– Нет, ты мне нужен! Осталось еще две недели турне, и я не могу обойтись без охраны!

Джек криво усмехнулся:

– Не совсем та причина, на которую я рассчитывал, но с другой стороны, слишком многое идет не так, как я представлял.

– Джек… ты же знаешь, что я имею в виду. Конечно же, я не хочу, чтобы ты уходил. Я люблю тебя.

– Но тебе нужно время. Причем неизвестно сколько.

Одри не могла этого оспаривать.

– А мне нужно место. Я не могу ходить тут, видеть и слышать тебя и не быть с тобой. Я никогда не умел ждать в кулисах.

– Неужели ты не можешь переждать это? Я бы ради тебя ждала. Я бы попыталась понять, кто ты и откуда, и обязательно подождала бы, – настаивала Одри, а внутренний голос говорил ей, что она бы не стала пережидать.

– Это не одно и то же. Мне кажется, я жду, чтобы узнать, кого из нас двоих ты в конце концов выберешь. А тебе всего лишь пришлось бы дождаться, когда я закончу работу.

Сердце сильно сжалось, и Одри со свистом втянула в себя воздух. Она не думала, что ей будет так больно. Она встала, подошла к Джеку и положила руку ему на грудь.

– Почему все так непросто? – прошептала Одри. Джек накрыл ее руку своей ладонью и прижал ее к сердцу.

– Хотел бы я это знать, – отозвался он, наклонился и поцеловал Одри в щеку. – Я люблю тебя, куколка, – тихо произнес он. – Я люблю тебя сильнее, чем могу выразить.

– Я тоже люблю тебя, – сказала Одри. – Но я не знаю, как достучаться до тебя.

Он обнял Одри и ласково погладил ее по спине, потом убрал руку и вытащил из нагрудного кармана визитную карточку.

– Если ты когда-нибудь примешь решение, то сможешь найти меня здесь, – протянул он визитку ей. – Прощай, куколка.

– Джек…

Он прикоснулся двумя пальцами к ее подбородку, заставив ее замолчать, легко поцеловал в губы, протянул руку назад, открыл у себя за спиной дверь и вышел. Дверь за ним закрылась.

Ноги у Одри подкосились, она рухнула на колени, упираясь ладонями в ковер, и горько зарыдала.

Джек провел в Лос-Анджелесе две недели, и только тогда остальные члены «АЭ» сумели уговорить его выйти с ними в город.

– Ты только представь себе все это, приятель, – соблазнял его по телефону Купер. – Женщины. Пиво. И лучшая компания, о какой только может мечтать нормальный парень.

Джек задумался. Честно говоря, ему надоело отсиживаться в ангаре. В плохую погоду он занимался самолетом, а в хорошую – летал, поднимался высоко над землей, в свой личный отрезок вселенной; только он один, и больше никто. Это было единственное место на земле, где он находил покой. И единственное место, где он мог ничего не слышать про Одри.

Вскоре после его возвращения в Лос-Анджелес скандал с ее бывшим коммерческим директором стал достоянием прессы, и лицо Одри, ее красивое улыбающееся лицо, смотрело на него с каждой газеты, со всех телеэкранов города.

– В обычном месте? – спросил он Купера.

– Да, – ответил тот, и Джек отчетливо представил себе его жизнерадостную улыбку. – В баре на Франклин-авеню. Мы займем тебе место.

– Увидимся, – сказал Джек и повесил трубку. И в первый раз за две недели улыбнулся.

Его ждали не только ребята, но и некоторые другие важные персоны. Марни и Ли, девушки Эли и Майкла, одновременно кинулись обнимать его.

– Джек, бедняжка! – сказала Марни, потянув его на стул рядом с собой.

– Боже, Марни, не говори так! – воскликнула Ли.

– С чего вдруг? Что со мной такое случилось? – поинтересовался Джек.

Ли угрожающе сощурилась, глядя на Марни.

– Вот видишь?

– Ничего, – ответила Марни, не обращая внимания на Ли и поглаживая Джека по плечу. – Мы просто очень по тебе скучали, вот и все.

Джек посмотрел через стол на Майкла и Эли; оба выглядели необычайно сконфуженными. Купер усмехался, а его девушка, Джилл, смотрела на Джека так, словно никогда не видела его раньше.

– Да что такое? – рассердился Джек. – Что вы все так на меня уставились?

– Ну, привет, – сказал Майкл, выпрямляясь. – Ты видел тот матч, в котором играл твой брат Паркер в понедельник вечером?

– Да. – Джек ухмыльнулся. – Это я учил его кидать мяч, ясно?

– О нет, началось! – театрально застонал Купер. – К концу вечера он будет учить Эли, как закреплять руль, а меня – как ловить ветер.

– Не спорь, Куп. Если бы не я, ты бы уже давно пошел на корм рыбам, – заявил Джек, и они моментально начали спорить, кто кого чему учил – как в добрые старые времена.

Джек старательно наслаждался вечером и вслух сетовал, что до сих пор никуда с ними не выходил. Он даже начал понемногу верить, что сможет пережить это лето. После нескольких бокалов пива он стал рассказывать про свою летную школу, про то, как он откроет ее и без дохода от турне.

Никто не задавал ему вопросов про турне; парни кивали и подсмеивались друг над другом, женщины болтали про распродажи и туфли или что-то в этом роде.

Это был приятный, привычный вечер, и Джек в первый раз после Литл-Рока чувствовал себя по-настоящему здорово.

Он чувствовал себя здорово до тех пор, пока не вернулся домой. Усевшись перед телевизором, он начал прыгать с канала на канал и остановился на «Инсайд эдишн», шоу о знаменитостях – там всегда можно было посмеяться, потому что он знал многих из тех, кого показывали в течение этого получаса.

Но он не был готов увидеть Одри. На экране мелькнула ее фотография, а дальше показали, как они с Боннером выходят из клуба на Сансет.

Ведущий говорил что-то о ее пребывании в Лос-Анджелесе после очень успешного завершения турне и о том, что она собирается устроить турне по Европе.

По Европе.

Джек выключил телевизор и отложил недоеденный сандвич. Аппетит у него пропал. Видимо, какая-то часть его души по-прежнему лелеяла надежду. Но эта надежда рухнула при виде Одри с Боннером и известии о том, что сейчас она находится на пути в Европу.

Джек выключил свет и бог знает сколько времени сидел в темноте один.

Одри так давно никуда не ездила сама, что и припомнить не могла, когда и куда. Во всяком случае, Бруно это понравилось – он развалился на сиденье во всю длину своего маленького тельца и пытался выглядывать в окно, пока они ехали в округ Ориндж.