Туман оказал им большую услугу: не успели они проделать половину расстояния до угла, как пожарная лестница скрылась из виду. На углу Рубен свернул налево и продолжил путь, прижимаясь спиной к стенам безликих магазинчиков и жилых домов, замирая каждые несколько секунд, прислушиваясь к звукам погони. Невозможно было сказать, что представляют собой темные провалы между домами: улицы, переулки или глухие тупики в бесконечном запутанном лабиринте Китайского квартала. Пройдя несколько шагов, он уже не смог бы с уверенностью сказать, что все еще находится на Керни-стрит. Возможно, они сбились с пути и двигались по-прежнему на восток, а не на север, а может быть, и на запад или на юг. В зловонной нише какого-то дома. Рубен остановился немного передохнуть и поставил Грейс на ноги.

– Рубен, я… – начала она. Услыхав какой-то шум, он зажал ей рот рукой. Она попыталась высвободиться, и ему пришлось еще крепче надавить ладонью. «Ш-ш-ш…» – прошептал он ей на ухо, втискивая ее в нишу и загораживая своим телом, чтобы никто не заметил с улицы ее канареечно-желтый халат. Рубен не обернулся, но явственно расслышал, как кто-то крадется у него за спиной, ступая почти бесшумно в туфлях на мягких подошвах.

Дрожь начала пробирать тело Грейс, и у Рубена возникло большое желание составить ей компанию: кошачья походка их молчаливого преследователя действовала ему на нервы. На долгую томительную минуту оба застыли, сохраняя полную неподвижность, однако Рубен заметил, что ее тело в его руках обрело несколько большую упругость и уже не казалось бескостным, как студень. Должно быть, она начала трезветь. Он шепнул ей на ухо:

– Как ты думаешь. Гусси, идти сможешь?

Она кивнула.

Они отделились друг от друга, но взялись за руки. На клубящейся туманом улице не было слышно ни звука, однако Рубен был не так прост, чтобы доверять этой обманчивой тишине.

– Идем, – сказал он и вновь повел ее сквозь непроглядную ночь.

Их дом находился к северо-востоку от Китайского квартала, не толку от этих сведений не было никакого: вполне возможно, что они блуждали кругами. Единственным проводником могли бы служить воющие в заливе туманные сирены, но и им нельзя было доверять: эхом отражаясь от стен и мостовых, пронзительные звуки раздавались как будто со всех сторон разом. Прочесть название улицы в тумане можно было разве что прямо под уличным фонарем, а стоять под фонарем было небезопасно. Порой их пугал какой-нибудь редкий прохожий, они замирали, готовясь к худшему, но всякий раз окутанная туманом фигура проходила мимо. И все же Уинг, наверное, уже успел разослать своих людей повсюду: их везению рано или поздно должен был настать конец.

Конец настал в коротком переулке, наполненном вонью и густой, как тушь, темнотой. Они и свернули-то в него только по ошибке! Рубену опять пришлось взять Грейс на руки, так как грязный тротуар был засыпан битым стеклом. Внезапно впереди раздались торопливые шаги, направлявшиеся прямо к ним. Все произошло так быстро, что Рубен успел лишь поставить ее на ноги и принять полусогнутую боксерскую стойку. Из тумана возникла мужская фигура и замерла прямо перед ним. Молодое, горящее азартом лицо показалось Рубену знакомым. Новобранец! Тот самый, что пролезал под троном Уинга, чтобы родиться заново!

Неизвестно, какое именно мерзкое, остро заточенное холодное оружие имел при себе юный Носитель Секиры: что бы это ни было, оно все еще оставалось у него в кармане или за поясом. Теперь или никогда. Будучи человеком миролюбивым, Рубен знал только один обманный прием. Он выкрикнул какой-то воинственный клич и стремительно бросился на своего обидчика, широко раскинув руки в стороны. Вид у него был такой беззащитный, что новоиспеченному члену «Общества Безупречной Небесной Гармонии» ничего иного не пришло в голову, как обхватить его обеими руками за туловище и сжать изо всех сил. Однако он был не таким дураком, каким казался на вид: принял стойку «ноги вместе», оттопырив зад, поэтому пнуть его коленом в пах не представлялось возможным. Рубен уже с шумом выпустил из груди воздух, чтобы выглядеть задыхавшимся, и теперь пожалел об этом. Надо было сберечь немного для второго и на этот раз действительно последнего трюка. Его руки все еще были свободны. Он размахнулся и изо всех сил хлопнул новобранца по ушам – раскрытыми ладонями, чтобы не лопнули барабанные перепонки.

Сработало! Носитель Секиры издал душераздирающий вопль, рухнул на колени и согнулся пополам, хватаясь за гудящие от боли уши. Рубену не хватило решимости изувечить его до полной потери сознания, хотя ему не раз приходилось быть свидетелем драк в барах, когда вид поверженного противника только подогревал всеобщее веселье и азарт.

– Грейс? – тихонько окликнул он.

Она, хромая, заковыляла к нему из темноты. Вид у нее был слегка осоловелый, как будто он оглоушил ее, а не плохого парня.

– Давай выбираться отсюда, – предложил Рубен. Она потянулась к нему. Он подхватил ее на руки и побежал. Туман больше не был им другом: он скрывал выход на свободу, в нем таился враг. Наконец Рубену попалась табличка с названием улицы, написанным по-английски. И само название тоже оказалось знакомым: это была узкая, как щель, облупившаяся, грязная, кишащая пороком улица на восточной границе Китайского квартала и соседнего района Барбери-Коуст, ничем не уступавшего ему по уровню преступности. Однако здесь, по крайней мере, шлюхи были белыми, поэтому появление босоногой блондинки в канареечном кимоно никого не должно было удивить. Во всяком случае, Рубену очень хотелось в это верить.

Увы, Грейс с каждым шагом все больше теряла силы. Рубен решил передохнуть и остановился в темноте на углу приземистого здания, как раз за чертой светового пятна, падавшего из освещенного окошка над входной дверью. Прочесть вывеску с того места, где они находились, было невозможно. Оставив Грейс у глухой, отсыревшей из-за тумана торцовой стены, Рубен на секунду вступил в круг света, прочел вывеску и тотчас же снова ретировался в тень.

– Нам повезло, – сообщил он торжествующим шепотом, – это гостиница. Судя по всему, обыкновенная ночлежка; похоже, тут сдают комнаты на час. Что скажешь, Гусси? Воспользуемся гостеприимством? Мы могли бы…

– Да, – подозрительно быстро откликнулась она. Рубен взглянул на нее с беспокойством.

– Ладно, – озабоченно кивнул он, коснувшись ее холодной и влажной щеки. – Что с тобой? Тебе плохо?

Зрачки у нее были расширены настолько, что глаза казались совершенно черными и бездонными, большими, как блюдца. Она покачала головой из стороны в сторону, потом закивала, потом опять сделала отрицательный жест.

– Ладно, все понятно.

Он улыбнулся и торопливо чмокнул ее по-братски, . чтобы она не чувствовала себя брошенной, но поцелуй вызвал у нее стон, и Рубен встревожился еще больше. Нельзя было оставлять ее одну даже на минуту. Еще раз оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого подозрительного поблизости нет, он повел ее ко входу.

– Ничего не говори, – шепотом предупредил Рубен. – Просто стой тихонько, а разговаривать буду я.

Гостиница называлась «Баньон-Армз», и снять в ней номер оказалось проще простого. Седовласый клерк мирно дремал за стойкой и при виде Грейс, закутанной в одно лишь шелковое кимоно, под которым не было ничего, даже бровью не повел.

– Два кола, изрек он, зевая, и протянул руку за ключом к утыканной крючками дощечке на стене.

– Нам нужна самая чистая комната, какая у вас есть, Комната с ванной и свежие простыни. Рука машинально потянулась за другим ключом.

Четыре кола, – объявил клерк столь же равнодушно. – Комнат с ванными нет. Общая ванная в конце коридора.

– И еще нам нужна бутылка. –Здесь вам не винный погреб. – Пять колов, – предложил Рубен, положив на стойку лишний доллар.

Клерк сунул руку под прилавок и вытащил бутылку виски.

– Развлекайтесь, ребята.

К тому времени, как они добрались до лестницы, он уже громко храпел в своем кресле.