И зачем только она ездила в Лондон!

Эта мысль не оставляла Мерседес, мучила ее даже тогда, когда она вернулась на прием, улыбаясь гостям, разговаривая со знакомыми, танцуя снова.

— Ух!

Резкий вскрик отвлек ее, заставив остановиться и покраснеть от смущения, когда она поняла, что не танцует со своим обычным умением и элегантностью. Предавшись нежелательным воспоминаниям, Мерседес не заметила, как один из ее высоких тонких каблуков приземлился прямо на блестящий кожаный носок ботинка партнера, почти протыкая его.

— О, Мигель, прости! Я не хотела!

— Надеюсь, — проворчал тот с недовольным выражением лица. — Что такое, дорогая? Ты не хочешь больше танцевать?

— Вообще-то нет, — призналась Мерседес.

Она решила остаться в обществе Мигеля, как только вернулась в особняк. Видя их обоих вместе, Джейк Тавернер наверняка поверил, что они партнеры не только по танцу, во всяком случае, теперь он держался на расстоянии.

— Я думаю, что выпила слишком много шампанского.

— Смысл свадьбы в том, чтобы праздновать.

Но, может быть, тебе станет лучше на свежем воздухе? Мы могли бы выйти в сад.

— Здесь немыслимо жарко.

Она знала, что Мигель втайне хочет вывести ее в сад — остаться наедине. К слову, это был бы лучший способ отвлечься от беспокоящего присутствия Джейка Тавернера, избавиться от опасного взгляда голубых глаз, следящих за каждым ее движением.

— Тогда пойдем со мной.

Мигель обнял ее слишком сильно, прижав к себе, но Мерседес решила не сопротивляться. Она даже прижалась к нему крепче, опустила голову ему на плечо, улыбаясь.

Пусть Джейк думает, что хочет! Если он увидит, что она не одна, а с мужчиной, тогда он точно откажется от попытки вспоминать их встречу в Лондоне и наконец удалится, оставив ее в покое.

— С кем это дочь Алколара? — спросил Джейк своего собеседника, с которым поддерживал беседу последние десять минут. На самом деле он был поглощен танцем Мерседес, не в силах оторвать взгляд от сексуальных движений ее гибкого тела, покачивающихся в такт бедер.

— Вы имеете в виду Мигеля? Мигеля Эрнандеса? По слухам, их свадьба — следующая.

— Они помолвлены?..

Джейк не смог сдержать удивления в голосе, но ему удалось обуздать раздражение, которое могло выдать его истинные чувства.

Эта женщина дразнила его, вела себя столь распутно, и вот оказывается, что она должна выйти замуж за другого?

— О, я не думаю, что официально. Но, по словам моей жены это вполне возможно… По меньшей мере папа Алколар и отец юного Эрнандеса договорились между собой. Они активно поощряют этот союз, да и не похоже, что молодые особенно возражают.

Конечно, нет, подумал Джейк, когда мужчина извинился и отошел. Вот вероятное объяснение поведения Мерседес — она была напугана тем, что он разоблачит ее!

Джейк напрягся, когда увидел, как Мерседес пересекла комнату, нежно прижимаясь к молодому мужчине, с которым танцевала. Она вела себя тогда точно так же и с ним — с того момента, как он зашел за ней, чтобы отвезти на обед. Она так же прижималась к нему. От воспоминаний его тело запылало. Мерседес прижималась, он чувствовал тепло ее тела через одежду, запах ее кожи мучил его, доводя почти до безумия.

Она так же смеялась, преданно и внимательно смотрела в его глаза, будто во всем мире не существовало никого, кроме него.

И он поверил ей тогда! Как и этот жалкий идиот — сейчас. Она дурачит его так же, как и тогда Джейка, соблазняя, приглашая, совращая, слишком много обещая и все время зная, что не доведет дело до конца.

Дьявол!

Ножка бокала, который он держал, треснула от внезапного конвульсивного давления его сильных пальцев, и он должен был спешно поставить его на ближайший стол, чтобы не порезаться о разбитые края.

Джейк быстро пошел по заполненной людьми танцевальной комнате, резко поворачиваясь, чтобы увернуться от пар, поглощенных друг другом.

Один или два раза он должен был замедлить движение — на его пути вставали женщины, смотря в глаза, поощрительно улыбаясь.

В другое время Джейк, может быть, и заинтересовался, остановился. Но не сейчас.

— Простите, сеньорита… — Машинально он перешел на испанский язык, который выучил во время многочисленных каникул в семье матери и бесконечных часов, проведенных с кузеном Рамоном. Мне необходимо кое-кого увидеть.

Прохладный вечерний воздух ударил ему в лицо, когда он вышел в сад и резко и шумно вздохнул. Было почти так же тепло, как в тот вечер, когда она пришла к нему в квартиру в розовом платье с неприлично короткой юбкой.

— Мигель, нет!

Ее голос послышался рядом, из полумрака, до которого не доставал яркий свет окон дома.

Джейк сразу повернул голову в сторону, откуда исходил звук, всматриваясь в темноту, пытаясь найти ее.

— Не раззадоривай меня.

Кокетка Мерседес, искусительница, соблазнительница, безжалостная мучительница, держала другого мужчину в ловушке, опутала его…

— Ты знаешь, зачем мы сюда пришли.

— Но, — в ее голосе слышалось сопротивление, ты порвешь мне платье… стена неровная.

— Это легко исправить.

Джейк замер. Через мгновение он увидел стоящий к нему спиной Мигель повернулся вместе с Мерседес и прислонился к каменной стене, широко расставив ноги, между которыми стояла она.

— Теперь лучше? — спросил он резко и серьезно.

Джейк знал слишком хорошо, что значит его тон, — самодовольное удовлетворение в этих двух словах узнает любой мужчина. Он почти чувствовал давление ее стройных ног, легкое движение, вызывавшее в нем мучительное желание…

— Поцелуй меня!

Это говорил Мигель, все еще не подозревающий, что за ними наблюдают. Его хриплый голос внезапно взвинтил Джейку нервы, он поднял голову, прищурился и стал пристальнее вглядываться.

Дела шли не так, как он предполагал. Мерседес была напряжена, чего он не заметил вначале.

Казалось, она сторонится Мигеля, а не прижимается к нему.

— Я сказал, поцелуй меня!

— Я поцеловала тебя! — резко запротестовала Мерседес.

— Так поцелуй меня снова.

— Я лучше пойду в дом.

— А я лучше останусь здесь со своей женщиной.