Я посмотрела на него, и мои глаза наполнились слезами. Маркус ушёл, оставляя нам наедине. Я наклонилась и слегка поцеловала Кира. Он слабо улыбнулся и закрыл глаза.

— Устал.

— Спи, мой Кир.

Я положила его руку на его грудь и прополоскала ткань в свежей воде. Он слегка кивнул и вздохнул, когда я вновь принялась его обтирать.

— Айсдра?

Маркус ненадолго покинул нас, бормоча что-то о приготовление бульона. Кир спал, свернувшись в центре кровати. Айсдра и я дежурили в углу, разливая лекарство в небольшие баночки. Воины готовили его под пристальным взглядом Гила.

Айсдра приподняла бровь, ожидая моего вопроса. Я зашептала:

— Что значили те слова ранее? Когда Гил сказал, что понял больше, чем знает Кир.

Айсдра сосредоточила взгляд на лекарстве, как если бы было жизненно важно, чтобы её работа выполнялась по неким требовательным стандартам.

— Я поняла, что ты имела в виду, когда сказала, что хочешь отвести меня в безопасное место, прежде чем направившься к снегам. Но почему Маркус и Гил так ответили?

Я не верила, что она мне ответит, и она действительно долго молчала. Но я просто перемолчала её, дожидаясь ответа.

Наконец она вздохнула:

— Лара, если Кир умрёт, следующим будет Маркус.

Я немного посидела в тишине, зачерпывая густой жар лекарства.

— Из-за шрамов?

— В Равнинах калеку считают немощным и бесполезным. Неугодным элементалям. Обычно его лишают жизни.

Айсдра отставила полную банку в сторону и потянулась за другой. Мы больше не удосуживалась их запечатывать.

— Он не бесполезен и никого не оскорбляет, — огрызнулась я. — Глупо думать иначе.

— До этой кампании я бы не согласилась с тобой, — ответила Айсдра. — Но узнав Маркуса, увидев его ценность, я...

Она пожала плечами.

— Но Гил-то здоров. Почему он?

— Гил публично объявил о своём желании учиться целительству, тем самым отвергнув наш образ жизни на глазах всех командиров, — напомнила мне Айсдра, внимательно смотря на меня. — Я не была уверена, что он понял, что сделал, но видимо он прекрасно всё понимал. Смелый ход, по-своему.

— Так он пострадает, если Кир... — я не смогла заставить себя закончить мысль.

Айсдра продолжила работать в тишине, но мне нужно было хоть о чём-то поговорить:

— Айсдра. А как Мира?

Она остановилась.

— Хорошо, трофей. — Её голос был спокойным, но ложка с лекарством вылилась на бок фляги. Айсдра посмотрела на Кира с болью в глазах. — У неё более чем достаточно тхиэ. Переживайте больше за своего военачальника.

Она потянулась за тряпкой.

— Я сама всё доделаю. Поспите, — хрипло добавила она.

— Последний сушёный эхат, — сказал Маркус. — Я хранил его до этого момента. Не использовал по пустякам.

Его голос был строг, но Маркус нежно придержал Кира и поднёс к его губам миску с бульоном, терпеливо ожидая, когда Кир начнёт пить небольшими глотками. Не быстро, но Кир смог выпить всю чашку.

В конце концов, Кир закрыл глаза и облизал губы.

— Это была хорошая охота.

— Одна из лучших, — мягко согласился Маркус.

— Ещё?

Кир покачал головой и поёжился. Маркус набросил одеяло на его плечи, а затем повернулся ко мне.

— Трофей? Могу я предложить и тебе чашку? Не могу же я расстраивать малого, а?

Я с толикой любопытства приняла угощение и сразу же узнала вкус. Тем же самым бульоном он кормил меня ночью, когда Кир унёс меня из тронного зала.

— Маркус, что это такое?

— Эхат.

— Что такое «эхат»? —  спросила я, делая ещё глоток.

Кир слабо усмехнулся с постели. Маркус подарил мне небольшую улыбку.

— Животное Равнин, трофей. Яростное, с огромными рогами и сладким мясом. Выше крепкого мужчины и опасное для охоты. Вашество славится мастерством в планировании охоты на эхатов.

Дрожащий под одеялами Кир бросил на нас самодовольный взгляд, но тот быстро потух.

— Становится всё хуже.

Я села на кровать и погладила его лицо.

— Кир, ты…

— Нет. — Он покачал головой. — Каждый раз мне всё труднее... я бы умер, если бы причинил тебе боль.

Я запротестовала, но Маркус принял решение за меня.

— Я приведу Айсдру.

Он покинул шатёр.

— Лара, я... — Кир с трудом сглотнул, его глаза заволокло пеленой, взгляд стал потерянным.

— Я здесь, любимый. Ты не один, Кир.

Я повернулась, чтобы видеть вход в палатку, и притянула его к себе, чтобы он мог положить голову мне на колени. Он кивнул с закрытыми глазами. Вошли Айсдра и Маркус. Айсдра достала спрятанные ремни. С мрачными выражениями лиц они принялись выполнять задание.

Кир был прав. Вскоре начался бред. Кир стал кричать и вырываться.

Маркус спал, а Айдсра носила воду, когда у меня заканчивались чистые тряпки. Кир находился без сознания, пот начал заново проступать, а запах стал таким ужасным... я воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть в кладовую и вернуться с горсткой лаванды.

Я вошла в спальню и увидела Ифтена, стоящего над Киром с кинжалом в руке.

Я уронила вещи, забыв закричать от шока.

Кир лежал без движения, по-прежнему находясь без сознания, привязанный к кровати, беспомощный. Ифтен повернулся ко мне и засмеялся, пряча кинжал в ножны.

— Подумала, я решил стать главным, убив его?

Я кивнула.

Ифтен рассмеялся, резко и жестоко.

— Зачем совершать то, что элементали сделают за меня, а?

Я сделала шаг вперёд — гнев пересилил страх.

— Он не умрёт.

— Но ты не можешь знать наверняка, маленький целитель? — поиздевался он надо мной. — Ты претендуешь на власть исцелять всех.

— Я никогда ничего подобного не говорила, Ифтен.

Я подошла ближе к кровати, бросив косой взгляд на Кира и убедившись, что он не пострадал. Но я не могла надолго оторвать глаза от Ифтена. Ох, где же Айсдра?

Ифтен скрестил руки на груди.

— С его последним вздохом изменится твой статус, ксианка. Ты станешь ничем. Я же должен буду вернуть армию на Равнины и отчитаться о его неудачи. А с приходом весны я выиграю поединки и вернусь в эту долину в качестве военачальника и…

— Кир не умрёт. Оставь нас.

Я почти решилась кричать, чтобы привлечь внимание. Но что подумают о сжавшемся от страха трофее? Я стиснула зубы.

Ифтен раскрыл руки, как будто предлагая мир.

— Это ты должна нас оставить. Уезжай, возвращайся к своему народу. Всё будет, как было. — Его голос был ровным и уверенным, как будто он предлагал дружеский совет. — Незачем подвергать себя опасности. Незачем подвергаться нападениям, как на рынке. Незачем противостоять старейшинам и воинам-жрецам.

Его лицо изменилось, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не попятиться.

— Уходи, ксианка. Предупреди свой народ об армии, которая придёт весной грабить и…

Что-то сломило страх в моей душе. Я подошла к Ифтену быстрыми шагами, яростно подняла кулак и закричала на пределе лёгких:

— Будь ты проклят, брэгнект. Да не примет небо твоё дыхание!

У Ифтена расширились глаза, и перехватило дыхание. Его рука легла на рукоять меча.

Я кинула на него свирепый взгляд, сделала ещё один шаг вперёд и стукнула кулаком по лицу.

— Да осядет земля под твоими ногами.

Снаружи кто-то ахнул, но это меня не остановило.

— Да не примет огонь твоё тепло, и иссохнет вода в твоей руке.

Ифтен не достал меч. Его лицо побледнело. Он быстро отступил назад и вывалился в общий зал, направляясь к главному выходу. Пока он отступал за полог, я шла прямо на него.

— Да отринут тебя элементали и саму твою суть!