Однако Дзирту не потребовалось много времени, чтобы понять, почему обитатели поверхности предпочитают дневной свет. Под теплыми лучами солнца даже холодный воздух был вполне терпим. По ночам же Дзирту часто приходилось укрываться от ударов ветра, налетавшего с крутых обрывов наполненного туманом ущелья. Зима быстро захватывала северные края, но дров, выросший в Подземье, где не было смены времен года, этого не знал.

В одну из таких ночей, когда от порывов лютого северного ветра руки дрова онемели, Дзирт понял нечто важное. Хотя они с Гвенвивар прижались друг к другу, съежившись под низким каменным выступом, он чувствовал, как его конечности охватывает жестокая боль. Закат потух уже много часов назад, и Дзирт всерьез сомневался, доживет ли он до рассвета.

– Слишком холодно, Гвенвивар, – проговорил он, стуча зубами. – Слишком холодно.

Он напряг мускулы и энергично подвигался, чтобы хоть как-то восстановить кровообращение. Затем он стал усиленно думать о прошлых временах, когда ему было тепло, пытаясь отогнать отчаяние и обманом заставить тело забыть о холоде.

Одна мысль засела в его мозгу: воспоминание о кухнях мензоберранзанской Академии. В вечно теплом Подземье Дзирт никогда не расценивал пламя как источник тепла. Прежде он видел в огне лишь инструмент приготовления пищи, источник света и мощное оружие. Теперь огонь стал для дрова предметом чрезвычайной важности. Порывы ветра становились все холоднее и холоднее, и Дзирт, к своему ужасу, понял, что только пламя костра сможет согреть его и сохранить ему жизнь.

Он осмотрелся в поисках чего-нибудь, что можно было бы поджечь. В Подземье он сжигал ножки грибов, но на поверхности такие большие грибы не росли. Зато здесь росли деревья, даже более высокие, чем грибы Подземья.

– Найди мне. ветку, – запинаясь, попросил он Гвенвивар, не зная таких слов, как «хворост» или «дерево».

Пантера с любопытством посмотрела на него.

– Огонь, – взмолился Дзирт. Он попытался. встать, но онемевшие ноги не слушались его.

Наконец пантера поняла. Она издала рычание и прыгнула в темноту ночи.

Огромная кошка чуть не споткнулась о связку сучьев и веток, лежавшую у порога.

Кто ее приготовил, Гвенвивар не знала. Дзирт, слишком поглощенный вопросом выживания, даже не поинтересовался, почему пантера так быстро вернулась.

В течение нескольких минут Дзирт безуспешно пытался высечь огонь, ударяя кинжалом о камень. Наконец он понял, что ветер не дает искрам разгореться, и перебрался в более защищенное место. Ноги болели, а слюна замерзала на губах и подбородке.

В результате его усилий сухая связка загорелась. Дзирт осторожно подул на крошечное пламя, прикрывая его руками, чтобы ветер не загасил огонек.

– Огонь занялся, – сказал эльф своему товарищу.

Келлиндил с важным видом кивнул, еще недостаточно уверенный, правильно ли он и его друзья-эльфы поступают, помогая этому дрову. Дав и остальные отправились в Сандабар, а Келлиндил вернулся прямо из Мальдобара и встретился с небольшим семейством эльфов, своими родичами, которые жили в горах недалеко от Ущелья Мертвого Орка. Воспользовавшись их опытом и помощью, эльф легко обнаружил дрова, и последние несколько недель Келлиндил и его родственники с любопытством наблюдали за ним.

Безобидное существование Дзирта не развеяло сомнений осторожного эльфа.

Ведь, в конце концов, Дзирт был дровом, существом с темной кожей и черным сердцем, как гласит молва.

Однако, заметив слабый далекий свет, Келлиндил вздохнул с облегчением.

Теперь дров не замерзнет.

Келлиндил верил, что тот дров не заслуживает такой участи.

В ту же ночь, поев, Дзирт прислонился к Гвенвивар, которая была рада тому, что их тела согревают друг друга, и уставился на звезды, ярко сверкающие в холодном воздухе.

– Помнишь Мензоберранзан? – спросил он у пантеры. – Помнишь нашу первую встречу?

Поняла ли его Гвенвивар или нет, она не подала виду. Широко зевнув, Гвенвивар свернулась возле хозяина и положила голову между вытянутых лап.

Дзирт улыбнулся и небрежно потрепал пантеру по уху. Он встретился с Гвенвивар в Магике, школе магов в Академии, когда. пантера находилась во власти Мазоя Ган'етта, единственного из дровов, которого убил Дзирт. Он постарался не думать сейчас об этом; огонь ярко горел, согревая его пальцы, и эта ночь явно не подходила для неприятных воспоминаний. Несмотря на то, что в родном городе Дзирту пришлось столкнуться с множеством ужасных вещей, он познал там и радости, а также усвоил немало полезных уроков. Даже Мазой научил его таким вещам, которые теперь помогали ему больше, чем он того ожидал. Еще раз взглянув на потрескивающий костер, Дзирт подумал, что, если бы во времена ученичества у него не было обязанности зажигать свечи, он так и не узнал бы, как добывать огонь. Несомненно, это знание спасло его от смерти.

Улыбка Дзирта быстро потухла, потому что его мысли продолжали развиваться своим ходом. Спустя несколько месяцев после того, как он усвоил этот особенно полезный урок, ему пришлось убить Мазоя.

Дзирт снова откинулся назад и вздохнул. Сейчас ему не грозила никакая опасность, никто не предлагал ему сомнительную дружбу, и, вероятно, это был самый простой период его жизни, Но еще никогда сложности существования так не подавляли Дзирта.

Через миг его покой был нарушен большой птицей-филином, с похожими на ушки хохолками перьев на круглой голове, который внезапно пролетел по небу. Дзирт рассмеялся над своей неспособностью расслабиться: за одну секунду, которая ему понадобилась, чтобы понять, что птица не представляет опасности, он успел вскочить на ноги и выхватить саблю и кинжал. Гвенвивар тоже отреагировала на появление удивительной птицы, но совершенно по-своему. Когда Дзирт внезапно вскочил и куда-то рванулся, пантера перекатилась ближе к жаркому костру, лениво потянулась и снова зевнула.

Филин бесшумно парил, подхваченный невидимыми потоками воздуха, поднимаясь вместе с туманом со дна ущелья к стене, противоположной той, по которой спустился Дзирт. В ночной темноте птица полетела к хвойным деревьям, густо растущим на склоне горы, и присела передохнуть на веревочном мосту с деревянным настилом, протянутом между самыми высокими сучьями трех деревьев. Почистив клювом перья, птица позвонила в маленький серебряный колокольчик, прикрепленный к мосту именно для таких случаев.