— Если ты пойдешь сейчас на прорыв, Хуан… Такой полк, как твой, сможет прорваться, прорубить себе дорогу.

— Наверно.

Состояние Хуана меня не удивляло. Такое много раз происходило со многими людьми, когда битва внезапно проиграна.

— Не прыгай от радости жертвуя собой, — посоветовал я. — Лучше погибни яростно сражаясь. Если твой полк можно спасти, то твой долг — спасти его. Это неоспоримо.

— Наверно.

— И если ты намерен это сделать, надо начинать прежде, чем уллары соберут рассеянные войска, вернутся и ударят всеми своими силами. В окружении, без вартеров, вам будет не так просто устоять…

В дерн у наших ног вонзилась стрела.

Раненных сносили к шеренге нактриксов. Встревоженные звери грызли удила и фыркали, но их держали в узде надежные руки. Я точно не знал, как обстоит дело с провиантом и оружием, но полагал, что в армии, являющейся изощренной частью цивилизации происходящей от великой империи, должна быть масса предписаний на этот счет. Запаса стрел пока хватит, хотя воины постоянно бегали к обозу и возвращались с большими пуками к рядам стрелков. Порядок, эффективность, действия по уставу — все эти несомненные достоинства демонстрировались в изобилии — но…

— Вы должны прорываться, Хуан, пока вас всех не изрубили в куски!

Он начал было снова говорить «наверно», когда приблизился Сег, а следом за ним и Тельда. Выглядела она ужасно, на щеках сверкали слезы. А вот Сег выглядел злым и раздраженным.

— Вам нельзя здесь оставаться, — сразу же начал он. — Нас всех перебьют. В седла и рысью! Большие луки Лаха прорвутся и сквозь гранитные стены!

Хуан перевел взгляд на меня и снова на Сега. И взял себя в руки. Я от души сочувствовал его положению. Что же касается меня самого, то я знал, что должен сделать, и был этим вполне доволен. Покуда Сег и Хуан, горячо споря, отошли посовещаться со штабными офицерами, Тельда воспользовалась случаем и взяла меня за руку.

— Дрей!

Я нашел клок ткани и вытер ей лицо.

— Ты обязательно выберешься отсюда, Тельда. Сег позаботится об этом.

— Милый Сег!..

— Он самый прекрасный человек, какого ты когда-нибудь встретишь, Тельда — будь то в Вэллии или вообще на всем Крегене.

— Знаю. А я так плохо обращалась с ним. Но, Дрей, меня вынудили! Ты ведь наверняка понимаешь это?! Меня вынудили!

— Нет, не понимаю.

На шеренги бойцов Хуана, увенчанные рядами согнутых луков и колышущихся плюмажей, снова и снова накатывались бушующими волнами атаки харфнаров. И тогда длинные пики кололи с вымуштрованной четкостью, словно на учениях, а тонкие мечи выпускали кишки, и бешеный натиск опять сменялся отступлением. Но с каждым минувшим муром ряды хикландунских солдат редели. Если Хуан в самом ближайшем времени не пойдет на прорыв, то конец наступит очень скоро.

Тельда, с трудом сглотнув, стискивала и ломала руки. Казалось, силы её на пределе.

— Но я должна была так делать! Мне приказали!

— Приказали?

— Да, Дрей. Ты знаешь, как смотрят в Вэллии на предполагаемый брак между тобой, простым князем Стромбора, и принцессой-магной? Даже Президио не мог согласиться на полное одобрение. Все его члены точат собственные рапиры.

Я не улыбнулся её словам — мы бы сказали «сами зубы точат на лакомый кусок», в смысле: «преследуют собственные интересы», — но уже догадался, что она скажет дальше. В самом деле, только доверчивый идиот вроде Дрея Прескота способен проморгать давно видимые безошибочные признаки.

— Продолжай, Тельда, маджена[23] Вэллии.

— Ах, Дрей! Пожалуйста скажи, что ты не ненавидишь меня!

— У меня нет к тебе ненависти, Тельда.

Она смотрела на меня страдальческим взглядом. В её глазах стояли слезы.

— Когда Делия настояла на самоличном отлете, я, её фрейлина, должна была отправиться вместе с ней. И тогда партия рактеров дала мне указания… а они очень сильны, Дрей, и страшно могущественны!

Я кивнул.

— У них есть собственные кандидаты на руку принцессы. И они твердо решили, что ты никогда не женишься на ней…

— И поэтому тебе велели отвлечь меня от мыслей о Делии… переключив их на себя.

Бедная Тельда! Как она могла вообразить, что какая-либо женщина на обоих планетах сможет заставить меня хоть на миг забыть о Делии? Этого не смогла сделать даже Майфуй — милая, верная, чудесная Майфуй.

Особо долго эта битва продолжаться не могла. Число раненных возле шеренги нактриксов росло. Я был уверен, что Хуан не бросит товарищей, уже не способных сражаться, а ему понадобится каждый, способный держать оружие. Я протянул руку, желая погладить Тельду по плечу и успокоить её, но она схватила меня за запястье и прижалась щекой к моей руке. Я почувствовал на ладони её слезы, горячие и липкие.

— Я получила указания, и пыталась следовать им. И, по правде говоря, Дрей, я полюбила тебя. Думаю, любая женщина на моем месте полюбила бы. Но Сег… он…

— Ради самой себя, Тельда, забудь обо мне. Волнуйся о Сеге Сегуторио. Он даст тебе всю любовь и защиту, какую только может пожелать любая женщина.

Она подняла на меня глаза. К ним подступили слезы, серебристые и сверкающие.

— Но, Дрей… я была так глупа, а меня с детства приучили слушаться старших. Рактеры же требуют немедленного и безоговорочного повиновения. Но, Дрей…

Она пыталась добавить что-то еще, нечто такое, чего ей приходилось буквально выдавливать из себя. Но тут я услышал оклик Сега и обернулся. Он махнул рукой. Среди гама, криков и визга, воплей раненых людей и зверей, в беспрестанном лязге стали о сталь и стали о бронзу, я уловил только конец его фразы:

— … сейчас и не теряя ни мгновения!

Бойцы Хуана перестраивались четко, точно английские гвардейцы. Теперь на нас сыпались стрелы с кремневыми наконечниками. Но у них хватало твердости пробить насквозь сверкавшую на нас бронзу и достать до сердца сквозь те самые щели в наших доспехах, таких щегольских красивых на вид.

— Уходим, Тельда! Залезай в седло. И помни, держись поближе к Сегу!

Она безвольно упала в мои объятия, вся дрожа и явно теряя силы.

— Но, Дрей… я должна тебе сказать! Я должна!..

Я держал её в объятиях, а вокруг нас гремела и бушевала битва.

— Дрей… Делия не падала в озеро. Я этого не видела. А сказала это, чтобы заставить тебя забыть ее…

Никакой грохот и шум не мог оглушить меня сильнее, чем эти слова. Эта выдумка, эта ложь о падении Делии в озеро была главным и единственным источником всех моих страхов и терзаний. Если Делия не погибла тогда, то и сейчас наверняка по-прежнему жива. Я знал это. Я чувствовал это всеми фибрами души. Теперь уж никакой цинизм не мог удержать меня. Жизнь вновь обретала смысл. Делия жива — я верил в это. Она жива!

Лахвийские солдаты Хикландуна четко, как на учениях, подбежали к шеренгам нактриксов и вскочили в седла. Подразделения прикрывали отход, непрерывно осыпая неприятеля градом стрел. Ощущая прилив сил, подобный половодью при весенних оттепелях на севере, я вскинул Тельду в седло и сам вскочил на нактрикса. Сег уже гарцевал рядом.

Хуан громко выкрикивал приказы. На опустевшие обозные телеги погрузили раненых. Полк быстро построился клином. Я протолкался на его острие — с иронией думая, что именно на этом месте и желала меня видеть царица Лила, на месте где моя безрассудная храбрость будет воодушевлять и вдохновлять её армию. И теперь я подчинился её желаниям, в стремлении спасти жалкие остатки армии Хикландуна.

Мы устремились по травянистому склону, подобно сверкающей молниями грозовой туче. Гремели копыта нактриксов. Стрелы сталкивались в воздухе, сбивая друг друга. Нактриксы взвивались на дыбы и падали, увлекая за собой всадников, воздух дрожал от воплей людей, полулюдей и животных. Но мы рвались и рвались вперед, и тряска бешеной скачки не мешала невероятной меткости стрельбы, которой заслуженно гордятся лахвийцы.

Сег скакал рядом со мной. Его лук плавно и с неизменной ритмичностью сгибался и выпускал стрелы. Нактриксом он правил коленями, как и большинство жителей Эртирдрина; хотя некоторые хикландунские кавалеристы предпочитали собирать поводья в руку, которая держала лук. Я следовал примеру Сега, хотя мои навыки вели свое происхождение из тех далеких дней, когда я скакал с Хэпом Лодером и моими кланнерами по Великим Равнинам Сегестеса. Будь у меня сейчас за спиной фаланга вавов — мы бы раздавили этих харфнаров Черсонана, как бог черепаху!

вернуться

23

Ма — моя, джена (вэллийск.) — леди, т. е. миледи (примечание переводчика).