Статный господин в белом летнем костюме, вышел из стены слезоточивого тумана, словно бесплотный призрак. А чем еще можно объяснить его индифферентную реакцию на аромат 'синеглазки'? Господин, как две капли воды похожий на автобусного мастера Фрэвардина, постоял немного на грани реальности и фантазии, а потом неодобрительно хмыкнул:

— Развлекаетесь? А чего так скучно? Без огонька…

И, не дожидаясь ответа, зашагал к нам. Шел он, кстати, тоже довольно примечательно. Словно за один шаг преодолевал расстояние в пару метров.

— Вот, держите. Так сказать, от нашего стола — вашему…

Он сунул руку себе за спину, а обратно вернул ее с довеском. В виде коробки с китайскими шутихами. Посмотрел на меня, потом на Шведира и, наверно, решил, что тот заслуживает больше доверия. Потому что протянул пиротехнику ему. При этом, коробка с петардами, стремительно увеличилась в размерах, и в руки Николая уже ткнулся впечатляющий габаритами ящик. Не ожидая подобного сюрприза, Швед только и успел, что чуток замедлить его падение, и ногу убрать. Оно хоть, в основном, картон да порох, но и тонна пуха, остается тонной. А если еще и уплотнить…

— Что ж вы так неловко, уважаемый… — укорил его Фрэвардин.

— Ты за мной? — хмуро спросил Швед, даже не делая попытки поднять фейерверки.

— Я? — вполне натурально удивился тот. — Если мне не изменяет память, то мыс вами видимся впервые. А вот к вашему товарищу, не скрою, кое-какой разговор имеется.

— Что значит: впервые? — не отступился Николай. — Разве не ты меня в этот мир отправил? Чтоб помешать Владу, дойти до этого места…

— Помешать? Напротив, милейший. Я уже дождаться не мог, пока Владислав прекратить развлекаться с гоблинами и займется делом. Думаете, так просто свести в соприкосновение сферы различных миров. И перенести еще живого индивидуума из одного континуума в другой, так чтоб не порвались тонкие… Ага, — он прервался на полуслове. — Кажется, я понял, откуда у вас такая неприязнь ко мне. Это опять Артас, да? Ведь это он, я не ошибаюсь?

— С Артасом не знаком, а твою личность уже зрел. Вместе с той красоткой… Нерядовой.

— С Диной… — утвердительно хмыкнул Фрэвардин. — Кто б сомневался. Он без нее, наверно, и в отхожее место не… Впрочем, о чем это я, он хоть и самозванец, но тоже бог, а значит обходится без всех этих мерзких физиологических потребностей. И девицу за собой только для форсу таскает.

— Вообще-то, кое-кто полный автобус прелестниц возит… — не удержался я, чтоб не подколоть.

Но Фрэвардин сделал вид, что не понял тонкого намека, и продолжил как ни в чем не бывало.

— Вы обознались, милейший. Судя по всему, вас отправил сюда мой брат отраженец. Видите эту родинку? — он ткнул себя пальцем в правую щеку, где красовалось небольшое, с булавочную головку, аккуратное темное пятнышко. Хотя, ничего подобного я раньше там не видел. Могу поклясться. А наблюдательность у меня профессионально тренированная.

Швед кивнул.

— Так вот, у меня она здесь. А у моего непутевого братца она на левой щеке. Вот здесь.

Фрэвардин указал пальцем место, и родинка тут же послушно туда перебралась.

— Видите разницу? Но это такой пустяк, на который вы едва ли обратили внимание. Тем более при первой встрече.

Он опустил руку. Родинка конфузливо исчезла.

— Ну, ладно, что мы все обо мне, да обо мне… О, — Фрэвардин задумчиво оглядел Шведа с ног до головы. — А ведь Артасу еще никогда не удавалось работать с живыми. Неужто поумнел братец? Или… — он прищурил глаз и чуть склонил к плечу голову. — Ага, выдернул в момент перехода… Тоже интересный вариант. Обратно не хотите, уважаемый? Хотя… Не я начинал, не мне и заканчивать. Бодрствуйте себе на здоровье, пока Высшие не вмешались. И займитесь же, наконец, салютами. Поверьте, зрителей в округе уже преизрядное количество. А мы, пока, с Владиславом потолкуем. Если никто не возражает, конечно…

— И о чем? — решил я вставить реплику, пока разговор не превратился в монолог. Похоже, нарциссизмом боги больше нашего страдают. Как заливается… Явно, приятно с умным человеком, то бишь — богом пообщаться.

— Неужто запамятовал о моем предложении? А я вполне серьезно звал. Туго тут светлым приходится. Сам видел… Кстати, Владислав, а как тебе удалось вход в Инферно закрыть, да еще и запечатать? Я к началу не успел… Только когда уже все закончилось, ощутил возмущение потоков и поспешил сюда. Деяние, прямо скажу, божественного уровня. Причем, не из самых низких… Откроешь секрет. Да и в ауре твоей кое-какие изменения заметны. Прежде ничего такого не было. Неужели, в самом деле, правы те, кто утверждает, что люди Земли куколки Вершителей? А потому и наложен запрет на контакты с вашим миром на всех уровнях? Да ну, малонаучный и опасный бред… Но ты так ничего и не ответил.

— Болгары шутят, что спорить с женщиной, то же самое, что пытаться переговорить радио. Теперь я прибавил бы к ним и богов…

— К женщинам? — удивился Фрэвардин. — А-а, идиома… Анекдот. Или ты имеешь в виду, что я слишком много болтаю и не даю тебе даже слово вставить? Так этому есть множество причин. Должен же я как-то объяснить тебе все происходящее? Прямо, искренне, без обид. С расчетом на наше дальнейшее и плодотворное сотрудничество… Или в этом уже нет надобности? Ты и сам все понял?

— Что я понял, а чего нет, это мое личное де…

Борзеть и хамить в разговоре с богами вообще-то не рекомендуется, но меня как говорится, понесло. И кто знает, что я мог наговорить этому лощеному хлыщу, для которого облако хлорпикрина, словно мгла на зорьке, но тем ни менее, воевать он посылает других, если б именно в это мгновение не стартовала первая шутиха. С визгом, свистом, шипением. А вслед за первой ласточкой, заухало, захлопало, жахнуло, бабахнуло… Короче, веселье пошло косяками.

Эффектно. Ничего не скажешь. Особенно, если усе оплачено и не лимитировано. Жаль, дневное небо не тот фон, контраста не хватает, но за неимением гербовой, пишут пальцем на песке…

— Я так понял, нам все же следует объясниться, — Фрэвардин шагнул ближе ко мне и распахнул над головой зонт. Тут же и заморосило. Приглушая звуки и сводя мой бунтарский порыв к минорности.

— Да, ну вас. Все начальство одинаковое. Хоть земное, хоть божественное. Правды не дождешься. В лучшем случае, глаза под лоб и таинственное хмыканье: 'Ну, ты же понимаешь'.

— Ничего странного. Разный уровень информированности. И пока объяснишь исполнителю все нюансы, уже и предпринимать что-то поздно будет. Я знаю, ты анекдоты любишь, вот, в тему. Третьеклассник спрашивает у отца: 'Папа, а почему звезды с неба не падают?'. А тот отвечает: 'Ой, сына, это долго объяснять. Давай подождем до десятого класса, когда ты астрономию учить начнешь, вот тогда я тебе все за две минуты растолкую'.

— Смешно… Только я не в третьем классе, а ты не мой отец.

— Уверен? — усмехнулся Фрэвардин. — Я по поводу уровня образования?

— У нас бьют не по образованию, а по морде, — перефразировал я известный анекдот.

— Ладно, ладно не кипятись. Все дело в том, Влад, что этот мир как бы не совсем настоящий. Понимаешь?

— Не-а, — честно помотал я головой. — Не понимаю…

— Чего именно?

— Определения 'не совсем'. Настоящий и ненастоящий, то есть — вымышленный, я понимаю. А не совсем, звучит, как немножко беременная.

— Да ладно тебе, — поморщился Фрэвардин. — Не цепляйся к словам. Ваши ученые иной раз такое определение или название придумают, что хоть стой, хоть падай. И никого это особенно не волнует. Кроме их оппонентов. В данном случае я имел в виду, что здешний мир, хоть и похож на настоящий, на самом деле плод воображения. Но по закону больших чисел, он вышел из области эфемерности.

Я отвесил челюсть и максимально вытаращил глаза, привлекая внимания Фрэвардина.

— Ну, вот, а еще возмущался третьим классом. Дошкольное воспитание, батенька. Максимум… Когда один разум придумывает что-то, на выходе получаем объект с исчезающее малым значением вероятности его воплощения, но все же не нулевым. А если то же самое представят себе несколько тысяч? Миллионов? Миллиардов? Из года в год, поколение за поколением? Естественно, до уровня созданного Творцом этим поделкам не подняться никогда, но и зону эфемерности они покидают с полным на то основанием. Соображаешь?